Нуониэль. Часть вторая - Алексей Николаевич Мутовкин

– Так давайте их принимать! – назидательно заявил Марнло. – Я лично полностью доверяю господину Гвадемальду, и считаю его план великолепным, пусть наш воевода и чутка схитрил, не поставил нас в известность. На войне, порой, требуется скрытность. Так вот, сейчас нет никаких оснований очертя голову творить невесть что. Следует дождаться основных боевых частей, закончить осадные орудия и приступить к штурму. Если при этом господину Гвадемальду удастся убедить Исакия открыть ворота – тем лучше для всех нас. Ну а коль нет, то и без этого одолеем.

– Не одолеете! – спокойно заметил нуониэль. – Всё это сказки да, вы правы, господин рыцарь. Как ещё можно назвать историю, начавшуюся несколько тысяч лет назад! Уверен, вы, рыцарь Марнло, знаете, что это за форт. Если нет, поинтересуйтесь у господина Гвадемальда; он провёл не один год, созерцая древние камни этой твердыни. Чёрный агат – именно из этого материала древние народы возвели форт. Старинная кладка до сих пор хорошо различима на фоне ваших строений из обычного горного камня. Конечно же, форт построили не для того, чтобы защищать рубежи вашей страны, ведь три тысячи лет назад никакой Вирфалии не существовало. Форт построили на месте «лаза». Лаз – это пещера, ведущая глубоко под землю, откуда на поверхность выползают такие твари, которые вам и в кошмарных снах не являлись. Тем, кто жил на этой земле три тысячи лет назад, эти чудовища оказались не по душе. Для того чтобы сдержать натиск, перед пещерой поставили врата, а вокруг них возвели форт. Невероятно в этой истории то, что форт чудом сохранил своё название «Врата». Всё остальное не сказка, а летописание вашего края. Знай вы всё это, не вели бы себя столь опрометчиво. Сегодня ночью нас ждёт последняя Гранёная Луна в этом году. Её проклятье не в том свете, что она сводит с ума волков и наводит ужас на крестьян. Её проклятье в том, что она даёт возможность открывать лазы. Гранёная Луна последний раз проходит по ночному небосводу и отправляется за горизонт, где обжигает своим светом корни мира. Древние Третьи Врата можно открыть только в эту ночь.

– Ох, господин нуониэль! – не без улыбки заговорил Марнло, помявшись на стуле. – Вы сказочное существо не потому что у вас вместо локон ветки, а потому что без умолку рассказываете небылицы! И в древних башнях вы разбираетесь, и про пещеры всё понимаете… Но ведь вы даже не человек! Вы живёте в лесу да пням, небось, молитесь! При других обстоятельствах, мы заточили бы вас в подземелье, судили и отправили бы на казнь. Какие ещё чудовища!? Какое такое проклятье!? Штурмовать форт сегодня ночью – несусветная ерунда! Ваши небылицы складны и, признаюсь, будоражат сердце и душу, но есть время для сказок, а есть для дела. И уж простите нас, но скомкивать всё в одну кучу, обвинять в предательстве нашего военачальника, а потом подстрекать к штурму с кондачка – это суемудрие.

– Почему же вы не понимаете! – заговорил нуониэль несвойственным ему раздражённым тоном. – Битва со злом не может быть выиграна одним взмахом меча! Это сражение ведётся не на одном поле боя и не в один день! Эта схватка каждый день! Каждый час и каждую минуту! Она идёт во всех уголках нашего мира! Вы сражаетесь со злом от вашего рождения до вашей смерти! Каждое ваше решение станет либо ударом по силе тьмы, либо ударом по силам света. И если вы этого не понимаете, или не хотите понимать, то зачем вы вообще живёте? К чему топчите эту землю? Поймите, что никакой великой схватки со злом не будет! Никто не хочет уничтожать мир, и мир этот не надо спасать. Он будет всегда, но вопрос в том, каким он будет. Он может быть вашим, а может стать чужим.

Воцарилась тишина. Рыцари думали о словах нуониэля, прикидывая – правда ли это или хитрый вымысел, рассказанный чтобы сбить вирфалийское войско с правильного пути. Сам Тимбер Линггер закрыл глаза и глубоко вздохнул. Такой запал, с каким он держал свою последнюю речь, тяжело ему дался. Спокойный во всём и всегда нуониэль редко выходил за грани своей скромной учтивости, предпочитая беречь ярость для схваток на мечах.

Говорить о войне, мире, смысле бытия и прочих вещах можно бесконечно. Могло показаться, что сказочное существо нуониэль говорит так много только потому, что уж очень долго молчал и теперь навёрстывает упущенное. Да, Тимбер поведал много такого, о чём рыцари и подозревать не могли. Слова сказочного существа прояснили ситуацию, а главное, предали Гвадемальду уверенности в своей правоте: не всё так просто в этом мире, как представляют жрецы, и не всё столь сложно, как рисуют маги. Истина действительно лежит не в больших событиях, происходящих далеко и не сейчас, а в свершениях личных, маленьких, но каждодневных. И если эти победы в согласии с чем-то общим, крупным и важным, то счастье неминуемо настанет. И всё же, чем больше говорил нуониэль, тем дальше Гвадемальд уносился от той простой истины, которая пробежала в его сознании, оставив неизгладимый след ясности. Рыцарю совершенно не хотелось дальше забивать не только свою голову, но и своё сердце, которое и так разрывалось от нерешительности. Гвадемальду хотелось сохранить хотя бы мимолётное ощущение понимания сути вещей.

– Господа рыцари, – сказал он, – мы многое услышали. Настало время обдумать сказанное.

– В таком случае, позвольте мне принести свои извинения за то, что усомнился в безграничной праведности рыцарской чести, – заявил нуониэль, поднимаясь со стула и кланяясь Гвадемальду.

Рыцарь встал и поклонился в ответ. Остальные начали покидать шатёр.

– Господин Ломпатри, – окликнул атарийца Гвадемальд, – не соизволите ли задержаться?

– Минуточку! – встрял вдруг в разговор Марнло. – При всём моём уважении к вам, господин Гвадемальд, не думаете ли вы, что сейчас не самое лучшее время для секретов?

– Господин Марнло, вы уже имели неосторожность неудачно высказаться о чести одного из нас, – сказал Гвадемальд. – Предостерегаю вас от повторения этой ошибки. Мой разговор с господином Ломпатри никак не повлияет на грядущие события.

– Признаюсь, – подойдя к ним, начал рыцарь Овиан, – я поддерживаю опасения господина Марнло. И вам и господину Ломпатри наш враг предложил перейти на его сторону. Теперь же вы решили поговорить с глазу на глаз. Как же ваше намерение говорить открыто?

К говорящим приблизился Тимбер Линггер. Он положил одну руку на плечо Овиана, а другую на плечо Гвадемальда.

– Господа рыцари, не стоит переживать, – мягким голосом заговорил