Созидающий башню - Елена Райдос

– Никто не заставляет вас уходить со службы Ордену,– Семён поднял руку, так как предыдущая реплика вызвала довольно громкий ропот в рядах бессмертных,– только теперь вы больше не сможете закрывать глаза на нравственную сторону выполняемых вами заданий. Вам придётся брать ответственность за них на себя, поскольку у вас появилась возможность отказаться от того, что вы сочтёте неприемлемым.

– Невыполнение приказа и есть предательство Ордена,– не унимался парень из задних рядов.

– Выполнение заведомо безнравственного приказа – это предательство себя,– отпарировал Семён. – Вам придётся разобраться в том, чем действительно занимается здесь Орден, и боюсь, что очень многим правда придётся не по вкусу.

– Мы не собираемся копаться в политических разборках,– процедил сквозь зубы стоящий прямо напротив Семёна боевик.

– Говори за себя,– одёрнул его парень со шрамом.

Поднялся общий галдёж, некоторое время бессмертные перебрасывались довольно резкими репликами, постепенно переходящими в откровенные оскорбления. Наконец Семёну надоело слушать эту перебранку, и он снова поднял руку, устанавливая тишину в зале.

– Ритуал, через который вы все прошли, можно обратить,– спокойно объявил он. – Те из вас, кто не желает или не может нести бремя ответственности за свою жизнь, смогут прийти к Магистру и попросить снова активировать заблокированные установки. Это несложно, только кодовую фразу нужно будет произнести перед настоящим Магистром, а не передо мной.

– А куда делся Магистр? – поинтересовался один из бессмертных.

– Я его прогнал из своего тела,– Семён насмешливо ухмыльнулся,– но после моей смерти он сможет завести себе нового носителя.

– Вообще-то, я всё ещё тут,– обиженно заявил Медина,– хочу досмотреть спектакль до конца, знаешь ли.

– Обломись,– мысленно позлорадствовал Семён,– не будут они меня сейчас убивать, нет у них согласия по этому вопросу. – Словно в подтверждение его слов, несколько бессмертных не сговариваясь вышли вперёд и заняли оборону вокруг фигуры Магистра. – Я прошу вас только об одном,– Семён снова обратился к своим товарищам по оружию,– поживите свободными хотя бы несколько дней, а уж потом решайте.

Некоторое время бессмертные стояли молча, видимо, обдумывали его слова, а потом один за другим потянулись на выход из кабинета. Никто не попрощался, никто не выразил согласия или, наоборот, возмущения, они просто ушли, оставив уже простившегося с жизнью Семёна одного в огромном гулком зале.

– Вот теперь можно и свалить из этого негостеприимного места,– сообщил он своему транспортному средству,– давай, Медина, спасай жизнь своего должника.

Каким образом функционирует концепт субъектности тела? Что делает его таким фундаментальным и незыблемым? Мы же исходно нематериальны, значит, по идее, должны иметь возможность вернуться к своей природе в любой момент. Увы, это не так, наша свобода – это всего лишь свобода узника гулять по тюремному двору, из тюрьмы нас до срока никто не выпустит. Иначе говоря, мы обречены жить в материальном мире. Чисто технически закрепление концепта материальности осуществляется путём привязки нас к нашим скафандрам, причём эта привязка настолько прочная, что не исчезает даже тогда, когда этот скафандр приходит в полную негодность, то есть после смерти.

Тот факт, что энергетическая связь со скафандром рвётся, вовсе не означает, что наше сознание перестаёт проявлять физическое тело. Рассказы о том, что люди могут видеть свои мёртвые тела и даже частенько зависают около них – это не выдумки. Причём, мы привязаны не просто к какому-то абстрактному физическому телу, а к конкретному скафандру, с которым мы продолжаем поддерживать связь до тех пор, пока его встроенная батарейка ни разрядится в ноль. Только когда запас эфирной энергии, заключённой в физическом теле, полностью исчерпывается, сознание может от него освободиться.

Так вот оно счастье, избавься от трупа и живи свободно. Серьёзно? Вы же не думаете, что управитель нашего мира такой идиот, чтобы оставить нам подобную лазейку? Как только со старым телом покончено, наши сознания тут же начинают трудиться над созданием новых скафандров, чтобы вернуться в материальный мир. Таковы условия нашего договора с божественным вандалом. Ну и что же нам мешает его разорвать? В конце концов, закон свободы воли пока никто не отменял, а значит, контрагент не имеет права насильно удерживать нас в рамках невыгодного контракта. Однако мы почему-то даже не пытаемся рыпнуться и продолжаем терпеливо таскать на себе неудобный скафандр. Загадка, да и только.

Можно, конечно, предположить, что мы это делаем из-за невежества, и сослаться на то, что нас подло развели, навязав веру в ошибочный концепт. Что ж, отрицать наличие манипуляции со стороны нынешнего управителя нашего мира было бы наивно до идиотизма, но такая отмазка может служить нам оправданием лишь отчасти. Поверьте, само по себе осознание ошибочности концепта тела не откроет нам путь к освобождению. Я даже смею предположить, что людей, понимающих, что они находятся в тюрьме, в нашем мире не так уж мало. Но это ничего не меняет, и причина сего печального факта тривиальна: мы участвует в сделке с божественным вандалом вполне добровольно.

Вас никогда не удивляло, отчего во сне мы воспроизводим картинки нашей обыденной жизни? Это довольно странно, ведь в тот момент мы уже функционируем в своих эфирных телах. Однако наши сновидения, которые являются ничем иным, как проявленной реальностью наших сознаний, подчас так похожи на жизнь, что мы не в состоянии их различить, и требуются специальные техники, чтобы осознать себя внутри сновидения. Кстати, некоторые религиозные учения, которые изучали посмертное существование, утверждают, что осознать себя в посмертии ещё сложнее, чем во сне. Иначе говоря, мы отчего-то воспроизводим материальный мир даже после смерти.

Нет, разумеется, миры снов и посмертия не материальны, речь идёт только о формах привычного нам материального мира. Это именно их мы воспроизводим с маниакальной упёртостью, хотя и оперируем уже более высокими вибрациями. Отчего мы так зациклены на этих формах? Почему бы нам ни сотворить нечто эфемерное, возвышенное, чтоб дух захватило от восторга? Ан нет, не получается. И ведь не сказать, чтобы иная реальность была нам совсем неведома. До того, как сделаться материальным, наш родной мир состоял из более тонких энергий, и следовательно, у нас должно иметься представление о его формах. Неужели нам так понравилось творение божественного вандала, что мы с радостью отказались и от себя и от изначального творения? Что ж, отрицать это было бы лицемерием, мы действительно очарованы материальным миром.

Признайтесь честно, готовы ли вы отказаться от ощущений, которые даёт вам физическое тело? Я даже не говорю про секс и прочие тактильные ништяки, вроде тайского массажа и купания в море, а как быть с ароматом цветущей сирени, со вкусом утреннего кофе, божественными звуками органных фуг Баха и ощущением тающей на губах снежинки? Да мало ли ещё чего. Мы жалеем тех, кто лишён даже одного из каналов восприятия нашего материального мира, например, зрения или слуха, а представьте, что мы лишимся их всех. О таком даже подумать страшно, не правда ли? Даже обоснованное предположение, что взамен у нас появятся иные каналы восприятия, как-то не вдохновляет.