Бегущий по лабиринту. Лекарство от смерти - Джеймс Дэшнер

Томас отступил еще на два шага.

— Ньют, остановись. Тебя пристрелят. Стой и слушай меня! Лезь в фургон и дай себя связать. Нам нужен шанс!

Друга Томас не убьет. Просто не сможет.

С диким воплем Ньют бросился на него. Из кабины фургона вылетел искрящийся заряд, но в цель не попал — ударил в мостовую. Томас не мог пошевелиться, словно врос в асфальт, и тогда Ньют сбил его с ног. Из Томаса вышибло дух.

— Я тебе сейчас моргалы выдавлю, — оседлав Томаса и брызжа слюной, проговорил Ньют. — Научу уму-разуму. Какого хрена ты сюда приперся? Чего хотел? Думал, я обниму тебя, мы присядем у дорожки и перетрем за жизнь, за старые денечки в Глэйде?

Объятый ужасом Томас мотнул головой. Свободная рука потянулась к пистолету.

— Знаешь, откуда у меня хромота, Томми? Я тебе не говорил? Нет, не рассказывал.

— Так откуда она? — спросил Томас, пытаясь протянуть время. Пальцы сомкнулись на рукоятке.

— В Лабиринте я хотел покончить с собой. Влез на чертову стену и спрыгнул. Алби нашел меня и дотащил до Глэйда, пока Врата не закрылись. Каждый день, каждую секунду, проведенную в Глэйде, я ненавидел, Томми. И виноват… во всем… только ты!

Ньют резко ухватил Томаса за руку с пистолетом и приставил дуло себе ко лбу.

— Пора искупить грех! Стреляй, пока я не стал одним из этих чудовищ-людоедов. Убей меня! Я попросил тебя о последней услуге. Тебя и никого другого!

Томас попытался отдернуть руку, однако Ньют держал крепко.

— Я не могу, я не посмею!

— Искупи свой грех! Искупи моей кровью! — завопил, содрогаясь всем телом, Ньют, а потом горячим шепотом добавил: — Убей меня, трус. Докажи, что ты не тряпка и способен на верный поступок. Подари мне достойную смерть.

Ужаснувшись, Томас произнес:

— Ньют, может, еще получится…

— Молчи! Заткнись! Я верил тебе! Не подведи хотя бы сейчас!

— Я не смогу.

— Сможешь!

— Нет! — Разве можно просить о подобном? Убить близкого друга…

— Либо ты меня, либо я тебя. Ну!

— Ньют…

— Не дай мне стать одним из них!

— Я…

— УБЕЙ МЕНЯ! — В этот миг взгляд Ньюта прояснился. Друг словно последний раз вынырнул из омута безумия и чуть спокойнее произнес: — Прошу, Томми, пожалуйста.

Чувствуя, как душа летит в черную бездну, Томас спустил курок.

Томас закрыл глаза. Он слышал, как пуля пробила череп, ощутил, как дернулся и упал на асфальт Ньют. Потом Томас перевернулся на живот, вскочил и, не открывая глаз, побежал. Он не мог смотреть на дело рук своих.

Он тонул в чувстве вины и раскаянии, слезы текли по щекам.

— Залезай! — крикнул Лоренс.

Дверь фургона все еще была открыта — Томас прыгнул в машину, щелкнул замком, и фургон тронулся с места.

Все молчали. Томас смотрел перед собой и ничего не видел. Он выстрелил другу в голову, убил его. И не важно, что Ньют сам просил об этом, умолял… Он спустил курок. Руки и ноги дрожали; Томаса охватил озноб.

— Что я наделал? — пробормотал парень. Никто ему не ответил.

Остаток пути Томас помнил смутно. Пару раз пришлось отбиваться от шизов — в них стреляли зарядами из пушки. Затем фургон проехал в ворота защитной стены, за ограду небольшого аэродрома и дальше — в ангар за огромными дверьми, под мощной охраной.

Говорили мало. Томас так и вовсе молча исполнял указания. Наконец все трое погрузились на берг. Пилот проверила системы и включила зажигание; Лоренс куда-то запропастился. Томас лег на диван в общей комнате и уставился в решетку потолка.

Убив Ньюта, он только сейчас вспомнил, на что идет: свободный от власти и слежки ПОРОКа, Томас готовился добровольно отдаться им в руки.

И ладно. Что было, то было. Но до конца жизни его будут преследовать образы: Чак, истекая кровью, судорожно хватает ртом воздух; Ньют бешено орет на Томаса, а потом в глазах у него появляется проблеск рассудка и мольба — мольба о пощаде.

Томас смежил веки. Образы еще долго стояли перед мысленным взором, и заснул он не скоро.

Разбудил его Лоренс.

— Эй, проснись и пой, парень. Через несколько минут мы тебя сбрасываем и мотаем. Без обид.

— Прощаю. — Томас со стоном сел на диване. — Сколько мне топать до лаборатории?

— Несколько миль. Не бойся, шизы тебе вряд ли встретятся. Местность дикая, мороз… Может, наткнешься на злого лося или волки попытаются откусить тебе ноги. В общем, ничего страшного.

Томас ожидал, что Лоренс издевательски ухмыльнется, но нет. Водитель прибирался в углу.

— Возле грузового люка найдешь рюкзак и куртку, — произнес он, положив на место некий инструмент. — В ранце — вода и еда. Наслаждайся, так сказать, прогулкой по дикой природе.

Лоренс так и не улыбнулся.

— Спасибо, — пробормотал Томас, изо всех сил стараясь не провалиться обратно в темный колодец тоски. Никак не удавалось выкинуть из головы Чака и Ньюта.

Прекратив возиться с инструментами, Лоренс обернулся.

— Спрашиваю первый и последний раз.

— О чем?

— Ты уверен, что справишься? Про ПОРОК я слышал только плохое: они крадут людей, пытают, казнят… в общем, жонглируют жизнями. Только псих отправится к ним по собственной воле.

Томас, однако, бояться уже перестал.

— Я-то справлюсь. Это вы прилетайте.

Лоренс покачал головой.

— Ты либо самый отважный паренек, какого я знаю, либо отчаянный псих. Ладно, иди в душ и переоденься. В шкафу должна быть чистая одежда.

В этот момент Томас, наверное, выглядел как зомби — бледный ходячий труп.

— Хорошо, — ответил он и отправился в ванную, надеясь освежиться душой и телом.

Берг завис на месте и начал снижаться. Томас, ухватившись за поручень в стене, смотрел, как открывается грузовой люк. Петли скрипели, рев двигателей сделался громче. В грузовой отсек ворвался холодный ветер. Оказалось, что берг висит над небольшой опушкой посреди заснеженных сосен. В таком густом лесу пилот просто не сумела бы посадить судно.

Придется прыгать.

Корабль опустился еще ниже, и Томас приготовился.

— Удачи, парень, — пожелал Лоренс и кивнул в сторону опушки. — Я бы попросил тебя быть осторожным, но ты мальчик взрослый, о себе позаботиться сумеешь.

Томас улыбнулся, ожидая ответной улыбки, однако Лоренс сохранял серьезное выражение лица.

— Ладно, — сказал тогда Томас. — Установлю «глушилку», как только проникну в лабораторию. Уверен, все пройдет как по маслу.