Екатерина Дашкова - Александр Воронцов-Дашков

Когда Дашкова в августе отплывала из Маргейта, она сомневалась в том, что когда-либо вернется в Британию — страну, которую она ставила выше других, страну, институции и форму правления которой она считала образцом для России. Позже она несколько раз писала о возможном возвращении в Англию, но так и не осуществила свое желание. Из Остенде она проследовала в Брюссель, Антверпен, Роттердам, Делфт, Гаагу, Лейден, Гарлем и Утрехт. Чистота и опрятность этих северных городов поразили ее, поскольку резко контрастировали с грязью и беспорядком Лондона и Парижа, не говоря уже о хаосе Москвы и Петербурга. В Лейдене она посетила университет, который Вильгельм Оранский основал в XVI веке, и осмотрела древние рукописи. Во дворце Хейс Тен Бос в Гааге ее приняли принц Оранский Вильгельм V, штатгальтер Голландии, и его жена принцесса Вильгельмина Прусская. Двадцатью годами ранее ее брат Александр прибыл сюда как русский посол, а теперь она, в свою очередь, встречалась с главами государств, разве что как знаменитость, а не официальное лицо. Характерно, что в «Записках» она изображает людей, которых встречала, гораздо более подробно, чем места, которые посетила. Так, она пространно описала свои встречи с принцем и принцессой Оранскими, вспоминая с гордостью, что за обедом принц присутствовал вместе со всеми, и хотя «обычно его высочество засыпал за столом, как бы ни было рано, но на сей раз, сидя рядом со мной, он даже не дремал» (116/118–19).

Еще более детально ее описание встречи в Лейдене с Григорием Орловым и его молодой женой Екатериной, приехавшей лечиться от чахотки, от которой она вскоре умрет в возрасте 23 лет. Когда два былых врага и политических противника встретились за обедом, они были напряжены и осторожны, возможно, вспоминая давний интимный обед с императрицей, которая затем избавилась от них обоих. Дашкова писала: «По моему лицу, на котором всегда — мне во вред — отражаются все мысли и чувства, князь Орлов должен был понять, что его визит столь же неожидан, сколь и малоприятен» (117/119). Орлов уверил Дашкову, что он пришел как друг и не намерен продолжать вражду. В качестве жеста своих мирных намерений и возможной разрядки Орлов заметил, что Павел — прекрасный молодой человек, и предложил обеспечить его карьеру в полку Конной гвардии, которой он командовал. Дашкова отклонила ход Орлова, прекрасно понимая, что он и военный министр Потемкин не в ладах. Она сообщила ему, что уже написала Потемкину от имени сына, попросив назначить сына его адъютантом[358]. Орлов не смирился с недвусмысленным отказом Дашковой от его предложения объединиться против нового фаворита Екатерины Потемкина. Он возобновил свою атаку при следующей встрече в Брюсселе, когда они оказались, среди прочих, в компании Ивана Мелиссино, директора (затем куратора) Московского университета и члена Академии наук, его жены Прасковьи Долгоруковой и Анны Протасовой, фрейлины императрицы. Орлов знал, что его замечания станут известны императрице, поэтому, глядя прямо на сына Дашковой, заявил, что Павел может легко заменить любого из любовников Екатерины. Слова Орлова привели Дашкову в замешательство, и она немедленно отослала сына из комнаты. Едва сдерживая гнев, она выговорила Орлову за то, что он на людях обсуждает фаворитов Екатерины и тем пятнает имя ее величества перед Павлом, ее крестником. Никогда ее сын не будет чьим-либо фаворитом, и, по-видимому, никогда Дашкова и Орлов не смогут стать союзниками[359]. После отъезда Орлова Дашкова с чувством удовлетворения и большого облегчения занялась обычными делами. Каждый день с девяти часов утра она отправлялась на окружающие Брюссель холмы и собирала для гербария растения, не встречавшиеся в России.

Когда ожидавшиеся ею деньги наконец пришли, Дашкова покинула Брюссель и, задержавшись всего на два дня в Лилле, направилась прямо в Париж, где остановилась в Hotel de la Chine[360]. Там она присоединилась к компании русских и опять встретила Ивана Мелиссино, «человека очень образованного, всегда любезного в обхождении, с чудесным характером» (118/120). Среди ее знакомых были Иван Салтыков и его жена Дарья Чернышева, Александр Самойлов (племянник Потемкина) и Андрей Шувалов с женой Екатериной Салтыковой. Андрей был кузеном Ивана Шувалова, одного из менторов юной Дашковой. Общественная фигура и второстепенный автор, он участвовал в переводе и публикации французских энциклопедистов в России и переписывался с Вольтером, Лагарпом, Мармонтелем и многими другими. В 1771 году Вольтер ошибочно написал, что Дашкова участвовала в написании «Антидота»[361]. На самом деле, Андрей Шувалов помогал Екатерине в сочинении ее ответа «Путешествию в Сибирь» Шаппа д’Отроша[362]. Понимая образованность Шувалова и его знание французской культуры, особенно поэзии, Дашкова считала, что «его уму не хватало той основательности, на которую опираются справедливые и здравые суждения». Шувалов не стал членом Российской академии, хотя его литературная деятельность, казалось, делала его гораздо более достойным, чем некоторые академики. По весьма необъективному мнению Дашковой, «в конце жизни он помешался, и никто не пожалел о смерти безумца, даже его семья» (120/121). В Париже в 1781 году Александр Самойлов и Иван Мелиссино рассказали Дашковой, что Орлов и Шувалов распространяют сплетни о том, что она готовит своего сына для роли следующего в длинной череде фаворитов Екатерины. По возвращении в Россию Шувалов настроил Александра Ланского, любовника Екатерины, против Дашковой и ее сына. Екатерина, со своей стороны, хорошо в это время относилась к Павлу 13 июля 1781 года она писала барону Гримму, что никогда не была равнодушна к этому мальчику, потому что ей казалось, что у него превосходное сердце[363].

Дашкова также возобновила старые знакомства, сделанные еще во время предыдущего визита в Париж, и была чрезвычайно рада увидеться с Дидро, который расцеловал ее (119/121). В этот раз она путешествовала не инкогнито, поэтому Сюзанна Неккер и еще несколько друзей могли безотлагательно принять ее. Среди них был Кретьен Гийом де Ламуаньон де Мальзерб, французский государственный деятель и литератор, писавший на политические и юридические темы, который помог осуществить издание «Энциклопедии». Во время написания Дашковой «Записок» она знала, что Мальзерб, защищавший на суде Людовика XVI, не избежал, вместе со всей своей семьей, ареста и казни на гильотине. Когда его спросили в Конвенте, что сделало его столь храбрым, он ответил: «Презрение к вам и презрение к смерти».