Кошка Белого Графа - Кира Калинина

— Думаю, его величество не совсем удачно выразился, — миролюбиво заметил герцог. — Очевидно, он желал отметить воодушевление, с коим народ Ригонии принял нашу Камелию, и извиниться за то, что Альгота встретила нас непролазными снегами. Не будем слишком строги…

— А я думаю, — отрезала графиня, — что он знает! Я ведь говорила вам…

Она повернулась к принцессе.

— Нора! — в голосе герцога прорезалась непривычная сталь.

Графиня взглянула на него с испугом.

Клогг-Скрапп выразительно оглядел комнату и постучал себя по мочке уха.

Да, ваша светлость, чужие уши тут есть, и ближе, чем вы думаете. Правда, королю я вас не выдам. А графу Данишу…

Я так и не решила, сообщать ли ему о Камелии и Джеруче. С той ночи принцесса ни разу не заговаривала со своим секретарем, даже не смотрела в его сторону. Может быть, страстное свидание в Небенске было прощанием и теперь все кончено? Тогда и доносить не о чем.

— Я говорила… вы заметили, что во дворце нет ни одной печи? — нашлась графиня. — А между тем, здесь так восхитительно тепло!

— Я слышала, это свойство животворящей магии дворца, — принцесса ухватилась за безопасную тему. — Летом он накапливает в себе тепло, которого хватает затем на всю зиму, неважно, как сильны морозы.

— Воистину полезное свойство, — одобрил герцог, глядя на свою пустую тарелку. — Излишне, гм, стройные люди имеют обыкновение мерзнуть. Но нам холод не грозит!

После обеда объявился барон Кейринг, посол Вайнора в Ригонии, шумный брюзгливый толстяк. Долго жаловался, что ему вовремя не сообщили о прибытии ее высочества — иначе он примчался бы выразить свое почтение посреди ночи! Потом рассыпался в подобострастных восторгах и уверял в готовности служить, потом сетовал на погоду…

Графиня увела уставшую от его излияний Камелию, чтобы подобрать наряд для ужина. Барон моментально утихомирился.

— Вы знаете, что девица Болли снова во дворце? — негромко обратился он к герцогу.

Клогг-Скрапп сжал себе подбородок сухими пальцами и произнес, глядя в никуда:

— Может быть, это к лучшему…

А вскоре после ужина его пригласили к королю.

Вернулся герцог через час в приподнятом настроении. Альрик предстал перед ним другим человеком. Был любезен, улыбчив. Принес извинения за нерадушный прием и свое внезапное бегство, объяснив его неотложными делами: "Вы же сами видели, что творится в городе".

Было подано вино из личных королевских погребов. Альрик поднял тост за союз между Ригонией и Вайнором и пообещал торжественно представить невесту двору во время Зимнего бала. Обычно бал проходит в самый канун Ночи Всех Богов, но в этом году состоится немного раньше и будет посвящен прекрасной камелии Севера. А пока король намерен сделать все, чтобы завоевать расположение невесты!

К вечеру я немного пришла в себя и почувствовала, что готова вернуться к своим шпионским обязанностям.

Ускользнула из комнат принцессы и поскреблась в дверь к кавалеру Джеручу и его слуге, или кто он там на самом деле. Хотелось понять, в каком кавалер настроении. Отступился или намерен бороться за свое чувство?

— А, кошка, — сказал Ялун, отворив дверь. — Так и знать, что это ты. За мясом приходить? Не хотеть птичьи кишки?

По тону чувствовалось, что он моей разборчивости не одобряет.

Комната, отведенная секретарю ее высочества, была небольшой, но с приличной мебелью, ширмой, скрывающей кровать, закутком для слуги и лучезаром в форме гриба на длинной ножке.

Кавалер Джеруч стоял посреди комнаты, голый по пояс, выставив напоказ смуглый торс тренированного бойца. От него пахло мылом и чистотой, мокрые смоляные волосы блестели так, словно кто-то растворил в воде пару бриллиантов и этим раствором спрыснул ему голову.

Вид полураздетого эйланца сейчас же вызвал в голове картины их с принцессой ночного свидания, и я сделала вид, что принюхиваюсь к кофру, в котором прятался волшебный сундучок. Никогда-никогда больше не буду подглядывать за такими вещами! И никому не расскажу о том, что видела — пусть хоть пытают!

— Белка благородная барышня, ее желудок не принимает простонародной пищи, — серьезно сказал Джеруч. — Дай ей копченой печени.

— Сейчас, кошка, подождать.

Ялун подал кавалеру сорочку. Открыл кофр, уложил в него дорожную купальню вроде той, что я видела у Камелии, и лишь затем взялся за волшебный сундучок.

При этом он что-то сказал своему господину на родном языке. Тот ответил. От их интонаций воздух наполнился предчувствием грозы.

Эйланского я по-прежнему не понимала, но после уроков с принцессой приноровилась к звучанию чужеземной речи и стала быстро выхватывать из нее редкие знакомые слова.

Пока знакомое слово было только одно: "опасный".

А в следующий миг я подавилась куском печени.

—…мьян мирджам, — закончил фразу Ялун.

"Мой повелитель".

Всякий, кто читал знаменитую пьесу Флоттена Сторсона "Наследники", знает, что это старинное ланнское обращение в нынешнем Эйлане применяют лишь к особам королевской крови! И не кто попало применяет, а лишь приближенные из старших родов ланнской сотни.

Джеруч резко оборвал слугу.

Но тот упрямо повторил:

— Джаг, мьян мирджам!

"Нет, мой повелитель!"

Потом Ялун заговорил быстро, горячо, и Джеруч отвечал с не меньшим жаром.

Они спорили, не забывая приглушать голоса, отчего напряжение в комнате только росло. Я судорожно проглотила не прожеванный кусок печени.

Не может быть… Не верю! Как, почему? Кто ему позволил? И вайнорцам все известно. Что они задумали? Это заговор? Что будет с Ригонией — со всеми нами?

Игры кончились, Карин. Даниш должен узнать…

Завоевывать невесту король начал на другой же день.

С утра камергер Глуф объявил, что его величество Альрик будет счастлив пригласить ее высочество Камелию на прогулку в парк — с подобающим ее положению сопровождением.

Компанию принцессе составили три фрейлины и десяток дам во главе с графиней Виртен, герцог Клогг-Скрапп с полудюжиной самых знатных дворян — все в своих лучших мехах. И камергер Глуф с двумя помощниками в качестве провожатых.

"Секретаря" не позвали. Охрану тоже не взяли, только капитана Кариса. Без оружия, чтобы не оскорблять его величество недоверием. Наше движение по дворцу и так напоминало парад маленького павлиньего войска.

Зато король вывел в парк целый полк гвардейцев. Но вооружены они были не саблями и не пистолетами — со всех сторон раздавался бодрый скрежет лопат.