Спаситель по найму. Преодоление - Алексей Фомичев

– Сменим. Старший жрец должен помочь.

– Но не обязан. А как узнает о гибели канцлера, вовсе на хрен пошлет!

Герман помолчал, потом с нажимом повторил:

– Должен помочь. А о канцлере мы не скажем. Зачем отвлекать служителя культа от дел?

Кир криво усмехнулся.

К обители они подъехали через сорок минут, слегка запарив лошадей. Знакомого уже брата Кумаварны поблизости не было, и наемников встретил другой жрец.

Герман назвал себя и попросил провести их к брату Пласерде. Жрец молча склонил голову и дал знак следовать за собой. Наемники переглянулись: похоже, здесь их ждали именно сегодня.

Пласерда сидел в своей комнате на скамье, поджав ноги. Тело словно окаменелое, глаза закрыты. Кулаки сжаты, побелевшие костяшки выдавали напряжение, с каким сжимались пальцы.

Услышав скрип двери, Пласерда неохотно открыл глаза и уставился на гостей немигающим взглядом.

– Вечер добрый, – произнес Герман.

Кир кивнул.

Пласерда продолжал хранить молчание. Потом вдруг разжал кулаки и глубоко вздохнул. Наемники только сейчас поняли, что жрец все это время не дышал. Хорошая у него подготовка!

– Канцлер? – вдруг скрипучим голосом произнес Пласерда.

Герман ощутил на себе обжигающий взгляд, но выдержал его и спокойно ответил:

– Убит.

– Вы пролили кровь!..

– Малую. Дабы не пролилась кровь большая.

Пласерда помолчал, глядя поверх голов наемников. Потом быстро произнес:

– Большая кровь прольется, но не сейчас. А когда настанет время, она заполонит собой земли и пески и воду.

Кир чуть скривил губы.

– Старший брат, а сколько пальцев у меня согнуты?

Его правая рука была за спиной, и Герман краем глаза видел, что Кир состроил фигу.

Пласерда даже не взглянул на него.

– Глупо.

– Ну не скажите. Видеть будущее и не замечать кукиша за спиной ближнего – есть признак слепой мудрости.

Пласерда позволил себе слабую улыбку, потом одним движением встал, сузил глаза.

– Молодой герцог Сталм убит. Вы считали его источником угрозы для Хартемена, но это ошибка. Почти ошибка. Пройдет время, и его младший брат поведет войско на восток. И встанет у границ королевства.

– Может быть, – согласился Герман. – Но к тому времени Хартемен соберет силы и будет готов встретить врага. Во всяком случае, это уже их забота. А сейчас, когда армия федерации наиболее опасна, а армия Хартемена не способна отразить вторжение, такая передышка крайне важна.

Пласерда вновь не ответил. Смотрел на наемников и о чем-то думал.

Герман вполне допускал мысль, что в голове и в душе жреца шла борьба. Сдать убийц властям или нет? Ведь Пласерда сам гражданин федерации, он должен защищать ее интересы. И если вдруг решит помочь властям… В любом случае они с Киром уйдут отсюда. Залив кровью пол, стены и потолки обители. Но такой уход никому не нужен. И война в обители не нужна.

– Что вы хотите от нас? – осведомился Пласерда.

– Ночлег, новых лошадей и новую одежду.

Жрец склонил голову.

– Хорошо. Вас примут в обители как гостей. Предоставят комнату для отдыха. Ваших лошадей мы осмотрим, если хотите – заменим, у нас хорошая конюшня. Насчет смены облика… подумаем. Что-то еще?

– Хорошо бы, если о нашем визите будет знать как можно меньше народу, – вставил Кир.

– О вашем приезде знают почти все. Мы не делаем секрета из появления гостей. А своим братьям я всецело доверяю.

Кир развел руками: мол, вам виднее. Но на его лице была досада.

– Отдыхайте, – сказал Пласерда. – Вам принесут ужин. Если хотите помыться – скажите.

– Благодарю, – степенно склонил голову Герман, – за помощь и участие.

Им отвели небольшую комнатушку в дальнем конце обители. Никакой мебели, несколько крючков на стене, соломенные циновки на полу и подставка для еды. Правда, на циновки положили толстые покрывала, жрецы понимали, что гости на твердом спать не привыкли.

Наемникам же приходилось спать на камнях и на деревьях. Но предпочитали, конечно, в относительно комфортных условиях. Они с дозволения хозяев помылись, легко поужинали и пошли отдыхать.

Комнату освещали четыре толстые свечи. Пламя плясало от дуновения ветерка из окна. На улице стрекотали кузнечики, пели какие-то поздние птицы. Где-то неподалеку стучал молоток. Сильный запах трав проникал внутрь помещения, разбавляя собой приторный аромат свечей.

Кир по привычке проверял оружие, Герман лежал на спине, закинув руки за голову, и смотрел в потолок. В голове роились разные мысли, но все они в конце концов приводили к недавним событиям.

Канцлер мертв. Явная угроза Хартемену отведена. Можно ли считать их миссию выполненной? И как узнать, отведена ли угроза? Обращаться к жрецу? Или ждать весточки от Неринга?

Возвращаться обратно без стопроцентной уверенности в окончании дела нельзя. А если ошибка – что, обратно переть? Этот момент они с оракулом и королем не обговорили. Думали, что и так станет ясно. Ан нет! Ничего не ясно. Придется к архипелагу ехать. Но что ждет там?

– Думаешь, Пласерда нас не сдаст? – нарушил ход мыслей Германа Кир.

Герман пожал плечами.

– Не должен. Ему выгоды никакой. Всплывет его участие во всем деле – братству несдобровать. И потом, он служит прежде всего своему Хранителю, а не человеческим хозяевам.

Кир собрал пистолет, прикрутил глушитель. Вставил магазин, дослал патрон в патронник, поставил на предохранитель. Спрятал оружие в кобуру.

– А если кто из жрецов?

– А им-то зачем? Кир, от них ждать подлянки не стоит. Это тебе не наши попики! Те за пачку баксов грехи отпустят, индульгенцию выдадут и благословят на лихие дела!

– Тож верно.

– Меня больше волнует, что мы увидим на побережье.

– А меня – как будем возвращаться домой!

– Ну до этого еще дожить надо.

– Надо. Очень надо!

– Будет день – будет пища. А пока давай спать. Вставать хрен знает в какую рань.

Кир потянулся, вздохнул, потом резко выбросил руку по наплавлению к ближней свече. Поток воздуха загасил ее. Кир повторил удар, и другая свеча тоже погасла.

Герман усмехнулся, поднял с пола специальную лопаточку и ею затушил оставшиеся свечи.

– Спокойной ночи!

– И вам приятных снов!..

Герман встал с первым лучом солнца. Луч скользнул с края окна на лицо наемнику, и тот сразу открыл глаза. Резко сел, глянул по сторонам и глубоко вздохнул.