Единственный и неповторимый - Александр Савчук

Выйдя на улицу, я нос к носу столкнулся с Гордионом и тут же вспомнил, что обещал ему несколько блестящих цацек, а вместо этого просто ушел с тренировочной площадки. Нехорошо получилось, он может подумать, что я жмот.

– Гор, дружище, прости, совсем из головы вылетело! Пойдем ко мне в комнату, выберешь, что надо.

Гордион молча протянул мне морковку. Обычную такую, совсем как с бабушкиного огорода, крепкую оранжевую морковку.

– А это зачем? Я вроде бы недавно обедал. – Кто его знает, может, здесь морковкой на бой до смерти вызывают? Или еще чего.

– Это не тебе, балбес, – проворчал капитан. – Следуй за мной.

Мне ничего не оставалось, как взять корнеплод и послушно зашагать вслед за Гордионом. Шли мы недолго, и, подходя к приличных размеров зданию, я уже понял, для чего мне всучили морковку. Так и есть, мы пришли в конюшню.

Капитан подвел меня к стойлу, где стоял рослый жеребец гнедой масти.

– Кромом кличут. Хоть он и не самый быстрый, но зато выносливый.

Это он тактично обратил внимание на то, что я далеко не тростинка. Да и шут с ним! Передо мной стоял настоящий красавец, мощный и надежный! Хотя опыта общения с конями я не имел, но сразу почувствовал, что лучше его мне не найти! А то, что не самый быстрый, это ерунда! Это все равно что «феррари» против бэтээра, в скорости уступает, зато по фигу на окружающую враждебную среду.

– Угости его, – подсказал Гор.

Помнится, я где-то читал, что угощение надо протягивать на раскрытой ладони, если не хочешь, чтобы вместе с морковкой конь и пальчики твои на вкус попробовал. Так я и сделал. Кром сперва обнюхал мою руку, фыркнул и аккуратно взял угощение. Аппетитно захрустел морковкой, одобрительно тряхнув головой. Я попытался погладить жеребца по гриве, но он, переступив ногами, отклонился. Мол, мужик, за морковку спасибо, но в друзья не набивайся! Для этого одной морковки маловато будет. Я засмеялся, с характером четвероногий! Значит, подружимся!

– Завтра начнешь заниматься верховой ездой, – обрадовал меня Гордион. – Еще и фехтование, нагрузка будет серьезной. Ты уверен, что потянешь?

– Уверен, не уверен… Выхода у меня другого нет. Да и не в новинку мне, тренировки серьезные. Правда, последнее время нагрузок больших не было, но я быстро форму наберу, не переживай. А вот с тренировками завтра не выйдет, я завтра в Югор еду. В карете.

– Почему я об этом ничего не знаю? – нахмурился Гордион.

– Только что решение принято было. Зоренг так решил.

– Ну, если хозяин так решил… Тогда начнем по прибытии.

– Договорились. А сейчас пойдем ко мне, покажу тебе, что у меня есть для тебя, то есть для твоей дамы.

– Ну вот и все, что есть у меня с собой. – Я высыпал содержимое пакета на постель. – Выбирай, что понравится.

Гордион с изумленным видом разгребал бижутерию, не решаясь на чем-то остановить свой выбор. Поднял восхитительно красивое колье и долго рассматривал, крутя в руках и любуясь разноцветными бликами. Потом со вздохом отложил его в сторону. Наконец капитан остановил свой выбор на комплекте из сережек, браслета и кулона на цепочке. Вкус у Гордиона был безупречный, несмотря на то что изначально эти вещи не представляли единого гарнитура, но изумительно подходили друг к другу, дополняя и оттеняя изящество линий.

– Если ты не против, я бы взял вот это.

– Без вопросов, бери. – Мне действительно было не жалко, ну не ощущал я ценности этих стекляшек. – А почему ты колье не взял? Я же видел, что оно тебе понравилось.

– Слишком роскошное. Не для нее такой подарок.

– Как знаешь, но, если передумаешь, заходи.

– Спасибо тебе, Тимэй. – Было видно, что благодарность капитана искренняя. Тепло на сердце стало, все-таки делать подарки чертовски приятная вещь!

Счастливый Гордион ушел, а я сгреб оставшиеся украшения обратно в пакет и швырнул в сундук. На всякий случай запер висячий замок, ключ спрятал в углу под потолком, где лепнина образовывала небольшой выступ. Понимаю, что эта мера рассчитана только на дилетантов, но таскать с собой эту железяку мне не хотелось. Сел на кровати и внезапно осознал, что не выкурил сегодня ни одной сигареты! И самое главное, мне и не хотелось. Вот так новость! Неужели на меня так климат местный подействовал? Жаль, что перемещения из одного мира в другой такие сложные, я бы мог неплохие деньги на этом методе зарабатывать.

В дверь осторожно постучали.

– Входите, не заперто! – крикнул я.

Дверь отворилась, на пороге стояла смущенная Люси. В руках у нее был сверток.

– Вот, господин барон, я вам камзол принесла, господин Зоренг сказал, что вы завтра в Югор уезжаете, – еле слышно пролепетала она, смотря в пол. – У вас выходного костюма-то нет.

Я забрал из ее рук сверток и разложил обновку на сундуке. Охренеть! Черный камзол, расшитый серебряной нитью, такие же штаны и белоснежная сорочка! Выглядело это все настолько потрясающе, что я даже боялся надеть такое великолепие. Словно из музея позаимствовали! И все на мою неприхотливую тушку!

Я обернулся к девушке, чтобы поблагодарить ее за такой чудесный наряд. Она по-прежнему стояла опустив голову. Что за ерунда? Серьги отобрали? Но Гордион должен был вернуть, если не вернул, я ему точно физиономию подпорчу!

– Люси, что случилось? – спросил я. – Кто тебя обидел?

– Никто, все хорошо, – тихо ответила Люси.

Я подошел к ней и, взяв за подбородок, мягко поднял ее голову. Слез не было, но выглядела девушка печальной. Уф, сережки на положенном им месте, качаются в прелестных ушках. Значит, проблема в другом.

– И все же? – нежно, но требовательно спросил я, заглядывая ей в глаза.

Люси внезапно крепко зажмурилась и выпалила:

– Господи барон, вы навсегда уезжаете? Больше вы не вернетесь?

– Глупенькая, – рассмеялся я. – Всего лишь на денек еду, к вечеру в замке буду.

– Правда? – распахнула глазки Люси.

– Чистая правда. – Не удержавшись, я поцеловал сначала один глазик, а затем второй. Люси снова зажмурилась, ойкнула, но не отвернулась. – Нравятся сережки? – Вслед за глазками пришла очередь и ушек.

– Очень! – выдохнула девушка, прижимаясь ко мне всем телом. – В жизни ничего красивее не видела! Но ведь это так дорого…

– Перестань, носи на здоровье!

В постель Люси увлекла меня сама.

– Вставайте, господин барон, уже утро! – пропел мне на ухо приятный женский голосок.

Надо же какой я на будильник сигнал установил, аристократический! Только когда я это сделал, не помню. Не открывая глаз, потянулся всласть, опа! Чья-то мягкая прохладная ладошка легла на мою грудь. Я что, с Танькой помирился? Или это новая страница моего дневника?