Рогора. Пламя войны - Даниил Калинин

Я понял, что люблю эту землю – землю древних зодчих, создавших шедевр Белой Кии, и воинов – наших предков! – не щадивших своей жизни, защищая ее. Землю древних мастеров, создававших искусные доспехи и оружие, предметы быта – и не хуже, чем тогдашние лехи, фрязи, ванзейцы! Землю людей, что искренне любили ее и старательно записали ее историю в летопись, подробно рассказав обо всех событиях! И ведь никто из вас не понял, что наша история – это готовая инструкция о том, что и как делать, какие ошибки возможны и как их избежать, просто приняв иной выбор…

И ведь она не что-то безумно далекое и пригодное лишь для стариков-былинщиков – история рассказывает о судьбах и жизнях реальных людей, наших с тобой предков, что любили, дрались, погибали – и все на этой земле, зачастую за нее и во имя ее! Твой прадед, Бар, геройски сражался с лехами во времена восстания Эрика – и пал на стене Львиных Врат, первым на нее взобравшись! А князь Роволд, герой обороны Белой Кии – разве он не твой дальний предок?!

Скард молчит, обвиснув в оковах. Но сознание еще не потерял.

– Знаешь, чего я не нашел в летописных свитках за всю историю Рогоры? Предательства! Потому и не смог его предугадать – я не рассчитывал, что первые люди Рогоры предадут ее! Ее свободу и возможность самой построить свое будущее, не лишившись его вместе с Республикой! У лехов-то будущего нет, точно тебе говорю… Только свободная, независимая Рогора имеет будущее под сильной рукой единственного государя. Это я понял из истории. Еще я очень давно понял, что для лехов мы лишь послушное и презренное орудие – не более. А сближение с ними, в частности со шляхтой, приведет последних наших дворян к полному отрыву от корней и традиций родной земли – и фактически к вырождению. И если я в чем и ошибся, так это лишь в том, что вырождение уже началось.

Прощай, Бар. Тебя ждет участь любого изменника: тебя повесят. Повесят на стене Львиных Врат – так чтобы лехи видели участь предателя! И когда на твою шею накинут петлю, вспомни, кого и что ты предал! Вспомни о прадеде, вспомни о Роволде, вспомни о сыне – ты предал их всех!

На выходе из казематов я неаккуратно задел левую руку. Плечо тут же отозвалось тупой, тягучей болью… Н-да, на постоянных маршах лечить рану как следует времени не было, закрылась – и ладно. Надо бы сегодня пригласить лекаря.

Окрестности Дубца, стольного града Лагранов

Принц-консорт Аджей Руга

Облако пыли, поднятой копытами сотен лошадей, плотно накрыло порядки моих кирасир. Пыль беспощадно забивается в нос, рот, глаза и уши – так что просто нечем дышать! В очередной раз сплюнув на дорогу забившуюся в рот грязь, я направляю скакуна в сторону, на возвышенность – еще раз оглядеть боевые порядки своего куцего воинства.

Моя идея бросить вдогонку лехам отряды легкой конницы Луцика и Руда поначалу сработала блестяще: уничтожив сотню уцелевших торхов, что уже гораздо спокойнее вели себя, отнимая провиант у населения (зарубили только пару мужиков, пытавшихся заступиться за наспех изнасилованных баб), всадники из стражи фактически оставили Бергарского без фуражиров. А учитывая, что местное население покидало деревни при приближении его воинства, забирая все съестное, что можно было унести или увести, и пряча что забрать уже не получалось, герцогу пришлось направить для сбора провианта крупный отряд в три сотни ландскнехтов. Так временно объединившиеся дружины Луцика и Руда окружили его и целиком истребили – у бойцов во множестве имелись огнестрелы и самопалы, так что лехов просто расстреляли. К моменту когда Бергарский поспел на поле боя, все было кончено… Войско гетмана юга оказалось на грани катастрофы, ему всерьез грозила гибель от голода – а при таких раскладах даже дважды предатели-фрязи рискнули бы явиться к нам с повинной!

