Последнее дело Даймонда - Питер Лавси

В голове промелькнула мысль: если потребует за опоздание такую расплату, лучше согласиться. Он был лыс и начал раздаваться под своим классно сшитым костюмом – герой-любовник не моей мечты. Но чмокнуться и обняться – это совсем ничего не значит. Босс взял меня за плечи и притянул к себе, а затем пожал ладонь своей горячей рукой.

– Поздравляю, моя дорогая…

Мое недоумение было слишком очевидно.

– …со счастливым спасением вашего сына! Я прочитал о нем в газете. Чудо! Отметил необычное имя. Но на сто процентов убедился, что это вы, наткнувшись на название нашей компании.

Вот оно что: босс обрадовался бесплатной рекламе в местных газетах. Меня спасло могущество прессы.

– Как насчет чашечки кофе? – продолжил он. – Представляю, какое было испытание вашим нервам! Сын действительно не пострадал?

– С ним все в порядке, – ответила я. – Я опоздала потому…

– Опоздали! Мы вообще вас сегодня не рассчитывали увидеть! После такого кошмара! Не хотите взять отгул?

– Вы очень добры. Но то, о чем вы говорите, произошло позавчера.

– Какая разница? Если мы можем вам чем-нибудь помочь, только скажите.

В тот вечер я пришла домой после Мэтью. Он смотрел телевизор и ел тушеную фасоль с сэндвичем. Я не спросила, что было в школе – он и без того наверняка претерпел достаточно унижения.

– Звонила слоноподобная мисс Эйбершо, – сообщил сын.

Я вздохнула, отчасти негодуя на ее упорство, отчасти сетуя на мужскую черствость по отношению к ней.

– Мэт, она не виновата, что такая толстая. Что ей на сей раз понадобилось?

– Спрашивала, не запомнил ли я что-нибудь еще о том человеке. Сказала, позвонит позднее. А что касается толщины, конечно, виновата. Села бы на диету.

– Что конкретно ты ей ответил?

– А что я ей мог сказать? Нос у него английской булавкой не проколот. Обычный мужчина с усами.

Я терпеливо спросила сына, получил ли он домашнее задание.

– До фига. – Он выключил телевизор. – Как всегда, учить латинские слова. А старик Фортескью вообще придумал какую-то историческую чушь. Каждому дал по улице в Бате и велел написать ее историю.

– Тебе какая досталась?

– Он специально это сделал. Мол, раз меня оживляли поцелуем, буду писать про Гей-стрит. Ребята, конечно, поржали.

– Некоторые учителя ведут себя не лучше учеников. Как думаешь начать?

– Сегодня нарисую большой план. Он велел указать каждый дом. Завтра стану выяснять, когда они были построены и кто в них жил.

– Это интереснее, чем учить латинские слова, – заметила я, чтобы ободрить его.

Зазвонил телефон. Молли Эйбершо хотела узнать, видела ли я утренний номер газеты.

– Да, – ответила я.

– Понравилось?

– Что значит – понравилось? Мы не привыкли, чтобы о нас писали в газете. Но пожаловаться не на что. Вы придерживались фактов, ничего не прибавили. А мой босс порадовался, что вы упомянули название его компании.

У Молли Эйбершо выдержки было не меньше, чем у меня.

– Из чистого любопытства: вы больше ничего не выяснили о человеке, который спас Мэтью?

– Нет. Интересовалась, где могла, но безрезультатно. Вы написали в своей статье, что я хочу лично поблагодарить его. Это правда.

Журналистка оживилась:

– Поэтому я решила с вами поговорить, миссис Дидриксон. Статья может иметь продолжение. Объявим кампанию «Найти героя» и обратимся за помощью к читателям.

– Понимаю.

– Вы не слишком воодушевлены?

– Рассчитывала, что больше не появлюсь в газетах.

– Но вы сказали, что хотите его найти.

– Да.

– Данный способ не хуже любого другого. От вас требуется одно: я процитирую ваши слова, что вы стремитесь встретиться с ним.

– Это естественно. Человек рисковал жизнью, спасая моего сына. Я искренне желаю сказать ему слова благодарности, но…

– Прекрасно! Максим хочет сфотографировать вас вместе с сыном. Давайте устроим это завтра до того, как он пойдет в школу.

– Это будет рано. Мэт уходит в половине девятого.

– Не проблема. Максим приедет сразу после восьми. И вот еще что, миссис Дидриксон…

– Слушаю.

– Не возражаете, если Мэтью назовет фамилии двух своих приятелей? Они сумеют вспомнить детали, которые помогут найти его спасителя.

– Давайте не будем впутывать ребят!

– Я хотела бы с ними пообщаться. Получится достаточно полное описание этого мужчины, а наш художник нарисует его примерный портрет, который мы потом напечатаем.

– Так поступает полиция, когда пытается установить личность преступника, – напомнила я.

Возникла недолгая пауза, затем Молли Эйбершо продолжила:

– Это мне в голову не приходило и сомневаюсь, чтобы пришло читателям. В любом случае было бы полезно поговорить с ребятами. Можно по телефону. У вас есть наш номер? Он напечатан на последней странице газеты.

Ничего не обещая, я сказала, что поговорю с сыном.

– Разумно. И конечно, если сам Мэт что-нибудь вспомнит, я с радостью выслушаю его.

– Я ему передам.

Положив трубку, я подумала, как плохо становиться предметом всеобщего внимания. Теперь я хорошо понимала спасителя сына, который предпочел остаться неизвестным.

В пятницу Мэтью пришел в кухню и открыл холодильник. Я спросила, что он рассчитывает там найти.

– Заварной крем, – ответил сын.

– Ты оптимист! – рассмеялась я. – Вчера доел последнее. Но если так сильно хочется сладкого, в морозилке лежит мороженое. Какое задание ты получил на выходные?

У меня не хватало времени, и разговоры с сыном сводились к подобным репликам. Не хотелось играть роль этакой мамочки-наседки, но в глазах Мэтью я выглядела именно такой. В возрасте сына дети не готовы делиться с родителями мыслями, поэтому наше общение ограничивалось бытовыми вопросами и его домашними заданиями.

Мэт ответил, что ему дали перевод с латинского, нужно подготовиться к предстоящему в понедельник тесту по Священному Писанию и еще – я буквально привожу его слова – «этот долбаный исторический проект».

– Мэтью! – Работая в такси, я слышала выражения и покрепче, но если такое говорит мой сын, меня коробит. – Что тебе не нравится?

– Нам надо выбрать живших на улице знаменитых людей и что-нибудь написать об их жизни. Пирсу легко, ему дали Серкус, там на каждом доме таблички с именами. А мне всучили несчастную Гей-стрит.