Клим Первый, Драконоборец - Михаил Ахманов

Магистр Унен виновато кашлянул:

– Понимаешь, государь, прежде я не делал гремучих смесей и не размышлял о свойствах серы, селитры и земляного масла. Я много лет трудился над гомункулом, сиречь человечком из корня мандрагоры, стараясь вырастить его в реторте с питательной жидкостью и оживить. Нужен тебе такой гомункул?

– Нет. Какой от него толк? Мне саламандра нужна, огненная саламандра, и покрупнее! – проворчал Клим и повернулся к Дитбольду. – Как считаешь, кудесник, не заглянуть ли нам в тайную кладовую? Вдруг найдется что-то подходящее. Наладить бы нам гиперболоид или Голема оживить. Тварь огнеупорная, куда полезней, чем гомункул!

Но маг огладил бороду и произнес:

– Государь, вспомни, что сказано мною в этом хранилище. Ты истинный король, и ты взял то, что нужно, и оставил то, чего касаться не стоит. Три предмета были выбраны тобой. Все ли они пригодились?

– Не три, а четыре, – возразил Клим, вспомнив про клык графа Дракулы. – Но серебряный кувшинчик я еще не открывал.

– Кгхм… Так открой!

И Дитбольд зашагал к возку, поджидавшему его и алхимика на окраине поляны. Омриваль подвел королю жеребца, гвардейцы поднялись в седла, и процессия, покинув лесную опушку, направилась к дороге в город. Они ехали среди полей, золотившихся на солнце, мимо лугов с копнами сена, мимо виноградников, где уже наливались сочные грозди, мимо крестьянских усадеб с огородами, птичниками и скотными дворами. Озирая этот пейзаж, Клим думал о том, что явился он сюда в начале лета, а теперь стоит осень, щедрая и благодатная; враги разбиты, ни один колосок не сгорел, ни одна лоза не срублена, и его стольный град окружен не огнем и пожарами, а мирными нивами и садами. Был бы повод для гордости, если бы не дракон!

Майор Клим Андреевич Скуратов, ныне Марклим Победоносный, король Хай Бории, оглянулся на поляну с выжженным пятнышком травы и тяжело вздохнул. Дракон! Не место ему в краях, где люди живут! Правда, в России мелкие и крупные чудовища водились в изобилии, но, по мнению Клима, это было связано не с российской фауной или другими причинами зоологического свойства, а исключительно с всеобщим разгильдяйством и повальным воровством. До тех тварей он не мог добраться ни с автоматом, ни с базукой; их охраняла власть и плодили жажда наживы и безответственность, спутники демократии. Однако не в пример России нынешняя его держава являлась королевством, и он, его повелитель, был обязан лично искоренить драконье племя на всей обитаемой территории. Если не мечом, так огнем!

В целях безопасности испытания проводились в Заповедном лесу, километрах в десяти от столицы, так что к городским вратам они подъехали примерно в полдень. Врата были новые, окованные железом, собранные из прочного и очень дорогого бахбукового дерева. Приветствуя короля, стража ударила в щиты, а на ближних башнях взвились королевские стяги. Крылатый дракон на них появился еще в эпоху Гервасия как знак победы над жутким чудищем, но эта славная виктория наверняка была лишь лживой сказкой. Пакостник Гервасий явно не принадлежал к героям, способным схватиться с драконом, зато нехайскую принцессу пугал с большим усердием. Уже несколько ночей Дрейзе и ее дамы с воплями выскакивали в коридор и носились по залам и лестницам, призывая на помощь то рыцарей, то чародеев.

Не торопясь доехали до главной площади и храма, где Клим каждый третий день исцелял увечных. Так как монеты в казне хватало, пришла ему мысль одаривать страдальцев золотым, но после первого же опыта больные повалили толпами. Выручил Црым, умело распознававший плутов и симулянтов еще до того, как король возложит на них свою руку. Халявщикам на выбор предлагался кнут или палкой по пяткам, так что мастер Закеша тоже был при деле. Впрочем, такие экзекуции не сказались на популярности Клима, и проезжал он по городу под крики «Вира лахерис, государь!»

