Южный крест - Максим Шахов

С каждым броском вперед кто-то из наступавших падал замертво или получал серьезное ранение, но при этом перестрелка становилась все плотнее. Они брали под перекрестный огонь позиции оборонявшихся и снова бросались вперед, отвоевывая еще несколько метров. «Ястребы» еще не знали, что очень скоро они выйдут на рубеж минного поля, и тогда одно нажатие кнопки приведет в действие полтора десятка радиоуправляемых мин, взрывы которых похоронят большинство из них. Но пока солдаты наступали, заставляя десантников все время менять позиции, отходя все глубже в развалины, туда, где, вжавшись в усыпанную обломками стен землю, лежали бывшие заложники, не знавшие, радоваться ли им теперь неожиданному спасению или плакать и читать молитвы.

Через полчаса боя уже все, кроме Вайса, получили пусть и не тяжелые, но дававшие о себе знать ранения. Франк был контужен гранатой, и лицо его посекло осколками камней. Рокеру осколком чуть не сняло скальп, и открывшееся обильное кровотечение грозило серьезной потерей крови, так что ему пришлось на некоторое время выйти из боя, чтобы наложить плотную повязку. Лаки и Хук получили множественные осколочные ранения, но не настолько серьезные, чтобы оставлять позиции.

Все они готовились к последнему столкновению, которое должно решить исход боя. У каждого из семи осталось по две ручных гранаты, которые пойдут в дело после взрыва минного поля. По расчетам Вайса, у противника осталось не более двадцати человек, так что этой артиллерии должно хватить, чтобы уравнять силы, и тогда опыт и выучка сыграют свою решающую роль.

Все, в общем, так и получилось бы, если бы Дуглас в последний момент перед выступлением из разгромленной финки не засомневался и не вызвал на подмогу еще один взвод своих гвардейцев. Они подоспели как раз, когда взорвалось импровизированное минное поле, и последние девять человек откатились назад к опушке леса, не слушая выкрики своего бесноватого командира.

– Вот теперь нам точно хана, – сказал Вайс, рассматривая в бинокль вывалившее на опушку новое воинство в количестве не менее тридцати человек.

Вновь прибывшие бодро рассеялись по поляне, вытянулись в цепь и короткими перебежками стали приближаться. Развалины обреченно молчали, готовясь к последней и уже наверняка смертельной схватке. Но тут в воздухе почувствовалась какая-то вибрация. Это дрожание постепенно превратилось в звук, и вскоре где-то над лесом зазвенели хлесткие удары вертолетных лопастей, разрезающих вечернее марево. Два десантных вертолета зависли над поляной и без всяких угрожающих маневров взорвали воздух ракетным залпом. За первым залпом последовал второй, потом третий. Поляна перед развалинами усадьбы превратилась в огненное облако. Один из вертолетов выдвинулся вперед, прошивая пылающее пространство пулеметными трассами, а второй завис над развалинами, подыскивая подходящее место для посадки.

Преследователи, всего минуту назад предвкушавшие скорую победу, почти все полегли в разрывах ракет, кого-то сбили пулеметные очереди, и лишь немногие, оглушенные и обгоревшие, успели нырнуть в чащу, чтобы бежать без оглядки с этого проклятого пятачка, ставшего братской могилой для полусотни их товарищей.

Первым пустился в бега сам Октавио Дуглас. Как только он услышал звук вертолетных двигателей, его мозг сразу подал тревожный сигнал, и ноги сами понесли в сторону леса. Взрыв ракеты за спиной обдал Дугласа удушливой волной раскаленных газов, его подняло на метр над землей и отбросило в ближайшие кусты, где он и пролежал все время, пока не улетели вертолеты, подобравшие всех русских. Он слышал, как недалеко от него прошли диверсанты, по каким-то причинам не севшие в вертолеты.

На какое-то время Дуглас впал в забытье, а когда очнулся, то чуть не закричал от нестерпимой боли, сдавившей виски, будто прессом. Он поднялся и, шатаясь, пошел по первой попавшейся тропинке, не отдавая себе отчета в том, куда и зачем он идет. Уже вечерело, когда Дуглас немного оправился от контузии и психологического шока, вызванного столь бездарно проведенной операцией. Остановившись у ручья, он встал на колени, окунул лицо в прохладную воду и начал жадно пить. В этот момент до него донеслись какие-то звуки – шорох веток, шаги, тяжелое дыхание и потом иностранная речь.

«Снова русские!» – подумал Дуглас, отступая в кусты и машинально кладя руку на кобуру. Пистолета там не оказалось. Видно, он потерял его во время взрыва, а потом, находясь под воздействием контузии, ушел, не догадавшись подыскать себе какое-то оружие. У него остался только нож, который он тут же выдернул из ножен и присел, приготовившись к прыжку.

Серов шел почти час без остановки, волоча за собой ветки, на которых лежал раненый Джэк. Время от времени он что-то спрашивал у товарища, не давая тому впасть в забытье. Иногда до него доносились отдаленные звуки перестрелки, и он не знал, что думать. Его рация явно испортилась, по крайней мере сколько он ни вызывал ребят, ему никто не отвечал. Рация Джэка разбилась при падении, и теперь они остались без связи. Между тем перестрелка переросла в полномасштабное сражение, последнюю точку в котором поставили ракетные залпы вертолетов. Серов мог только догадываться, что там произошло и было ли это сражение как-то связано с его группой и спасением заложников. Ему оставалось двигаться дальше. Судя по навигатору, километрах в десяти находилось небольшое селение индейцев, где он надеялся изыскать возможность связаться с Пилар. В общем, все было не так плохо. Если ему удастся до завтра найти для Джэка квалифицированную медицинскую помощь, то его жизни не будет угрожать опасность.

Передохнув минут десять, Серов снова впрягся в свою волокушу и с упорством осла пошел в выбранном направлении, наметив очередной привал через час. Уже вечерело, когда Алексей вышел к чистому ручью, вода в котором скорее всего поступала из родника и была пригодна для питья.

– Ну что, Джэк, водички напьемся?

– А то! – тут же ответил боевой товарищ довольно бодрым голосом, что порадовало Серова. – Да и размяться мне надо. Сообрази мне какие-нибудь костыли.

– Как же ты со своими ребрами?

– Ничего, повязка тугая, вполне можно прогуляться. Иначе я совсем закисну.

– Ладненько. Как пожелаешь.

Серов оставил Джэка у ручья, усадив его спиной к дереву, а сам отошел чуть в лес, чтобы срезать подходящие ветки для костылей. Что-то его задержало, какое-то беспокойство вогнало тревожную занозу в сознание, а такие знаки Алексей никогда не оставлял без внимания. Оглянувшись, он как раз успел увидеть неясную тень за деревом, где сидел Джэк, и отчетливо различил лезвие ножа, сыгравшее тусклым отсветом в угасающем свете дня.

– Берегись! – успел крикнуть Серов, когда почти невидимая рука отвела лезвие в сторону для замаха.

Дальше включилось подсознание, и все происходящее стало похоже на замедленный фильм. Он видел, как нож с огромной силой впился в дерево там, где только что была шея Джэка. Сам Джэк с завидной для его состояния прытью откатился в сторону и успел выхватить свой нож. Шина на ноге мешала ему подняться, но он все же исхитрился и с помощью немыслимого кульбита и тонкого ствола кустарника оказался на ногах. Из-за дерева появилась огромная фигура на голову выше Джэка, и Серову сразу бросилась в глаза рыжая шевелюра и шеврон с изображением ястреба на рукаве у гиганта.