Камасутра для Микки Мауса - Дарья Донцова

– Дорогая, мопсы уже гуляют, Рамикносится по саду, а ты спишь? – удивилась я.

Рейчел слабо вильнула хвостом, но даже непошевелилась. Глаза ее были несчастными, а нос на ощупь оказался сухим игорячим. Разбуженный Кирюшка мигом сказал:

– Она вечером от каши отказалась, мыподумали, что ей из-за жары есть неохота!

Я схватилась за телефон. Вчера у собак былпросто царский ужин: рисовая каша с куриными потрохами, Рейчел могла отвернутьморду от обожаемого блюда только в одном случае – если заболела.

– Везите к нам, – велел ветеринарДенис Юрьевич, – поглядим, что к чему.

Мы с Кирюшкой еле-еле запихнули Рейчел в«Жигули» и покатили в Ясенево. Слава богу, клиника не так далеко от Алябьева,если столица и дальше такими темпами станет строиться, наша дача простоокажется в центре мегаполиса.

Рейчел совершенно спокойно лежала на заднемсиденье, хотя она не очень-то любит ездить в машине. Может, собаку укачивает?Во всяком случае, стаффордшириха старается высунуть морду в полуоткрытое окно ис детской непосредственностью оглядывает все вокруг, но сегодня Рейчел спалаили лежала с закрытыми глазами, ей явно было плохо. Впрочем, когда яприпарковалась у здания, собака сама вылезла наружу и покорно поковыляла рядом,но стоило нам приблизиться к двери, украшенной табличкой «Ветклиника «Вашдруг», как Рейчел без всякого звука обвалилась на пол.

Наши собаки очень хорошо знают это место. Мывозим их сюда на прививки и другие малопривлекательные процедуры. У Адыкогда-то удаляли жировик на боку. Муле лечили конъюнктивит… И еще все собакитерпеть не могут, когда им подрезают когти, чистят уши и удаляют с зубовкамень. Милейшего Дениса Юрьевича наши животные стараются избегать, причемкаждая собака избрала собственную тактику. Шумная, безостановочно гавкающая поповоду и без повода Ада, едва мы подводим ее к клинике, начинает душераздирающевыть. По мере подъема по лестнице тональность звука меняется, и в холл, где,как правило, сидят владельцы больных животных, мы втаскиваем отчаянно визжащеесущество. Если бы собаки пели в опере, то Ада явно стала бы примой, онаспособна держать верхнее «до» в течение нескольких минут, ни разу не сменивдыхание. Однако от ее безобразного поведения все же есть польза, потому что,услыхав пронзительный, почти в диапазоне ультразвука, вой, очередь мигомучастливо говорит в один голос:

– Идите вперед, вон, как мучается,бедняжка!

На самом деле Аде не больно, просто страшно.Муля придерживается иной тактики, она молча садится на пороге ветлечебницы, иникакие крики и приказы не могут заставить ее поднять толстую попу. Приходитсяхватать Мульяну и тащить на руках. Все бы ничего, но при виде улыбающегосяДениса Юрьевича Мулечка пускает в ход последнее, коронное средство, она мигомписается, причем каждый раз прудит лужу, которую не сделать и слону. Но если сАдой и Мулей еще можно справиться, они хоть и толстенькие, но все же подъемные,то Рейчел, падающую у подножья лестницы навзничь, оторвать от пола невозможно.Стаффордшириха весит больше меня. Приходится звонить Денису Юрьевичу, и к нам,громыхая носилками, выходят мальчишки в голубых халатах, студенты ветеринарнойакадемии, подрабатывающие тут фельдшерами.

– Что на этот раз? – поинтересовалсядоктор. – Опять вы, мадам, съели колготки своей хозяйки?

Я улыбнулась, был у нас такой случай.

– Нет, вчера такая веселая по участкуносилась, а утром не шевелится.

– Сейчас разберемся, – пообещалветеринар и погладил Рейчел по голове.

Стаффордшириха обычно пытается увернуться,когда Денис Юрьевич протягивает к ней руку, но сегодня она лишь шумновздохнула, лежа на носилках.

– Несите ее, ребята, в кабинет, –велел Денис Юрьевич.

Я уселась возле закрытой двери, самоенеприятное – это сидеть в коридоре и поджидать, что скажет врач. На мой взгляд,намного лучше заболеть самой, чем наблюдать за чужими страданиями.

Внезапно по коридору быстрым шагом прошла АллаЕвгеньевна, хирург. Кивнув мне на ходу, она исчезла за дверью кабинета. Спустяпару минут появился Виктор Сергеевич, пожилой, очень опытный врач. Нам, славабогу, ни разу не приходилось пользоваться его услугами. С мелкими болячкамимопсов, стаффордширихи и двортерьера великолепно разбирался молодой ДенисЮрьевич. Потом из-за поворота выплыл толстый, просто необъятный АркадийСеменович, владелец клиники. Словно океанский лайнер, он продефилировал мимоменя и тоже исчез в кабинете. Я испугалась: похоже, за белой дверью собралсяконсилиум, неужели собаке так худо!

Неожиданно из-за двери донесся рокочущий басАркадия Семеновича:

– Пустое дело так рассуждать! Немедленнонесите на рентген!

Еще через пару минут Рейчел вынесли в коридори потащили куда-то в глубь лечебницы.

– Евлампия Андреевна! – спросилбледный, как лист бумаги, Денис Юрьевич. – У вас есть дети?

Молчавший до сих пор Кирюшка удивленновоскликнул:

– Ну да! Вы ж нас знаете! Я и Лизка!

– А маленькие? – поинтересоваласьАлла Евгеньевна.

– Еще Магдалена, – ответилая, – она в гости приехала.

– Сколько ей месяцев? – быстроспросил Аркадий Семенович.

Кирюшка захихикал.

– Скажете тоже, месяцев! Магдевосемнадцать, она в одиннадцатый класс пошла!

– Сколько? – удивилась я. – Тыточно знаешь?

Кирюшка кивнул:

– Ага, я сам удивился, она себя ведет,как десятилетняя.

– А младенцы имеются? – неуспокаивался Аркадий Семенович.

– Нет пока, – растерянно ответилая, – при чем здесь грудные дети?

– Собака гуляет во дворе, за забором илиу вас на глазах? – продолжал задавать идиотские вопросы главный врач.

– Вчера она подкоп сделала и по поселкуносилась, – вздохнул Кирилл, – еле-еле поймали, совсем от свежеговоздуха офигела! У магазина отловили!

– Мне никто не рассказывал об этомпроисшествии, – покачала я головой.

– А ты дома-то бываешь? – ринулся ватаку Кирюшка. – Бросила бедных детей голодными…

Я быстро наступила ему на ногу. Иногда Кириказаносит, нет никакой необходимости устраивать свару при посторонних.

Тут раздался крик:

– Аркадий Семенович!!!

Доктора плотной группой рванули на зов. Мыостались с Кирюшкой вдвоем. Я терялась в догадках, что с нашей Рейчел?