Азартная игра - Феликс Фрэнсис

Уселся на кровать и позвонил в контору по телефону матери. К этому времени Грегори уже должен был вернуться после уик-энда, и если повезет, Патрику, возможно, удастся убедить его за ленчем сменить гнев на милость и оставить меня на работе.

К телефону подошла миссис Макдауд.

– «Лайал энд Блэк», – бросила она в трубку обычным для нее суховатым тоном. – С кем вас соединить?

– Привет, миссис Макдауд, – сказал я. – Это мистер Николас.

– Ах да, – тон ее немного потеплел. – Мистер Патрик говорил, что вы можете позвонить. Но это не ваш номер.

Миссис Макдауд, подумал я, придерживалась нейтралитета. Не проявляла ко мне ни особого дружелюбия, ни враждебности. Очевидно, предпочла выждать, что решат старшие партнеры, и уж потом выработать свою линию поведения.

– Мистер Патрик и Грегори уже вернулись с ленча? – спросил я.

– Они и не ходили ни на какой ленч, – ответила она. – Они уехали на похороны. Наверняка пробудут там до конца дня.

– Как-то внезапно… – пробормотал я.

– Смерть часто бывает внезапна.

– А чьи похороны?

– Одного из клиентов Грегори, – сказала она. – Какого-то Робертса. Полковника Джолиона Робертса.

– Что? – переспросил я. – Что вы сказали?

– Полковника Джолиона Робертса, – повторила миссис Макдауд. – Мистер Патрик и мистер Грегори поехали на его похороны.

– Но когда же он умер? – воскликнул я. Ведь мы с ним виделись и говорили совсем недавно, в прошлую субботу на скачках в Сэндауне.

– Вроде бы его нашли мертвым вчера утром, – ответила она. – Скорее всего, сердечный приступ. Скончался быстро и неожиданно.

– И с похоронами тоже как-то поторопились, – заметил я. – Ведь он умер только вчера.

– Евреи, – объяснила она. – Быстрые похороны – это часть их культурной традиции, умершего положено похоронить не позднее чем через двадцать четыре часа после смерти. Очевидно, это связано с тем, что в Израиле всегда жуткая жара.

Просто кладезь информации эта наша миссис Макдауд. В апреле в Англии нет такой жары, как летом в Иерусалиме, но… традиции есть традиции.

И еще я никак не предполагал, что Джолион Робертс был евреем. Впрочем, какое это теперь имеет значение.

– А вы уверены, что это был именно сердечный приступ? – спросил ее я.

Недавно я назвал старшего инспектора человеком подозрительным. Что же тогда говорить обо мне?

– Слышала от самого мистера Грегори, – ответила миссис Макдауд. – Известие просто потрясло его. Он говорил с мистером Робертсом не далее как в понедельник днем.

– А я думал, мистер Грегори уехал на уик-энд на три дня.

– Да, уезжал, но вернулся раньше, в понедельник утром. Возникло что-то срочное.

– Ладно, – сказал я. – Тогда позвоню мистеру Патрику на мобильный.

– Похороны назначены на три.

Я взглянул на часы. Половина третьего, даже чуть больше.

– Что ж, придется позвонить после окончания церемонии, – сказал я. – Кстати, где она проходит?

– В Голдерс-Грин, – ответила она. – На еврейском кладбище, там у них семейное захоронение.

Я попрощался с миссис Макдауд и какое-то время сидел в раздумьях.

Геб Ковак получил доступ к файлу семейного трастового фонда Робертсов, узнал о болгарских инвестициях в деталях и вскоре после этого был убит. Я отправил невинное на первый взгляд сообщение по электронной почте неизвестному мне человеку в Болгарии, интересовался тем же проектом, и вот четыре дня спустя на пороге моего дома появился убийца.

А затем Джолион Робертс со всеми этими его вопросами и сомнениями по болгарскому проекту вдруг умирает от сердечного приступа – буквально на следующий день после того, как переговорил об этом с Грегори. А посоветовал ему поговорить не кто иной, как я.

Неужели я схожу с ума или же начала вырисовываться любопытная схема?..

Сто миллионов евро наличными – это огромные деньги.

Разве не могут ради них убить? Да запросто, даже за сумму, втрое меньшую.

Я решил позвонить старшему инспектору Томлинсону и попробовать выведать у него информацию о смерти Джолиона Робертса.

– Вы что же, полагаете, полковник Робертс был убит? – в голосе его звучал скептицизм.

И тут вся идея стала казаться мне менее вероятной.

– Не знаю, – ответил я. – Но очень хотелось бы знать, что думает по этому поводу патологоанатом.

– При условии, что будет вскрытие.

– Конечно, должно быть, – сказал я. – Всегда думал, что внезапная кончина является поводом для проведения вскрытия.

– Но почему вы так убеждены, что имело место убийство?

– Возможно, я ошибаюсь.

– И все же расскажите мне, – попросил старший инспектор. – Обещаю, что не буду смеяться.

– Если это убийство, то довольно необычное, верно?

– Мне много чего довелось повидать за время службы, – пробормотал он в ответ.

– Но если говорить о доморощенных детективах, таких, как я… Я бы сказал, это, наверное, редко бывает, чтоб детектив был знаком с жертвой убийцы. Вы согласны?

– Ладно, согласен. Убийство необычное.

– Так вот. Если я прав и полковник Робертс действительно был убит, тогда я знаю еще две жертвы того же убийцы, и обе они отправились на тот свет за последние две недели. А сам я едва не стал третьей жертвой. – Тут я умолк.

– Продолжайте, – бросил он в трубку.

– Так вот, я постарался понять, что могло связывать Геба Ковака с полковником Робертсом и со мной.

– Да? – с нетерпением спросил он.

– Ну, во-первых, «Лайал энд Блэк», – сказал я. – Мы с Гебом Коваком работали на эту фирму, а полковник Робертс был ее клиентом, хотя ни со мной, ни с Гебом напрямую дел не имел. – Я выдержал паузу. – Однако Гебу за десять дней до его смерти удалось получить доступ к файлу Робертса, где он выискивал детали инвестиционной сделки с Болгарией, куда семейный трастовый фонд Робертсов вложил свои деньги. Я видел его имя в списке имевших доступ к головному компьютеру фирмы.

– Ну и что тут такого особенного? – спросил детектив.

– А всего неделю назад полковник Робертс обратился ко мне. Высказывал озабоченность по поводу именно этих инвестиций.

– Почему он обратился к вам?

– Ну, точно не скажу, – ответил я. – Но он знал, что я работаю в «Лайал энд Блэк». Мы встречались с ним на скачках, сперва во вторник, затем в среду. Первый раз встретились чисто случайно, а вот второй раз – нет, в этом я точно уверен. Его беспокоило то, что завод, в который он вложил средства, не строится, так ему сообщили. Мистер Робертс не хотел расследования по полной программе, мотивируя тем, что не хочет выставлять себя дураком в глазах всего делового мира. Вот и обратился ко мне, попросил потихоньку разузнать и проверить, что же происходит с его инвестициями.