В поисках наслаждения - Элизабет Эссекс

Она будет с Джейми.

— Вот что, мисс. Я не собираюсь это терпеть. Не собираюсь. Вам нужно переодеться. Ну же.

И миссис Таппер приступила к работе. Дергая и толкая ее сквозь решетку, заставила, несмотря на апатию, сменить одежду. Это было все же лучше одиночества.

— Я хочу, чтобы вы приложили силы и воспрянули духом, миссис Марлоу.

На редкость здравомыслящей была миссис Таппер среди всей этой невероятной бессмыслицы. Ничто больше уже не могло обрести смысл.

— Мы встречались с адвокатом, ваша матушка, леди Теодора, и я, хотя было очень трудно найти человека, карманы которого не зависели бы от магистрата. А карманы у них тут у всех прямо-таки бездонные. Он придет, адвокат, и мы во всем разберемся. Вам нужно крепиться и хорошо питаться.

Она начала расчесывать гребнем спутанные пряди Лиззи, больно цепляя их сквозь решетку неловкими руками.

— Оставьте, миссис Таппер. Я сама. Оставьте.

Марлоу провел с командой несколько прекрасных недель, пока перегонял «Дерзкий» из Плимута по Ла-Маншу к Нормандским островам. Это было что-то вроде гарантийного плавания и некоего заявления о себе сообществу контрабандистов. Погода стояла превосходная, и плавание стало удовольствием, как в детские годы, когда имел в своем распоряжении все лето, чтобы обследовать реку и прилежащую береговую линию. Лиззи это тоже понравилось бы. Может, когда все кончится, он найдет время выйти с ней в море.

Тем временем они привели «Дерзкий» в Дарт и комфортно устроились у причала, все с той же целью — заявить о себе в Дартмуте, порт которого полнился слухами и новостями о контрабандной торговле и контрабандистах.

Очень скоро до его ушей долетела беседа.

— Привет, Боб, как поживаешь? Тут на днях в дом магистрата доставили ром. Это стоило видеть, Боб. Ты, часом, не видел, парень? Этот старый перец Ролстон Кодайер взял своих людей и прямиком отправился через холм к Красному ущелью. Недели две назад это было.

— И что магистрату там было нужно? В Красном-то ущелье? Решил, что он в игре?

— Нет, торговля тут ни при чем. Там было убийство. Леди.

Боб сквозь зубы присвистнул.

— Кто-то пристукнул дамочку из благородных? И кто ж?

— He-а. Как раз наоборот. Дамочка кого-то завалила. Ее прищучили. Говорят, ромом промышляла. Номер один в игре. Холодная что твой лед. Даже бровью не повела, когда ей защелкнули браслеты. Болтают, будто муженька своего порешила. Из-за его же деньжат.

— Пеньковая веревка ей обеспечена. Дамочек у нас не часто вешают.

— Я бы еще приплатил, чтобы это увидеть.

Марлоу схватил Хью, потащил назад на борт «Дерзкого» и через люк — к себе в капитанскую каюту.

— Капитан?

— Господи Иисусе Христе! Будь оно все проклято! Лейтенант, наши планы внезапно изменились.

— Сэр? Что такое?

— Тысяча чертей, ты что, не слышал?

— Историю? Как кого-то схватили, если я правильно понял.

— Не кого-то, осел, а Лиззи. Они взяли мою жену.

— За что? За сарказм?

— За убийство. Заковали в наручники и увезли. Арестовали за то, что убила меня!

Утром надзиратель привел Лиззи в небольшое помещение со столом и двумя стульями. И окном. Свет после постоянного полумрака тюремной камеры был такой ослепительный, что ей пришлось закрыть глаза. Дальше она двигалась на ощупь, поближе к окну, чтобы хлебнуть хоть чуть-чуть свежего воздуха. Господи, какой же он был чистый и теплый. Она вдохнула полной грудью и схватилась обеими руками за решетки на окне, надежно вмонтированные в побеленные стены. Напоминание о ее заточении.

— В чем дело? — спросила она надзирателя.

Может, мама и вправду сумела нанять адвоката.

— К вам пришел священник, мисс.

— Священник?

Боже, неужели он пришел, чтобы перед смертью очистить ее от грехов? Ее руки сами по себе взлетели к горлу, и она почувствовала под пальцами биение пульса, сильное и лихорадочное. Но суда ведь еще не было. Зачем они прислали ей священника?

По мере того как ее сердцебиение усиливалось, она поняла, что все будет куда сложнее, чем она думала. Спасительное оцепенение перед лицом суровой реальности быстро рассеивалось. Решиться умереть — это одно, а заглянуть в глаза смерти — совсем другое.

Нет. Это всего лишь страх. Она испугалась. Лиззи закрыла глаза и сделала глубокий вдох. Ее сердце продолжало нервно стучать где-то в горле, напоминая, что она еще живая. Этот странный визит наверняка был составной частью дьявольски медленного движения маховика закона.

Священник вошел в помещение один, колыхнув подолом длинного черного одеяния, когда, обернувшись, проверил, закрылась ли за ним дверь. Его лицо, обращенное к полу, затеняли широкие поля шляпы. На его голове был старомодный парик с короткой стрижкой, какие носили его собратья по роду занятий. У основания его шеи она заметила розовую от загара полоску кожи.

Отведя взгляд от интимной детали, Лиззи попыталась сосредоточиться на абсурдности его визита. Те, кто ее знал, знали и то, что душеспасительные проповеди ее ничуть не интересуют. Бог для нее был нечто другое, и церковь она посещала не часто. В то время как приходского священника Марлоу она воспринимала нормально, все остальное представлялось ей скопищем резонерства и воинствующей чепухи. Большей частью.

Когда же священник, приблизившись к ней, прошептал: «Лиззи», — она оказалась к этому совершенно неготовой и чуть не закричала от страха, облегчения и радости, но его рука, сильная и живая, крепко зажала ей рот.

— Тише, — прошипел он, прижимаясь губами к ее уху, и предостерегающе указал глазами на закрытую дверь.

Джейми. Ее Джейми. Она впилась в него глазами, пожирая каждый дюйм его дорогого лица. Он не умер. Глубокие серые глаза, которые она не чаяла когда-либо снова увидеть, теперь смотрели на нее.

Она коснулась руками его лица, погладила гладкую кожу свежевыбритых щек, забралась пальцами под парик и, наткнувшись на колкую щетину недавно остриженных волос, сорвала это безобразное убожество с его головы.

— Джейми.

— Все в порядке, Лиззи. Я здесь. Я нашел тебя. Тише. Я нашел тебя, — увещевал он.

Как будто и ему требовалось утешение, как и ей. Как будто хотел прижать ее к себе, как и она. Отчаянно хотел.

Лиззи прилипла к нему и крепко сжала в объятиях, словно боялась отпустить.

Тут он приник к ее губам, и все вокруг стало не важным. Кроме жара и света, что давал ей его поцелуй. Кроме болезненного удовольствия, которое испытывала, ощущая рядом его тело.

Он пощекотал носом ее шею и еще крепче стиснул ее в своих объятиях. Лиззи слышала лишь лихорадочный стук их сердец.

— Слезы, Лиззи? По мне?