Темное пламя - Алисон Ноэль

— Однажды я его спросила, сколько еще таких, как мы, и сколько народу он сам обратил. Так он отвернулся и пробубнил какую-то чушь, типа — это только ему знать, а другие пусть сами догадываются. Как я ни канючила, больше ничего не добилась. Бубнил одно и то же, я разозлилась и отстала.

— Он так сказал? — переспрашиваю я, не вполне успешно стараясь скрыть тревогу. — Только ему знать, а другие пусть сами догадываются?

Не нравится мне, как это звучит. Слишком зловеще.

Хейвен, увидев мое выражение лица, идет на попятный. Поняла, что зашла слишком далеко. Ясное дело, она всегда на стороне Романа.

— Или он сказал, чтобы я сама догадалась?.. — Она рассеянно дергает кружевной рукав. — Хватит о Романе! Я его люблю, а ты его терпеть не можешь. Если мы хотим дружить, давай общаться в свободной от Романа зоне! Все равно никто никого не переубедит.

Свободная от Романа зона — вот бы хорошо! Впрочем, это я думаю про себя, а вслух говорю совсем другое:

— Ты его любишь?

Хейвен долго-долго смотрит на меня и в конце концов отвечает, опустив голову:

— Да. По-настоящему.

— А он тебя?

Вряд ли Роман способен любить. Его ведь никто никогда не любил за всю его прошлую жизнь, которую мне показали в залах учености. Трудно дарить другим то, чего не испытал сам. Даже его чувство к Трине любовью назвать нельзя — скорее, это была тяга к недостижимому, к блестящей безделушке, которую никак не удается схватить. Отсюда же и его стремление разлучить нас с Дейменом. Ну, это ему не удастся, и неважно, получим мы противоядие или нет. То, что связывает нас с Дейменом, намного глубже

— Честно? — спрашивает Хейвен. — Я не знаю. Если попробую угадать, скажу: нет. Он меня совсем не любит, ни капельки. Знаешь, обычно он делает вид, что вообще лишен чувств, но иногда у него бывают срывы. Я про себя их называю «темные приступы». Запрется у себя в комнате и ни с кем не разговаривает, часами не выходит наружу. Понятия не имею, что он там делает. Я стараюсь уважать его личное пространство, и все-таки любопытно! Надеюсь, если я продержусь достаточно долго, Роман в конце концов начнет мне доверять, и тогда… — Хейвен пожимает плечами. — Тогда все изменится.

Я смотрю на нее в изумлении. Она потрясающе владеет собой и держится куда уверенней, чем раньше.

Хейвен рассматривает свои леггинсы с художественно проделанными дырками в стратегических местах. Ковыряет пальцем край дыры.

— Видишь ли, Эвер, всегда один любит, а другой позволяет себя любить, правильно? Вот, например, Джош меня любил сильнее, чем я его. Представь, когда мы поссорились, он даже песню написал, надеялся меня вернуть. Хорошую песню, между прочим. Конечно, мне было приятно, только поздно — я уже встретила Романа. Теперь я люблю сильнее, а он терпит меня при себе. Нам хорошо вместе, и соперниц у меня нету… Ну, кроме тебя.

Под взглядом ее прищуренных глаз мне хочется забиться куда-нибудь в уголок, но Хейвен смеется и машет рукой.

— Все равно, как бы ни казалось со стороны, на самом деле отношения никогда не бывают на равных. Всегда один догоняет, а другой позволяет себя догнать. Вечные кошки-мышки, так уж заведено. Вот скажи мне, Эвер, кто из вас любит сильнее — ты или Деймен?

Вопрос застает меня врасплох, а ведь можно было догадаться заранее. Хейвен терпеливо ждет, наклонив голову к плечу и накручивая на палец выбившуюся прядку.

Я мямлю что-то невнятное и в итоге выдаю:

— Вообще-то, я не знаю. Никогда об этом не задумывалась.

— Да ну?

Хейвен откидывается на спину, глядя в усыпанный звездами потолок — я знаю, что он светится в темноте.

— А я задумывалась, — говорит Хейвен, по-прежнему не отводя взгляда от созвездий на потолке. — К твоему сведению, Деймен любит сильнее. Он для тебя на все пойдет, а ты только милостиво соглашаешься.

Хотела бы я сказать, что слова Хейвен меня ничуть не беспокоят, что я смогла их немедленно опровергнуть, да так убедительно, что Хейвен сразу со мной согласилась. Если честно, ничего я не смогла, только плечами пожала, будто меня это вовсе не волнует. Потом она включила плеер на полную громкость, мы слушали какие-то неизвестные мне песни в исполнении неведомых рок-групп, листали журналы — совсем как в старые добрые времена. Но это только с виду. Мы обе понимали, что на самом деле все изменилось.

Позже, когда я поехала к Деймену, слова Хейвен крутились у меня в голове. Кто из нас любит сильнее? Да я и сегодня не могу отделаться от этих мыслей. Пока завтракала с Сабиной, пока в магазине раскладывала товары по полкам и выбивала чеки за кассой, постоянно спрашивала себя: я или он? Провела в роли Авалон три сеанса подряд, последний вот только сейчас заканчивается, а вопрос так и стучит в голове.

Клиентка смотрит на меня с восхищением.

— Поразительно, просто поразительно!

Достает из сумки кошелек, на лице — смесь восторга, сомнения и огромной жажды поверить. Привычная реакция после сеанса.

Я киваю и вежливо улыбаюсь, собирая разложенные на столе карты Таро. Я их использую как реквизит, на самом деле они мне не нужны. Просто многие пугаются, что кто-то способен заглянуть в их сознание напрямую и узнать самые потаенные мысли и чувства, не говоря уж о том, чтобы за одно мимолетное прикосновение увидеть долгую и сложную историю человека.

— Вы такая молоденькая!.. Давно этим занимаетесь? — спрашивает клиентка, пристраивая сумочку на плече и продолжая внимательно меня разглядывать.

— Экстрасенсорные способности — врожденный дар, — отвечаю я, хотя Джуд специально меня просил такого не говорить, чтобы не отпугивать возможных учеников от его курсов по развитию экстрасенсорных способностей.

Подумаешь, все равно у него пока единственная ученица — Хонор.

— Возраст тут ничего не значит, — прибавляю я, мысленно подгоняя посетительницу: хватит глазеть на меня, разинув рот, иди уже домой! У меня тоже есть свои планы, вечер расписан по минутам. Но на лице клиентки понемногу проступает скептическое выражение, приходится разъяснять. — Дети от природы открыты, поэтому им такие вещи даются легче. Подрастая, они видят в обществе настороженное отношение ко всему, что выходит за рамки обыденности, и, боясь оказаться отверженными, отгораживаются от собственных возможностей. Вот у вас в детстве был воображаемый друг?

Знаю, что был. Увидела, как только прикоснулась к ее руке.

— Томми! — Ахнув, клиентка прикрывает ладонью рот.

Удивляется, откуда я узнала, и сама не может понять, как это она сейчас проговорилась.

— Он был для вас настоящим, правда? Помогал в тяжелую минуту?

Ее глаза становятся огромными.

— Да… Понимаете, меня преследовали кошмары. — Она оглядывается, словно ей неловко признаваться. — Развод родителей, финансовые трудности в семье, эмоциональная нестабильность… Тогда и появился Томми. Он обещал, что поможет мне, прогонит чудовищ… И сдержал слово! Он исчез, когда мне исполнилось…