Стрелок - Михаил Михеев

Ящик, из-за которого все началось, замаскировали старым дедовским способом, закопав рядом с приметным кустиком. Завернули только его в целлофан и хорошенько проклеили скотчем – и то и другое было взято с собой из дому, так, на всякий случай. Напарники еще ругались, что приходится тащить лишнюю тяжесть, а оно возьми да пригодись. Теперь можно не волноваться, в сырой земле документы смогут пролежать без ущерба для себя месяц, а то и больше. Во всяком случае, не раскиснут и не расплывутся от воды, глупо терять из-за этого столь важную добычу. Утром, хорошенько перекусив, диверсанты отправились в путь.

До места добрались без серьезных проблем, если не считать, что мотоцикл все же пришлось бросить. Немецкая техника не выдержала испытание российскими дорогами и навернулась. Александр в двигателях разбирался, да и Павел безруким не был, но все их усилия не смогли оживить верой и правдой послужившее им транспортное средство. Оставалось плюнуть в сердцах и продолжить путь на своих двоих, таща с собой вдобавок к основному грузу снятый с мотоцикла пулемет и патроны к нему. Учитывая, что даже сейчас, когда грабители межмирового уровня поиздержались, оружия при них находилось изрядно, и даже РПГ имелся, это достаточно солидный довесок. В деревню пришли, кряхтя от груза на спинах, голодные и злые.

Там было спокойно, но спокойствие это Александру не понравилось. Приветливость местных, кстати, тоже. Это Павел мог списать такое отношение на врожденную лояльность крестьян к воинам-освободителям, а циничный и недоверчивый киллер, сделавший карьеру на убийстве людей всех рангов, привык видеть подвох буквально во всем. Вот и сейчас ему не понравилось, что к ним отнеслись лояльно, без вопросов – информация о сошедшем с рельсов эшелоне и перебитых гарнизоне и зондер-команде не могла сюда не просочиться. Как показывает практика, немцы таких наездов безнаказанными не оставляют. Проще говоря, в любой момент, как снег на голову, может свалиться карательный отряд. Как минимум повод понервничать, а здесь народ спокойный, будто ничего и не случилось. На улицах все так же пацаны играют, бабы у колодца языками зацепились и косточки друг другу перетирают. Непонятно. А то, что не мог понять Александр, его всегда настораживало.

Встретили их тем не менее хорошо. Гауптмана не было – еще утром свалил на рыбалку, но и без него все шло своим чередом. Во всяком случае, в избе у бывшего председателя колхоза, а ныне старосты накрыли шикарный по военным меркам стол. Все по-крестьянски просто, основательно и сытно – варенная в мундире картошка, молодая зелень, соленья-варенья, запеченное в печке мясо… Причем мясо не какой-нибудь домашней свиньи, а дикого кабана, в деревне жили в том числе и неплохие охотники. Венчала все это великолепие здоровенная, литра на три, а то и больше, запотевшая бутыль мутного самогона, мерзко воняющего сивухой. Правда, воняла она ощутимо только для чуткого носа Александра, остальные прикладывались к стаканам с заметным удовольствием, да еще и на них с Павлом оглядывались недоуменно: мол, что вы, не русские, что ли? Пришлось поддержать компанию, немного сдобрив жидкость в своих стаканах марганцовкой, позаимствованной из аптечки. Судя по количеству осадка, хлопьями осевшего на дно, очисткой самогона крестьяне себя не утруждали, больше надеясь на свои могучие желудки. Впрочем, после импровизированной очистки многоградусная отрава вполне годилась для заливки в желудок и, огненным комком скользнув по пищеводу, обратно не просилась. Оставалось только уплотнить ее ядреного посола огурчиком и надеяться, что утром будет не слишком хреново – все же полностью грязь марганцовка не выбила, да и градусов в самогоне, по ощущениям, куда больше семидесяти. Во всяком случае, медицинский спирт пошел в свое время куда мягче.

