Сердце зимы - Роберт Джордан

Остаток пути до дворца прошел в молчании, и Илэйн едва замечала красочные мозаичные башни Внутреннего Города. Вместо того чтобы любоваться прекрасными видами и панорамами Кэймлина, она размышляла об Айз Седай в столице и о шпионах в Королевском дворце, о том, кто захватил Ниан и Элению, как у Бергитте продвигается набор, о том, не пора ли продавать дворцовую посуду и ее драгоценности. Невеселый список, но Илэйн хранила на лице безмятежное выражение и спокойно принимала редкие приветственные выкрики. Королева не имеет права показывать, что испугана, особенно когда она и в самом деле испугана.

Королевский дворец представлял собой воздушное сочетание ослепительно-белых изящных балконов и крытых галерей с колоннадами, разместившееся на вершине самого высокого холма Внутреннего Города – самого высокого во всем Кэймлине. На фоне дневного неба вырисовывались тонкие шпили и золоченые купола – их видно было за несколько миль и они олицетворяли могущество Андора. Церемонии торжественных выездов проводились у главных ворот, на Королевской площади перед дворцом, где в прошлом собирались огромные толпы, чтобы стать свидетелями провозглашения королев и приветствовать андорских правительниц. Илэйн въехала во дворец через задние ворота и направилась к главным конюшням. Подкованные копыта Сердцееда звенели на каменных плитах просторного конюшенного двора. Два длинных здания конюшен с высокими арочными дверями располагались напротив друг друга; во двор выходил единственный длинный белый балкон, массивный и лишенный украшений. С нескольких высоких галерей можно было увидеть только часть двора, но особо любоваться тут было нечем. Перед простой колоннадой, ведущей ко входу в сам дворец, выстроилась дюжина гвардейцев, очередная смена караула на площади. Они стояли по стойке «смирно» рядом со своими лошадьми, проверку проводил их подлейтенант, седой прихрамывающий ветеран – когда-то, при Гарете Брине, он был знаменщиком. У внешней стены по лошадям рассаживалось еще тридцать гвардейцев – они готовились отправляться патрулировать парами во Внутреннем Городе. Обычно еще выделялись гвардейцы для поддержания порядка на улицах, но ныне, поскольку численность Гвардии уменьшилась, этим занимались те, кто охранял дворец. Здесь же была и Кареане Франси, коренастая женщина в элегантном дорожном платье в зеленую полоску и в сине-зеленом плаще. Она сидела верхом на сером мерине, а один из ее Стражей, Вент Косаан, влезал на своего гнедого. Смуглый, с проблесками седины в курчавых волосах и бороде, стройный как клинок мужчина был облачен в скромный коричневый плащ. По-видимому, афишировать, кто они такие, Кареане не собиралась.

При появлении Илэйн по конюшенному двору пробежала волна удивления. Разумеется, ни Кареане, ни Косаан своих чувств ничем не выказали. Зеленая сестра просто задумчиво смотрела из глубины капюшона, а Косаан остался совершенно безучастным, ограничившись коротким кивком Бергитте и Йарману – как Страж Стражу. Затем, едва последний всадник из эскорта Илэйн миновал окованные железом ворота, Айз Седай и ее Страж выехали из дворца. Но кое-кто из гвардейцев у стены замер, поставив ногу в стремя, глядя на только что прибывших, к ним обернулись и некоторые из выстроившихся на поверку. Возвращения Илэйн ожидали не ранее, чем через час, и за исключением немногих, кто не видел дальше собственного носа, всем во дворце было известно, что ситуация взрывоопасна. Среди солдат слухи распространялись еще быстрее, чем среди прочих, и одному Свету ведомо, что говорят и о чем сплетничают мужчины. Эти-то наверняка знают, что Бергитте спешно уехала, а теперь с ней вместе вернулась Илэйн, причем много раньше срока. Не направляются ли к Кэймлину дружинники какого-нибудь Дома? Не готовится ли нападение? Прикажут ли им занять оборону на стенах, для чего у них не хватает сил, даже если прибавить людей Дайлин? Мгновение удивления и тревоги, а потом морщинистый подлейтенант выкрикнул команду, и все разом замерли: взгляды устремлены прямо перед собой, руки подняты к груди в салюте. Не считая бывшего знаменщика, в списках несколько дней назад числилось только трое из солдат, но вчерашних новобранцев здесь не было.

Из конюшни выбежали грумы в красных куртках с вышитыми на плече Белыми Львами, хотя делать им на самом деле было нечего. По приказу Бергитте женщины-гвардейцы молча спешились и повели своих лошадей в высокие двери. Сама она спрыгнула с коня и бросила поводья груму, но раньше нее седло покинул Йарман, который поспешил придержать под уздцы лошадь Сарейты, пока Айз Седай спешивалась. Таких, как он, связанных узами меньше года, некоторые сестры называли «свежим уловом» – название относилось ко временам, когда у будущих Стражей не всегда спрашивали, хотят ли они стать таковыми, – и обязанности свои он исполнял добросовестно. Бергитте же стояла с хмурым видом, подбоченясь, и как будто наблюдала за гвардейцами, колонной по два выезжавшими из ворот. Следующие четыре часа они будут патрулировать Внутренний Город. Впрочем, Илэйн удивилась бы, узнай она, что мысли Бергитте заняты солдатами.

В любом случае, у нее своих забот хватает. Стараясь не приглядываться слишком пристально, Илэйн принялась рассматривать худощавую женщину, которая взяла Сердцееда под уздцы, и приземистого парня, который, поставив рядом с лошадью обитый кожей табурет, придержал стремя, пока Дочь-Наследница спешивалась. Конюх был флегматичен, нетороплив и неулыбчив, в то время как женщина погладила мерина по носу и что-то ему пошептала. Оба они, хотя и уважительно склонили головы, на Илэйн на самом деле не смотрели; знаки внимания для них на втором месте, главное, чтобы норовистая лошадь, испугавшись какого-нибудь резкого движения, не сбросила ее с седла. Неважно, что их помощь ей ни к чему. Теперь она – во дворце, и нужно следовать заведенным правилам. И все равно Илэйн пришлось сдержаться, чтобы не нахмуриться. Когда грумы повели мерина в стойло, она не стала на них оглядываться. Хотя и хотелось.

Лишенный окон вестибюль за колоннадой казался сумрачным, несмотря на несколько зажженных стоячих светильников. То были простые лампы с отражателями, металл украшен незамысловатым узором в виде завитушек. Все было сугубо практично – оштукатуренные карнизы без всяких украшений, гладкие голые стены из белого камня. Известие о прибытии Илэйн уже распространилось по дворцу, и не успела она со спутницами переступить порог, как появилось с полдюжины мужчин и женщин. С поклонами и реверансами они приняли плащи и перчатки. Их ливреи отличались от одежды конюхов наличием белых манжет и воротников, а Лев Андора красовался слева на груди, а не на плече. Из слуг Илэйн не узнала никого. Большинство их были во дворце новичками. Другие же, ушедшие было на покой или в отставку, вернулись на службу и заняли места тех, кого распугал Ранд, захватив город. Лысый, с грубоватым лицом слуга сразу отвел взгляд, но, возможно, он боялся, что его сочтут развязным. Стройная молодая женщина, бросив украдкой взгляд на Дочь-Наследницу, склонилась в реверансе с излишней готовностью и чересчур широко улыбнулась, но, возможно, она просто хотела продемонстрировать свою исполнительность. Илэйн, сопровождаемая по пятам Бергитте, зашагала прочь. Не хватало еще и на слуг сердито коситься. Уж больно горький привкус у подозрительности.

Сарейта со своим Стражем отстали от Илэйн и Бергитте на несколько шагов, Коричневая сестра пробормотала извинения – ей хотелось посмотреть в библиотеке какие-то книги. Собрание было не маленьким, хотя и не шло ни в какое сравнение с иными громадными библиотеками, и Айз Седай проводила там каждый день по несколько часов, частенько обнаруживая на полках потертые от времени тома, которые, по ее утверждению, были никому не известны. Она свернула в поперечный коридор, Йарман ступал следом – темный низенький лебедь ведет за собой по пятам необычайно грациозного аиста. На руке он нес аккуратно сложенный переливающийся плащ. Стражи редко надолго расстаются со своими плащами. Косаан, должно быть, спрятал свой в седельную сумку.