Несовместимость - Илана Л

Я снова уткнулась в ладони, расплакалась.

Секунда, две, три...Щелчок двери отозвался звоном в ушах, я подскочила.

– Нет, – крикнула вслед. Но мне не ответили.

Лёша сидел на полу, стирал с лица кровь.

– Прости, мне надо, – с отчаянием взмолилась я. Мысленно просила прощение за то, что оставила его, не бросилась оказать первую помощь.

Как оказалась на улице, едва ли вспомню. Только стучали мысли в голове от того, как всё вышло безобразно. Возможно, потом я бы жалела о своём порыве, но смолчать я не могла. Размытые очертания любимого мужчины, шатающегося и еле садящегося в машину, отрезвили.

– Ты не так всё понял, – воскликнула я. Мне было всё равно, что подумают прохожие и соседи.

Рома не ответил, сел за руль, захлопнул дверь.

С каждой секундой блекла надежда, а включённый двигатель разбивал меня на части.

– Рома, да подожди, – что есть мочи уже орала я, – это твой ребёнок! Твой! Слышишь! – Била руками по капоту, молясь, чтобы он просто меня выслушал.

Моя душа по слогам отчитывала секунды. Рома не просто не реагировал и застыл, он впал шоковое состояние.

– Он твой, – сдавленно вторила я.

И только когда стих двигатель и Рома вышел из машины, моё сердце разбилось о гранит его холодных глаз.

Глава 16

Даша

Таким отрешённым Рому я ещё никогда не видела. Он застыл словно изваяние и даже  на какой-то миг из его серых глаз даже исчез холод. Он не верил? Я очень боялась, что Рома  засомневается, развернётся и уедет. Нам прямым текстом сказали, что выносить ребёнка от него я не способна. Выкидыш, долгое лечение, неудачное ЭКО, аборт. А сейчас я пыталась донести до него обратное, стоя в одном халате, не скрывающий моего живота, в тапочках, с растрёпанными волосами, около подъезда на улице. Утром. А в моей квартире остался мужчина.  Хуже быть не может. Нет, этот кошмар был реальностью и как её исправить не имела понятия.

Я пыталась подыскать нужные слова, но что в таких случаях говорят? "Это не то, что ты подумал?" А от ужаса того, что Рома мог вообразить, голова разрывалась на части, а сердце дрожало так, что унять его мне плохо удавалось. И всё, что мне оставалось – это жалостливо смотреть и надеяться, что он хотя бы захочет меня выслушать.

– Рома, –  ещё раз попробовала я позвать любимого. Он остался стоять неподвижно. Ни единого шагa не сделал в мою сторону, – Ром, пожалуйста, не молчи, скажи хоть что-нибудь, умоляю.

Мой просящий голос не имел абсолютно никакого эффекта. Рома, как замер, так и продолжал стоять. " Верь мне, прошу тебя " – про себя затравленно скулила.

– Я знаю, что виновата. Ром, давай поговорим, я всё тебе объясню, – голос задрожал, я чувствовала еще чуть-чуть и меня начнёт бить крупная дрожь, – Рома, пожалуйста. Да хотя бы закричи. Только не молчи, умоляю.

По-прежнему не было произнесено ни звука. Только сейчас он наконец-то сфокусировал на мне свой взгляд. Впился в живот, беспомощно взирал на его округлые очертания, рьяно схватился руками за волосы и пронизывающе посмотрел мне в глаза. От нехватки дыхания я жадно глотнула ртом кислород, обняла себя за плечи, почувствовала, что холодный утренний весенний воздух обхватил всё тело. Рома заметил, спокойно снял пиджак, подошёл и набросил его мне на плечи. Я вцепилась в края пиджака как за последнюю надежду. Так же спокойно, не говоря ни слова, Рома прошёл мимо меня и направился к подъезду.

Я еле передвигала ногами по ступенькам. Хотела, чтобы лестница была бесконечна. Там, в квартире, остался Лёша, осознание этого сводило меня с ума. Несомненно, продолжение раунда не за горами. И, если в свое отцовство Рома ещё мог бы поверить, то как доказать, что у меня с Лёшей ничего не было – не представляла. Рома всегда говорил, что в отношениях самое главное – доверие. Но мы расстались, отношений нет, только от этого я к сожалению не переставала чувствовать себя предательницей. Всё кричало о том, что нахождение Лёши в квартире – не случайность. Проклятый чемодан стоял в коридоре и, наверняка, какие-то вещи он позабыл бросить в сумку, это же так в его характере, а внимательный Рома обязательно обратит на них внимание.

Около входа Рома остановился, повернулся вполоборота, посмотрел на меня и распахнул дверь.

В гостиной было пусто. Только шум воды, доносившейся из ванной, говорил, что в помещении они не одни. Рома остался стоять посреди комнаты, не отрываясь смотрел на мужскую куртку, небрежно брошенную на диван и его осознанный взгляд, говорил, что постепенно он возвращался к действительности. Он всё так же молчал, а мне стало страшно, что неправильные выводы, сделанные им, могут привести к печальным последствиям и измену он точно никогда не забудет и не простит. И до слёз хотелось, чтобы он обрушился на меня с упрёками и грубыми словами, тогда бы я поняла, что он жаждет от меня объяснений, а не его зловещее молчание, когда в принципе моё слово для него ничего не будет значить.

– Любимый, посмотри на меня, – Рома скривился, стиснул зубы. Я подошла ближе, потянулась рукой к его щеке, на которой красовался огромных размеров синяк, но он увернулся, сделал шаг от меня. Моя рука так и застыла в воздухе, а к ногам упал мужской пиджак, – Рома, рану лучше обработать. Я схожу за троксевазином.

Удивилась насколько в сложившийся ситуации уверенно прозвучал мой голос. Подняв с пола пиджак, я хотела уточнить, что мазь на кухне, но Рома жестом указал мне на стул.

– Садись, Даша, ты, кажется, что-то собиралась мне объяснить, – за это утро он впервые обратился ко мне и нежностью в Ромином голосе даже не пахло.

Я не успела возразить, когда открылась дверь и из ванной комнаты вышел мужчина. Внешне Лёша выглядел не лучше. Влажные волосы он промачивал полотенцем, на лице множественные ссадины и кровоподтёки, но двигался он размеренно и совсем не был удивлён появлением Ромы.

Они смотрели друг другу в глаза, было невозможно ни вздохнуть, ни выдохнуть. Я намеревалась встать между ними, так было меньше вероятности, что они продолжат колотить друг друга.  Сделала едва различимый шаг по направлению к ним, но Рома заметил, грубо остановил своей рукой, и я застыла, просто стала просить