По окончании трапезы они хотели было начать разговор о делах, но их тут же тормознули – не делается, мол, так. Сначала баня, а потом уж разговоры. Баня после сытного обеда и спиртного… Ню-ню. Александр насторожился еще больше, хотя опять же виду не показал, зато Павел только что не поплыл. Намотался по лесам, устал, грязный, как свинья, голодный, а тут жратвы от пуза, выпивка, баня, да и девица вон сидит очень даже товарного вида, глазами постреливает. Плюс ощущение безопасности, ну и повело его, естественно. Александру совершенно не улыбалось стать дурачком из русской сказки, которого Баба-яга в печь засунула, поэтому он сидел вроде бы расслабленно, улыбался, всячески изображая захмелевшего, а сам ждал дальнейшего развития событий.

Оно и не заставило себя ждать. Когда они, разомлевшие от жары, вышли из бани, оказалось, что в предбаннике нет ни их одежды, ни тем более оружия. Обнаружились кальсоны – не новые, но чистые, и на этом все. Что ж, стоило ожидать. Александр лишь усмехнулся про себя – надо же, какие мы предсказуемые… Сейчас наверняка вязать будут. А ху-ху не хо-хо? Два сюрприза он в предбаннике не оставил, сохранил, так что кое-кого будут ждать сегодня неприятные откровения.

Возле бани их уже ждали. Четверо крепких мужиков держали на изготовку винтовки, а староста переминался с ноги на ногу, видно, от неловкости.

– Вы, ребята, не обижайтесь, – начал он, – но мы ваши шмотки забрали.

– И зачем? – Александр глядел мрачно. Пока еще оставался маленький шанс, что все окажется дурацкой шуткой. Во всяком случае, очень хотелось на это надеяться.

– А чтобы вы глупостей не наделали. – Тут староста сделал паузу, очевидно дожидаясь ответа, но, убедившись, что никто не собирается уточнять, что за глупости имеются в виду, решил внести уточнения сам: – Вы, братцы, пришлые, вам что – пришли-ушли, а нам немцы за своих шкуры спустят. Опять же раненых под откос пускать – не дело это. Так что посидите пока, а потом приедут за вами.

– Ну и сволочи вы, мужики, – с чувством резюмировал Павел. – А мы вам честно заплатить хотели.

– Не волнуйтесь. Будем считать, что заплатили, – хохотнул один из мужиков, остальные поддержали его дружным смехом. – Не пропадут ваши денежки.

– А не боитесь?

– И чего нам бояться? Наши придут – никто им не скажет, не дураки, чай…

Ну, вот и все, дальнейших разъяснений не требовалось. Да и не ждал их Александр. Еще в бане он донес до напарника ход своих мыслей, и хотя тот и обозвал товарища перестраховщиком, подыграть ему все же согласился – дошло не иначе, что дело серьезное. Александр просто взмахнул рукой, которую держал за спиной, и в воздух, неторопливо вращаясь, взлетело ребристое яйцо гранаты. Нырок назад, в баню, благо Павел был уже там, захлопнуть тяжелую, сколоченную из толстых, гладко оструганных досок дверь, и в парную, там вокруг бревенчатые стены.

Удар! Маленькое, затянутое стеклом окошко брызнуло сверкающим хрустальным крошевом, смачно чавкнули впивающиеся в дерево осколки. Не теряя времени, Александр с пистолетом в руке выпрыгнул наружу и моментально оценил обстановку.

В принципе, делать особенно нечего – старосту нашпиговало осколками так, что лицо превратилось в фарш. Его подручным тоже досталось – один был мертв, двое лежали без сознания, четвертый, пострадавший меньше других, попытался было дотянуться до своей винтовки, даже не сообразив, что у нее взрывом погнут ствол. Ему Александр всадил пулю в голову, добил обоих выживших и решительно зашагал к ближайшему дому. Возле него замерла женщина, с любопытством наблюдавшая процесс ловли диверсантов, а теперь пребывающая в шоке. Киллер вывел ее из ступора мощной оплеухой и сунул пистолет к лицу: