Сомниум - Александра Воронкова

— Почему так долго? — крикнул я в нетерпении.

Она доставала хлам из рюкзака, складывая все рядом с собой. Вскоре на земле образовалась горка из никому ненужных вещей. Там были компас, аптечка, бинокль, портативный телескоп, навигатор, две рации, аккумуляторы к ним, набор скалолаза, акваланги, надувные жилеты.

Взбесившаяся по воле ветра пыль заметала все эти предметы.

— Или ты сейчас же достанешь чертовы респираторы, или бежим к камнеходу! — крикнул я, оглядываясь по сторонам.

— Я забыла их в модуле, прости! — вдруг сказала она, переворачивая пустой рюкзак вверх дном. Ее виноватый вид ничуть не вызвал во мне жалости. «Терпение», — произнес я про себя и, сорвав с дерева еще один лист, небрежно протянул его ей.

— Возьми и сделай, как я.

С этими словами я накинул белую простыню на голову, обмотав ею нос и рот. Рэйна последовала моему примеру. Воздух окрасился в ярко-фиолетовый. Вдалеке камнеход начинало заволакивать пурпурной пеленой.

— Скорей, — крикнул я и схватил девушку за руку, силой увлекая в сторону ущелья.

— А как же вещи? — жалобно спросила она, оборачиваясь.

— Не до них сейчас!

Я шел впереди и тянул ее за собой. Ветер дул все сильнее, гуляя по пустоши и создавая причудливой формы пылевые облака. Меня душила злость на Рэйну, но я ничего ей не говорил. Ветер теребил ткань на лице, и приходилось придерживать ее свободной рукой. В нос, рот и глаза все равно набивалась цветочная пыль, и мы то и дело кашляли.

В ущелье пыльца будто посыпалась с неба, и нас в считанные секунды замело. Мы задыхались от пыли. Ноги по колено утопали в плотно сбитом фиолетовом месиве, поэтому каждый шаг давался с огромным трудом. Я шел все быстрее, но Рэйна отставала от меня, и мне пришлось взять ее на руки. Стены ущелья скрывались в пурпурной пелене. Теперь можно было видеть только на расстоянии вытянутой руки, и местонахождение машины начинало вызывать тревожные вопросы.

— Как думаешь, мы двигаемся в правильном направлении? — испуганно спросила Рэйна, сильнее обхватив меня за шею.

— Надеюсь, — сухо ответил я.

Глаза щипало, и я пытался протереть их о свое плечо. Ветер срывал мою самодельную маску. Рэйна наконец догадалась мне помочь. Она протянула дрожащую ладонь, и несколько раз провела по моим глазам и поправила простыню.

Щурясь, я вглядывался в пылевые облака в глупой надежде найти глазами стального птенца. Пыльцевая буря разыгралась не на шутку, и меня начинало сносить мощными порывами ветра. С головы вдруг сорвало белый лист, и я оказался отдан на растерзание леграну. Я опустил лицо вниз, чтобы хоть как-то уберечь глаза от обезумевшей стихии.

— Я пойду сама! — вдруг сказала Рэйна и попыталась высвободиться из моих рук.

Я поставил ее на землю и закрылся рукавом.

В нескольких шагах вырисовывались пурпурные скопления, которые скрывали под собой что-то большое. Мы приблизились, и, постучав ногой по твердой поверхности, я сказал:

— Это те самые камни, через которые мы уже перебирались.

— Значит, мы у выхода из ущелья, — обрадовалась Рэйна.

Мы вскарабкались на крупные камни. Сильно закашлявшись от взметнувшихся с них облаков пыльцы, мы на четвереньках поползли вперед. «Рэйна пожалеет, что втянула меня в это приключение… Только бы добраться до дома, и я ей припомню», — думал я. Наконец мы благополучно перебрались через завал, оставалось пройти совсем немного.

— Держись за меня, — проговорил я.

Мы двигались, наклонившись вперед и держась за руку, а свободными ладонями заслоняли лица. Впереди наконец возник наш камнеход, полностью погребенный под пылевыми завалами. Мы расцепили руки и кинулись к нему, поочередно падая в пыльцу. Оставалось всего несколько шагов. Пару раз я чуть не загреб носом землю.

Добравшись до камнехода, мы действовали слаженно и быстро. Рэйна помогла мне откопать дверцу машины. Я рванул за ручку, и в салон тут же ворвался пылевой вихрь.

— Быстрее!

Я подсадил девушку, пропихнув ее в кабину.

— Вот так, — она уселась на широкое сидение, прижавшись к правому краю, чтобы оставить место для меня.

Я подтянулся на руках и запрыгнул внутрь. Пока я садился, отпущенная дверца начала громко хлопать по машине. Ее движение напомнило мне беспокойные взмахи крыльев синих птиц. В кабину продолжала налетать пыльца и клубиться у наших лиц. Я поймал дверь и, несмотря на сопротивление ветра, резко захлопнул ее.

В кабине стало почти тихо. Я включил дворники, они бодро принялись очищать пыльцу с широкого окна. Немного отдышавшись, я обрушился на Рэйну:

— Никогда больше не буду с тобой соглашаться! Говорил же тебе, что пора ехать в модуль.

— Прости, ты был прав, — тихо признала она.

Я резко повернулся и удивленно уставился на нее. Неужели она не стала со мной спорить? Настроение немного улучшилось.

Мы молча сидели, наблюдая, как ветер мотает облака из пыльцы, разбивая их о стекло камнехода. Совсем недавно буря бушевала в моем сердце, а теперь внутри осталась лишь скулящая тоска. Мне не хотелось верить, что навсегда застрял на Спеспереннис — я пока был не готов это принять. Как жаль, что генетики подарили мне иммунитет к леграну, вот бы можно было забыться…

— А ты бывала тут до того, как в тебе выработали иммунитет к пыльце? — вдруг спросил я.

— Да.

— Ты пробовала снимать маску?

Рэйна с интересом посмотрела на меня.

— Да. И я никогда этого не забуду.

— Расскажешь, что ты увидела?

Она помрачнела.

— Это было мучительно. Я попробовала снять респиратор, когда мы с Тоддом Макмилланом были рядом с модулем. Мы стояли прямо у розового дерева, ты понимаешь, о чем я говорю?

Я кивнул.

— У того самого, что растет справа от входа. Незаметно дерево стало зеленым и уже походило на то, что росло в Куанто недалеко от моей хижины. Мне даже на миг показалось, что я вернулась в тюрьму.

Я внимательно смотрел на Рэйну, и мне казалось, что она меня не видит сейчас, так сосредоточен был ее взгляд на чем-то внутри себя.

— Вокруг дерева летали птицы. На нижней ветке я увидела огромное гнездо — в нем маленькая желтая птица высиживала яйца. Вдруг она взлетела, и крупное яйцо начало трескаться. Птица испуганно закричала, и ее ор тут же подхватили другие.

Рэйна провела рукой по лбу и продолжила:

— Все тянулось мучительно долго. Скорлупа не хотела поддаваться, а испуганный хор птиц все пополнялся новыми голосами. Мне было очень страшно. Наконец яйцо лопнуло, и на поверхность выбрался гадкий птенец с блестящими злющими глазами. Он отряхнулся от остатков скорлупы и тут же сбросил клювом яйцо. Оно упало и разбилось о землю. Птенец продолжил освобождать гнездо. Вдруг одно из яиц угодило мне в грудь и, разбившись, растеклось по моему животу жидким месивом.