Потому, плюнув на свой первоначальный план создать более крупное соединение и старательно его выучить, я дал людям лишь короткий отдых. После чего, оставив в Лецеке раненых, двинулся вдогонку Бергарскому, собрав только три сотни пополнения. Новичков спешно обучали азам пикинерского боя прямо на марше.

Однако на территории графства Скард Бергарский вдруг получил подкрепление в виде возов с едой, собранных старостами, верных старому графу. Это был удар… Но самое страшное случилось чуть позже: одна из двух сотен Руда, ведомая самим полковником, была истреблена ночью людьми баронов! Уцелевшие в резне стражи по прибытии сообщили, что во время случайной встречи накануне вечером воины владетелей приняли стражей за очередной отряд владетелей, а Руд предположил, что встреченные им рогорцы – это подкрепление. Потому, нисколько не сомневаясь, полковник просто «переподчинил» их себе, тут же приказав разбить лагерь и встать на ночлег. Предатели же, быстро смекнув, что происходит, предпочли сделать вид, что подчинились и мирно расположились среди стражей. А поскольку последние старались держаться своей кучкой, не подпуская чужаков к собственным кострам, случайной «утечки» информации не произошло. Степные стражи, великолепные бойцы и чуткие даже по ночам воины, выставили внешнее охранение, предполагая возможной ночную атаку, но никто из них не мог себе даже представить, что враг уже находится внутри лагеря.

Разведчики Ируга сообщили, что на усиление к Бергарскому прибыло едва ли три сотни легкой конницы, набранной владетелями (жалкие предатели!) из верных лично себе людей. Судя по всему, самых жадных, раз предали свой народ, купившись на сладкие посулы. Но ведь отряд Бергарского и так был на треть крупнее моего! По дороге я вобрал в свое воинство еще две сотни новобранцев, зачислив их в пикинеры, но боевые качества новых бойцов оставляют желать лучшего.

Ну а Бергарский, трезво оценивая возможности собственных сил, последовал не к Львиным Вратам, а, развернувшись, форсированным маршем двинулся навстречу моему войску. Нам же, соответственно, осталось лишь одно – улепетывать, старательно избегая встречи с более сильным противником. Вот только долго это отступление продолжаться не могло – более привычные к пешим походам фрязи-ландскнехты так или иначе настигли бы нас, пусть и у врат Лецека.

Тогда-то в голове начал рождаться план – план будущей битвы. И сейчас мы спешно двигаемся к месту, что могло бы послужить нам для его воплощения в жизнь.

Когда-то меня пытались убить недалеко от Дубца, родового гнезда Лагранов. Я надолго запомнил ту лесную дорогу-развилку, на которой. люди озлобившегося графа собирались меня прикончить. Однако в дальнейшем я узнал, что дорожка эта действительно сокращала путь до Львиных Врат и была заброшена только после восстания Эрика Мясника, когда уцелевшие повстанцы опустились до грабежей и стали нападать на торговые караваны. Разбойников, оседлавших торный путь, в конце концов перебили, но оживленный когда-то тракт стал второстепенным, а вскоре и вовсе зачах.

Однако он и сейчас оставался проходимым для всадников!

К вечеру мы наконец-то достигли памятных мест. Всю легкую конницу – единственное, в чем я имею преимущество над Бергарским, – мне удалось отправить по заброшенному тракту. Следуя по нему, ведомые Феодором стражи смогут сделать хороший крюк и безбоязненно зайти герцогу в тыл. А вся пехота принялась в очередной раз возводить укрепления – на этот раз земляной вал со рвом, перекрывающий действующую ныне дорогу. Обоими его концами мы уперлись в близлежащие лесные массивы, а внутри их нарубили засеки – таким образом, чтобы обойти нас крупными силами стало просто невозможно.