Звезда второго плана - Георгий Ланской

Позже они посмотрели половину довольно нудного фильма, где Кира Найтли встретила свою давнюю любовь и изменила мужу, обхаживавшему в этот момент Еву Мендес.

Точнее, Рокси посмотрела фильм до конца, а когда повернулась к Егору, чтобы обсудить сюжет, он уже спал, уткнувшись лицом в ее подушку. Рокси выключила телевизор и, поцеловав Егора куда-то в макушку, уснула, а может, подумала, что уснула, потому что перед глазами вертелись и Ева Мендес, и Кира Найтли, показывая, как надо изменять своим партнерам по жизни и при этом не засыпаться на ерунде…

Когда она открыла глаза, в окна светило солнце.

Егор не стал ее будить и убежал на работу.

Рокси поискала глазами записку, которую возлюбленный по правилам должен был оставить на подушке, присыпав пресловутыми лепестками роз, желательно розовых или красных, но записки не было.

Да и за розами он, судя по всему, с утра не ездил…

– Вы не романтик, Василий, – пропела Рокси голосом киношной дивы из знаменитого фильма.

В фильме романтичная кадровичка пыталась увести из семьи мужика, отличавшегося любовью к голубям, которых он разводил наперекор не разделявшей его увлечений жене.

Со сна спародировать диву не получилось, голос подвел, и фразу Рокси буквально прорычала, что ее невероятно развеселило…

Записка нашлась на кухне, пришпиленная к холодильнику магнитом в виде лондонского Биг-Бена.

«Я уехал на работу. Буду поздно. Надумаешь уходить, завези ключи. Если останешься – приготовь что-нибудь пожрать.

Егор.

P.S. Обнимахи, целовахи!»

Рокси перечитала записку два раза, а потом против воли почувствовала, как ее губы расползаются в улыбке.

Надо же…

Обнимахи…

Рокси съездила за продуктами, вызвав в супермаркете настоящий переполох, когда припарковала свою «Феррари» у входа. Отважно набив тележку банками и упаковками, Рокси двинула к кассе, раздав по пути полтора десятка автографов и раз восемь сфотографировавшись на мобильные.

Настроение продолжало улучшаться, и в какой-то момент ей стало казаться, что все не так плохо.

Дома у Егора Рокси смело взялась за дело, порубила продукты на неровные куски и приготовила из них какую-то жижу. Получилось не ахти, поскольку кухня была напичкана какими-то невероятно сложными агрегатами, из которых Рокси с уверенностью опознала только тостер и кофемашину. Остальные остались для нее загадкой. Поэтому действовать пришлось по старинке, одним ножом, что получалось – из-за отсутствия опыта – скверно. Перемешивая подозрительное варево, она с сожалением констатировала, что кулинария – все-таки не ее стихия, вздохнула и потянулась к справочнику.

Через минуту она уже заказывала обед в ресторане с доставкой на дом.

Егор звонил дважды, но поговорить не удалось. В трубке слышались посторонние голоса, на которые он постоянно отвлекался, отчего разговор получался скомканным. Рокси трезво рассудила, что прокол с продуктами скрыть не удастся, даже несмотря на то что она вылила свою стряпню в унитаз. Да и в самом деле, глупо думать, что Егор, только что оценивший ее «кулинарное творчество» на шоу, мог бы поверить, что изысканные кушанья – дело ее наманикюренных рук.

Единственным ее оружием была красота.

Красивым прощают все, включая ужин из ресторана. А уж потом, как пить дать, будут «обнимахи и целовахи», потому как ни один нормальный мужик перед такой красотой не устоит!

А уж то, что Егор вполне нормален, она убедилась в прошлый раз.

При мыслях о возможности вечерних «обнимахов» где-то в позвоночнике странно холодело.

Когда в дверь позвонили, Рокси, обряженная в махровый халат, с тюрбаном из полотенца на голове, красила ногти. Растопырив пальцы, она понеслась к дверям, чтобы принять от посыльного из ресторана еду.

Но это был не посыльный.

Перед Рокси стояла девушка. Высокая, красивая брюнетка, стриженная под каре, в дымчатых квадратных очках, свитере с высоким воротом, джинсах и туфлях на шпильке. В руках брюнетка держала большую квадратную папку, вроде тех, которыми пользуются художники.

Увидев Рокси, девица отпрянула. Рокси тоже спряталась за дверь.

– Вам кого? – поинтересовалась она.

Девушка сглотнула и вытянула шею, словно стараясь заглянуть Рокси через плечо:

– Здравствуйте. А… Егор дома?

– Нет, – вежливо ответила Рокси, не сделав попытки пригласить девушку внутрь. Более того, она решила стоять, как скала, если та попробует пройти. Она внезапно поняла, что знает, кто перед ней, хотя они не были знакомы и, кажется, раньше не встречались. Память услужливо подсунула ей воспоминание о бывшей девушке Егора, которая по глупости переспала с Антоном…

Рокси вспомнила Антона, которого сама давно перевела в статус «бывших», и поежилась.

Девушка смотрела на нее, и за дымчатыми стеклами было непонятно, узнала она ее или нет.

– А когда он будет?

Рокси пожала плечами, не переставая улыбаться. Девушка с непонятным выражением разглядывала ее купальный халат и полотенце на голове, а потом ее губы дрогнули, изобразив вежливую улыбку:

– Понятно. Вы не передадите ему?

Она протянула Рокси свою папку, и та взяла, удивившись непривычной тяжести. Девушка отпустила плетеные ремешки с каким-то сожалением, кивнула и медленно двинулась к лифту.

– Погодите, – крикнула Рокси. – Может, ему что-то передать на словах?

Девушка обернулась как раз в тот момент, когда кабинка открыла перед ней дверцы. Покачав головой, она вошла внутрь.

– Он все поймет, – ответила она.

Двери закрылись, кабинка загудела и уехала вниз.

Рокси закрыла дверь, положила папку на тумбочку и осторожно вытянула из нее большую раму, отделанную по краям хромированными полосами. Поставив картину на тумбочку, Рокси отошла на пару шагов, уставившись на полотно со смешанными чувствами понимания и грусти.

На полотне был изображен Егор – таким, каким он был год назад, с длинными черными волосами, развевающимися на ветру. Глубокие тени придавали его глазам мрачную загадочность, усиленную готическим замком на заднем плане, окруженным лунным светом…

Рокси подошла ближе, перевернула картину и посмотрела на ее тыльную сторону, где была приклеена небольшая бумажка. Она бросила на нее беглый взгляд, а потом вздрогнула от звонка в дверь.

На этот раз за порогом стоял посыльный.

Забрав еду, Рокси сунула ее в холодильник, а потом налила себе большую кружку чая и уселась напротив картины, которая называлась «Портрет Дориана Грея».

Режиссер монотонно зудел над ухом.