Остановившись на площади перед таверной, он втянул запахи жаркого и вина, бросил взгляд на Омриваля и произнес:

– Что-то я проголодался. Пара цыплят на вертеле или бараний бок пришлись бы очень кстати. Как полагаешь, Валентин?

Юноша начал слезать с коня.

– Сейчас, твое величество, я загляну в «Отрубленную голову». Скажу, чтобы накрыли стол для короля и вина нацедили пару кувшинов. Или ты желаешь пива, государь? Холодного?

Клим, не спуская глаз с оруженосца, покачал головой.

– Пойдут и пиво, и вино, но желаю я отобедать не здесь, а в «Золотом шердане». Заодно помирю тебя с братом. Кто тебе ближе, витязь? Не век же вам ссориться!

Омриваль потупил взор, и щеки его побледнели.

– Мой повелитель… Боюсь гневить тебя и все же прошу о снисхождении. Не заставляй меня видеться с Джакусом! От этого добра не будет.

– Упрямец! – буркнул недовольно Клим. – Ну, как хочешь! Тогда домой поедем, цыплята и там найдутся.

Он тронул бока лошади, зацокали копыта, и всадники вслед за королем направились к замку. Оруженосец приотстал, и теперь у правого стремени Клима катила повозка с Дитбольдом. Алхимик исчез; то ли отправился по своим делам, то ли, оконфузившись, решил не попадаться более пред королевскими очами. Маг, сидевший с закрытыми глазами, словно задремал, но губы его вдруг шевельнулись, и до Клима долетело:

– Не все такое, каким кажется… не все…

«Это я слышу не в первый раз, – подумал он. – Пустая мысль! Особенно для театрального критика, пусть и несостоявшегося».

Пришло послание от великого князя Нехайского. Писал он, что будет преданным вассалом королю Марклиму, что встанет в битве под его знамена и дань будет слать такую же, как прежде. Еще просил не оставить милостью дочь его Дрейзе и племянника, а за Гаммека бен Санапа извинялся покаянно – мол, ошибочка вышла, хотели как лучше, а получилось как всегда. Вместе с этой грамотой были доставлены повозки с гаммековым добром, с деньгами, одеждами и драгоценностями. Клим решил, что инцидент исчерпан, дозволил нехайцам появляться в городе и, по совету Астрофеля, назначил в знак примирения торжества. Для начала – королевскую охоту в Заповедном лесу, потом бал и пир, а на закуску – рыцарские ристалища. Нехайцы на радостях ринулись в кабаки, перепились, устроили погром в «Третьей бесплатно» и были повязаны городской стражей. Впрочем, наказали их не очень крепко, сунув в холодный подвал до протрезвления.

К эльфам смотритель дворца отправил, по велению Клима, посланцев с приглашением. В тот же день прискакали от них трое на единорогах, и старший, дук Гуитторе, преклонив колено, объяснил со всем почтением, что в охоте они участвовать не могут, ибо не в обычае у эльфов убивать зверей, хоть кабана, хоть кролика. Зато на бал явятся непременно, будут пить мальвазию и протанцуют в честь короля эльфийский танец сарабанду. На этом и сошлись, но перед уходом дук, понизив голос, молвил, что принцесса их в печали, так как видит короля лишь во снах, да и то не всякую ночь. Клим, уловив намек, пообещал, что будет сниться ей почаще и посетит в ближайшие дни.

Вечером, отужинав в компании Црыма, он затворился в опочивальне, разыскал серебряный кувшинчик и стукнул пару раз по зеркалу. Помнились ему слова Дитбольда: ты взял то, что нужно, и оставил то, чего касаться не стоит. Но и с нужным предметом можно было нарваться на сюрприз, ибо в тайной кладовой хранились странные вещицы. Старик же, кажется, знал про все секреты земли и небес.