Поцелуй незнакомца - Мэри Грин

— Но зачем так усложнять? Не проще ли было самому приехать в Лондон, чем, крадучись как змея, искать окольные пути?

— Я тоже не прочь бы это узнать, — горячо подхватил Раф. — Столько времени он пакостит мне и разбивает мою семью!

— И все это для того, чтобы покорить сердце Андрии? — Ник покачал головой. — Не верится.

— Я тоже думаю, что истинные мотивы глубже. Бо знает, что ее тяготит его любовь. Андриа хочет от него только дружбы… если вообще чего-то хочет.

— Дружбы? — фыркнул Ник. — Господи, как можно хотеть дружить с ядовитой змеей?

— Андриа со свойственной ей добротой обходит этот вопрос. — Раф начинал раздражаться. — Я только знаю, что у нас с Лохлейдом своего рода состязание, и я хочу прийти к финишу первым. Знать бы еще наверняка, какие ловушки он уготовил мне в этой гонке.

— Мы должны его перехитрить. Это все, что я могу сказать. Грубой силой мы ничего не добьемся, разве что угодим в каталажку.

— Ну что ж, попробуем сделать так, как ты предлагаешь. — Раф завернулся плотнее в плащ. — Посмотрим, что из этого получится.

Извилистая тропа привела их на вершину холма, возвышавшегося напротив Лохлейда. Они остановились и посмотрели вниз на заснеженный пейзаж.

— Снегопад усиливается, — нахмурился Раф. — Спускаться надо осторожно, чтобы поберечь лошадей.

— Поехали вон по той тропе. — Ник показал в сторону рощи. — Там меньше снега, и за деревьями нас не будет видно.

Раф кивнул и направил Грома по крутому склону. Деревья служили прекрасной защитой от ветра. Под их прикрытием они с Ником благополучно спустились в лощину и остановились, разглядывая огромную усадьбу. В некоторых окнах горели свечи, но в остальных было темно.

— Видно, сегодня он обедает один, — предположил Ник.

— Кому охота пускаться в дорогу в такую отвратительную погоду! — Раф не мог отделаться от странного предчувствия опасности. «Слава Богу, что Андриа осталась в Пембертоне. Там с ней ничего не случится», — подумал он.

Прячась за деревьями, они медленно подбирались к дому. Ник повернул свою лошадь на узкую тропу.

— Тише, сюда кто-то едет, — прошептал он и предостерегающе поднял руку.

Со стороны дома донесся тихий звук. Они затаились, выжидая. Из рощицы за усадьбой выехала группа всадников в тяжелых плащах. Черная одежда особенно резко выделялась на фоне белого снега.

Люди ехали молча и, казалось, готовились подняться на холм. Однако на полпути всадники неожиданно свернули на тропу, вьющуюся у подножия холма. Еще во время предыдущей поездки Раф приметил узкую кривую впадину между Большой и Чертовой горой. Проникнуть туда на лошади было практически невозможно. В памяти всплыл разговор с Робертом Бостоу, упомянувшим мужчин в плащах.

— Хотел бы я знать, куда они направляются, — задумчиво произнес Раф, когда последний всадник скрылся за поворотом.

— Да, это и мне интересно, — буркнул Ник. — Но у меня ощущение, что не с благотворительной целью.

Держась на безопасном расстоянии, они поехали следом за незнакомцами. Снегопад усилился, и тропа стала почти не видна.

За поворотом они вновь увидели всадников. Загадочная процессия направлялась к расщелине. По обе стороны от нее возвышались горы, укрывая ее от мира могучими скалами.

Раф ни на секунду не сводил глаз с движущейся вереницы людей. Но внезапно всадники исчезли, как сквозь землю провалились.

— Тьфу ты, черт! Куда они подевались? В снег, что ли, зарылись? Определенно здесь происходят странные вещи.

— Только люди, выжившие из ума, могут разъезжать по горам в такую погоду, — проворчал Ник.

— К коим относимся и мы, кстати, — рассмеялся Раф. — Но у нас нет выбора.

— Первоначально наша цель заключалась в том, чтобы выпотрошить из Бо сведения о Салли Вейн, — напомнил Ник.

— Вечер только начинается, — утешил его Раф, — а эти загадки разбудили мое любопытство.

— Мое тоже. Поехали за ними. — Ник пришпорил жеребца, и они двинулись по тропе, утрамбованной копытами лошадей, замедлив ход вблизи того места, где исчезли незнакомцы.

— Наверное, там есть пещера, — предположил Раф.

— Видимо, да, — кивнул Ник. — С каждой минутой загадок становится все больше.

Тропа привела их к большой пещере. Естественное отверстие напоминало высокое окно готической формы. Лошади затоптались перед входом, увязая копытами в растаявшей грязи.

— Давай спешимся здесь, — шепнул Ник. — Иначе мы можем всполошить их лошадей.

— Боюсь, этого не избежать, — угрюмо произнес Раф. — Но попробуем.

Они привязали лошадей в зарослях дрока и неслышно вошли в пещеру. Чужие лошади, судя по запаху сена и тихому ржанию, находились где-то неподалеку. Вдруг одна из них громко заржала. Остальные не обратили внимания на двух мужчин, направлявшихся в конец туннеля, где слабо мерцала свеча.

— Ты чувствуешь, оттуда чем-то тянет? — спросил Ник. — Клянусь Богом, чем дальше, тем интереснее, — пробормотал он.

Раф сразу распознал запах горящей древесины и слабый аромат ладана.

— Пахнет как в церкви в воскресный день.

— Мирра и что-то еще. Мне знаком этот запах. В Лондоне в опиумных курильнях пахнет именно так.

Обменявшись в потемках настороженными взглядами, они бесшумно двинулись вперед. Свет в конце туннеля становился все ярче. Они дошли до поворота и, прижавшись к стене, осторожно выглянули из-за угла.

В огромной пещере горело множество свечей — и все черные. Как и балахоны на людях, сидящих за большим овальным столом.

Раф, затаив дыхание, смотрел на пятерых мужчин в черных балахонах с капюшонами и таких же черных атласных масках. В пещере, где все было сплошь темным, за исключением золотистого пламени свечей, ощущалось незримое присутствие дьявола. Сама темнота была густой и угрожающей, точно годами накапливала зло, которым были пропитаны шершавые стены подземелья.

— Черная магия, — испуганно прошептал Ник, когда один из мужчин произнес первые слова заклинания. Человек говорил все громче и громче, и голос его, вибрируя, отражался от каменных глыб.

Раф с гулко бьющимся сердцем снова выглянул из-за угла. В дальнем конце пещеры возвышался постамент, накрытый блестящей черной тканью, какой обычно застилают алтари. На торцах стояли шандалы с зажженными свечами. На алтаре лежала неподвижная фигура, ее рука бессильно свесилась вниз. От этого жуткого зрелища у Рафа перехватило дыхание.

— Боже праведный, — прошептал он. — Там кто-то лежит.

Губы Ника вытянулись в прямую жесткую линию. Он окинул алтарь быстрым взглядом:

— Жертвоприношение?

— Значит, это человек и алтарь в его крови? Вот почему так блестит ткань.