Двенадцать Месяцев. Декабрь - Алена Медведева

«Эх, совсем панцирь ледяной истончился!»

– Все я понимаю, – наконец заговорила девушка. – Только ведь прав он. Во всем прав. А самое горькое в том, что вскорости и я не утерплю. Как и предшественницы мои ради него на все согласной буду.

Открыв глаза, Настя грустно посмотрела на подружку свою.

– Тянет меня к нему, сил нет сдержаться. А ведь еще совсем недавно обещала себе, что не бывать этому. Видно, не судьба мне удержаться. А как минет срок…

И тяжело вздохнула: суждено ей провести остаток жизни с глухой печалью в сердце. Такова плата за возвращение доверия к клану ее.

– Да о чем ты говоришь, глупая?! – возмущенно воскликнула Алена. – Откуда мысли-то такие? Он же смотрит на тебя, как… как…

– Как? – еле заметно усмехнулась Настя, на подругу пристальный взгляд устремив.

– Почти как Борислав на меня поначалу смотрел! – горячо заверила ее девушка.

– А как он на тебя смотрел? – Анастасия ни на секунду не поверила ей, но обижать не хотела, поэтому и тему разговора сменить попыталась: – И вообще, как вы познакомились? Ты уж прости, но твой князь довольно…

И стушевалась, замолчала, не зная, как о впечатлениях сказать, чтобы не обидеть.

– Больно грозный он? – весело поинтересовалась девушка. – Да, этого у Борислава не отнять, внешность у него ого-го какая! Но, согласись, красивый!

Задумавшись, Настя принялась воспроизводить перед своим мысленным взором облик князя Борислава. И ей пришлось признать правоту Алены. Мужчина действительно был красив, хоть и очень… суровой красотой.

– Признаю, уродом его уж точно не назовешь, – улыбнулась она. – Правда, пока заметишь это…

Алена лишь звонко рассмеялась на слова подруги.

– Поверь, я тоже не сразу заметила, – хитро прищурившись, таинственно зашептала девушка. – Не до того мне поначалу было.

Собравшись было заговорить о скорейшем возвращении к Декабрю, Настя с любопытством подалась вперед:

– Расскажешь?

– Отчего ж не рассказать, это не великая тайна, – согласилась Алена. – Я родилась на юге нашего княжества, в одной небольшой деревеньке. Мой отец там старостой был, а мама… Мама моя была дочерью одного богатого купца. Вот только влюбилась не в того, кто мог бы составить ей выгодную партию. Как итог, мои дедушка с бабушкой отказались от нее. Да мама не сильно и переживала по этому поводу. Как она говорила мне: за всю свою супружескую жизнь, хоть иной раз и тяжело было, никогда не пожалела она о сделанном ею выборе.

Задумалась девушка, события прошлого припоминая.

– У меня было счастливое детство, Настенька. Мало у кого были такие любящие и понимающие родители. Другие пороли своих за малейшие проказы, а вот меня ни разу не ударили. Возможно, так бы все и продолжалось, если бы в ночь перед моим одиннадцатилетием наша деревня не сгорела дотла.

– Как так? Поджег кто? – Настя с сочувствием посмотрела на девушку.

– Не знаю, – пожала плечами Алена. – Может, и без злого умысла, да только лето тогда жаркое и засушливое было. Одной искры в такую пору достаточно, чтобы вспыхнуло все. Многие погибли тогда, среди них и родители мои с братишкой малым. Мне-то повезло, я отпросилась у них в ночное с ребятами сходить.

Уставившись ничего не видящим взглядом перед собой, Алена погрузилась в страшные воспоминания.

– После похорон всех погибших, многие из выживших к родне в другие поселения двинулись и меня с собой прихватили. Наш кузнец доставил меня в тот город, где жили родители матери. Но, как оказалось, я им не нужна была. До сих пор они дочь свою не простили.

– Как же так можно? – возмутилась Настя. – Неужели они настолько бессердечные?

– Значит, можно, – грустно улыбнулась Алена, слегка пожав плечами. – Не нам их судить. Пусть живут как знают.

– А как же ты? – Настя с недоумением уставилась на подругу. – Ведь такой крохой была, да совсем одна…

– Дядька Потап, кузнец наш, с собой меня решил забрать, раз родичи не приняли, – пояснила девушка. – Да только я сбежала от него. Решила, что не хочу становиться обузой для его семьи. Я тогда казалась себе очень взрослой и самостоятельной.

– И куда же ты подалась?

– Сначала поплутала по городу, чтобы меня точно не нашли, – усмехнулась Алена, вспоминая приключения свои. – Дня три в подворотнях пряталась. Благо, что лето было. А потом ходила, искала, где бы на работу устроиться. Да только маленьких таких никто особо и брать не хотел. А тем более такую замарашку, как я.

– Почему замарашку? – не поняла Настя. – Ты ведь не беспризорница какая.

– А ты думаешь, как я выглядела после трех ночевок на улице? – Алена весело рассмеялась, глядя на обескураженное лицо подруги своей. – Вот то-то же и оно. Но к вечеру седьмого дня я, вся изголодавшая и измученная, набрела на одну таверну почти на окраине города. Жена хозяина оказалась ко мне очень добра. Не прогнала попрошайку, а накормила да расспросила. Вот я ей и рассказала все как на духу. Она меня, конечно, знатно отругала тогда.

Смолкнув на миг, Алена глаза округлила.

– Ох и наслушалась я всего! Но уж что теперь делать-то было? Тетка Марина уговорила мужа своего оставить сироту. Приставили меня тогда к кухне. Посуду мыть, прибираться там. Поначалу работала за стол и кров. А уж как подросла и смогла больше работы выполнять, мне хозяйка приплачивать начала. Правда, все втайне от мужа. Уж больно он жаден до денег был. Я до сих пор диву даюсь, как такая хорошая женщина, как тетка Марина, выбрала такого… – нахмурившись и прикусив губу, девушка старалась подобрать правильное слово, но, так и не найдя его, лишь безнадежно рукой махнула.

– И там ты встретилась с князем? – после нескольких минут молчания поинтересовалась Анастасия.

– Нет, не там, – отрицательно покачала головой Алена. – Когда мне исполнилось четырнадцать лет, хозяйка умерла. Умудрилась как-то заболеть летом и «сгорела» буквально за два дня. А самое страшное было, что муж ее не особо и горевал. Его больше расстраивало, что придется искать кого-то, чтобы за работниками следил. А это лишние расходы.

И девушка руками красноречиво развела – скупой!

– Меня вообще в зал подавальщицей отправил, хотя тетка Марина всегда против была. Слишком много балагуров хаживало к нам. А я совсем молоденькая, но уже, как часто мне говорили, красавицей слыла. Расцвела рано очень. Вот каждый и норовил облапать да к себе прижать. Много я тогда страху натерпелась, иногда с трудом отбивалась от них, – тяжело вздохнула девушка. – Так я промучилась два года, все чаще горюя и размышляя о том, что уходить мне надобно. И когда в очередной раз пристали ко мне, сбежала да на заднем дворе спряталась. Тогда и решила, что в ту же ночь сбегу, а то ведь житья не дадут. Хозяину это, наоборот, выгодно было. Я часто замечала, какие взгляды он на меня бросал.