Истребление монстров для слабаков - Аннетт Мари

Она выждала минуту с включенным поворотником, вытягивая шею и глядя на проезжающие машины. Когда появилась брешь в потоке транспорта. Она выехала на шоссе и направилась по дороге вниз, где проезд перекрывали врата с цепью и смелым знаком «Частная собственность».

Она припарковала машину, выпрыгнула и подбежала к вратам, оставив дверцу машины открытой. Она немного повозилась с цепью, а потом распахнула врата.

— Даже не было заперто, — сообщила она, опустилась за руль и закрыла дверцу. — Отличная безопасность. Хорошо, что тут хоть нет снега.

Машина подпрыгивала на гравии, и от этого у меня стучали зубы. Я нервничала все сильнее, желудок недовольно сжимался, лед из живота не пропадал. Как только мы закончим тут, я объясню Заиласу, что не нарушала обещание. Я просто хотела…

…управлять им, давя на единственное, чего он хотел.

Проклятье. Я ведь именно так и поступила, да? Конечно, он был в ярости.

Дорога из гравия тянулась все дальше, машина трясла мои кости. Высокие хвойные деревья тянулись к серому небу, лес усеивали лиственные деревья с голыми ветками, ждущими весну. Трава, припорошенная снегом, обрамляла дорогу.

Амалия замедлилась, повернула на дорогу, что была еще уже и ухабистее. Ветки деревьев били по бокам машины, мы ехали все глубже в глушь.

Дорога резко кончилась. Старый пикап с номерами Юкона стоял перед бревенчатой хижиной с покатой крышей. Ставни закрывали маленькие окна спереди, груда гниющего мусора лежала у покосившегося амбара. Когда-то стены хижины были выкрашены в темный цвет, но погода оставила светлые пятна, похожие на болезнь.

Амалия остановилась рядом с пикапом и выключила двигатель. Я открыла дверцу и выбралась. Грязь и примятая трава были покрыты инеем, и ледяной ветер бросил снег мне в лицо.

Я натянула свитер на руки, закрыла дверцу локтем и повернулась к хижине. Сердце колотилось, страх состязался с предвкушением.

Амалия присоединилась ко мне, и вместе мы поднялись по четырем гнилым ступенькам на рушащееся крыльцо.

Тишина была ответом на стук Амалии. Она выждала миг, застучала еще раз. Мы ошиблись? Тут никого не было? Но пикап…

Стук изнутри, грохот у двери.

— Кто там?

Даже сквозь дверь я узнала этот чуть гнусавый голос.

— О, никто важный, — с сарказмом отозвалась Амалия. — Всего-то твоя дочь.

Еще стук, щелчок засова, и дверь приоткрылась. Первым делом я увидела дуло ружья. Дядя Джек толкнул дверь, глядя мелкими глазами мимо нас.

— Вы одни? — рявкнул он. — Вас преследовали?

— Я не дура, пап. Ты можешь не тыкать в нас этим?

Он поднял большое охотничье ружье, прижимая конец к плечу, и посмотрел на дочь, щурясь.

— Как ты меня нашла?

— Фу, — Амалия прошла вперед, заставляя его отодвинуться. — Мы входим.

Я пересекла порог за ней, морща нос от вони пота, старого кофе и плесени в спертом воздухе. Хоть ставни на окошках были закрытыми, внутри было светло и просторно — одна большая комната с кухней, столом и гостиной. Большие окна были на дальней стене, поднимались до потолка.

Когда-то тут было красиво, но годы заброшенности испортили дом. Зато ничто не сделало хуже вид за окнами. Склон горы спускался, и было видно зелень, припорошенную снегом, тянущуюся к городу вдали.

— Ты гадкий, — яростные слова Амалии привели меня в чувство. — Посмотри на себя. На это место. Фу. Что ты делал тут эти пять недель? Лежал как толстый неряха?

Дядя Джек, еще сжимающий ружье, вздрогнул от укоров дочери. Небритый и немытый, он, видимо, и был источником запаха старого пота. С него свисала футболка в пятнах, и хоть Амалия назвала его толстым, он похудел. Его инфернус свисал с шеи, незнакомая эмблема была вырезана в центре. Все призыватели были и контракторами, это я узнала во время исследований. Для призыва демона требовался демон.

— Амалия, — осторожно начал он. — Я…

— Лучше бы тебе объяснить, почему ты даже не связался со мной. Я не знала, жив ли ты!

Он вздрогнул снова, и это удивляло меня почти так же, как его неопрятный вид. Дядя Джек, которого я помнила, всегда был властным, величавым, даже со своими детьми.

— Я не связывался с тобой ради твоей безопасности, Амалия, — пробормотал он. — Я… совершил ужасную ошибку.

Я сунула руку в карман пальто. Вытащив два письма матери, я развернула то, что она написала дяде Джеку, подошла к нему и сунула письмо ему под нос.

— Ваша «ужасная ошибка» связана с этим? — холодно осведомилась я.

Он забрал письмо, удивление мелькнуло на лице, а потом проступило горе.

— Нам… нужно присесть.

Амалия открыла рот, посмотрела еще раз на лицо отца и прошла к дивану. Она расстегнула пальто, бросила на подлокотник и села, скрестив ноги и руки. Она выжидающе смотрела на него.

Я сняла верхнюю одежду, села рядом с ней. Мы были напротив него, единство усиливали одинаковые свитера, ткань с узором тянулась от подбородков до середины бедра.

Прислонив ружье к креслу напротив нас, дядя Джек опустился на подушки. Он смотрел на мою грудь, где сиял серебром инфернус.

— Ты… — прошептал он. — Ты украла демона Двенадцатого дома?

— Я не крала его, — я потерла большим пальцем кулон. Эмблема Валъир была вырезана там, и раз дядя Джек видел страницу гримуара, он узнал символ. — Я заключила контракт с демоном после того, как ваши клиенты из «Красного рома» попытались использовать меня как разменную монету в переговорах.

— Разменную монету?

— Я говорила с демоном почти со дня своего прибытия, — заявила я. — Но не будем уходить от темы. Вы объясните письмо. Сейчас.

Дядя Джек хмуро смотрел на меня — опешил от моего пыла? — а потом опустил взгляд на письмо.

— Вам вообще было дело? — выпалила яростно я. — Или вы сидели и ждали, пока она умрет, чтобы получить гримуар? Она умоляла о помощи!

— Я позвонил ей, как только дочитал письмо, — прошептал он. — Я думал, она ошибалась. Как ее могли найти? Но она просила о помощи и… — он опустил плечи. — Я думал, если мы снова будем разговаривать, я смогу убедить ее показать мне гримуар.

Я сжала кулаки так сильно, что ногти впились в кожу.

— Но я хотел и помочь! — быстро добавил он. — Если она была права, то мы все были в опасности. Мы говорили больше часа той ночью, договорились встретиться следующим вечером. Я прибыл в семь, как и было спланировано, ждал в ресторане всю… всю ночь, Робин. Я ждал…

Ледяная боль вернулась, словно снова наступила та ужасная ночь.

— Но они не приехали.