Гнилое дерево - Комбат Найтов

– Где твой корпус?

– В Роминтене, резерв фронта.

– Взять Гердауэн. К послезавтрему доложить. Исполняйте!

– Есть!

Мотострелковая, инженерно-штурмовая и гвардейская кавалерийская дивизии получили приказ выдвинуться на исходные. Артиллерия корпуса уже на позициях и активно исполняет свою арию в концерте. Лишь немного переместили реактивные дивизионы. Отведенное время – минимально, малейшая задержка будет воспринята резко отрицательно. Комфронта придал 249-й тяжелый танковый полк прорыва на ИС-2. Основная линия обороны немцев проходила вдоль Мазурского канала, снабженного значительным количеством шлюзов и имевшего бетонные берега. Каждый шлюз превращен в дот. Но на участке прорыва все они разрушены и разбиты. Части накапливались чуть за спиной у армии Курасова, в лесах напротив фольварка Лекникен. Войскам Курасова предстояло утром идти на юго-запад, гвардейцам путь лежал на северо-запад. Сразу за Карловским лесом начиналась довольно большая плоская равнина, удобная для действий 5-й танковой армии резерва Ставки. Последовали доклады о готовности.

И никто не знал, что в двадцати одном километре отсюда, строго на юг, вылез на верхнюю площадку зенитной башни невысокий худощавый человек в кожаном пальто на меху. Он смотрел на север, отыскав на небе Полярную звезду, и просто дышал свежим холодным лесным воздухом. Опустив правую руку ниже живота, он прижал ее левой рукой к корпусу, и неотрывно смотрел на мириады звезд в ночном небе. Вдруг горизонт украсился большими беззвучными вспышками. Человек круто развернулся и спросил у стоящей неподалеку свиты:

– Вас ист дас?

– Мой фюрер! Наша ловушка сработала! Говоров вводит войска в проделанный прорыв, вместо того чтобы зачистить район Летцена и Растенбурга. Его цель, как мы и предполагали, Кенигсберг. О сосредоточении здесь корпуса СС он не догадывается.

Пока говорил генерал-фельдмаршал Кейтель, до вышки донеслась канонада. Несколько десятков минут члены ОКВ прислушивались к грозному реву русской артиллерии, затем сполохи стихли. Прошло еще несколько минут практически полной тишины, грохот стрелкового оружия сюда не доносился, и горизонт вновь украсился сплошными сполохами. Так повторилось три раза, затем количество сполохов сократилось, но не полностью.

– Я продрог, – заметил Гитлер и двинулся к трапу, ведущему вниз в подземелье. Он прошел сразу в зал заседаний Ставки и подошел к карте, лежащей на огромном столе. Следом за ним, не снимая черной шинели, спешил генерал-майор Шмундт. Он с ходу показал место, где, предположительно, русские продолжили наступление.

– Мой фюрер! Скорее всего, вот здесь.

– Где донесения? Мы задержали русских? Какими силами они атакуют? – Гитлер заметно волновался.

– Связи с участком наступления нет. Генерал Хейнрици сейчас уточняет ситуацию и будет готов сообщить ответ через полчаса-час, мой фюрер, – ответил Кейтель.

– Мой фюрер! Может быть, чаю с пирожными?

Гитлер не ответил, прошел к стулу перед столом и устало сел на него боком. При этом положил локти на стол и придерживал руками челюсть. Взгляд устремлен в пол. На лице написано страдание. Положение Германии резко ухудшалось, требовалось переходить к тотальной войне и перекраивать экономику полностью на военный лад. А это влекло за собой и падение популярности в народе, и неприятности со стороны немецких магнатов и банкиров. Он не был трусом и охотно посещал и фронтовые части, и частенько бывал здесь, в Вольфшанце, тем более что русские, видимо, не знали о нем. Бомбить его ни разу не пытались.

Снявший шинель Кейтель принес фюреру план операции «Rache», предусматривающей создание мешка для армий 2-го Прибалтийского фронта на участке Гросс-Гартен – Тремпен. С обеих сторон прорыва сосредоточено по три танковые и три пехотные дивизии. Командует операцией генерал Макензен, из первой танковой армии. Они обсудили детали операции. В этот момент позвонил Хейнрици и доложил, что русские силами двух-трех дивизий из района Карловского леса атаковали и захватили город и железнодорожную станцию Гердауэн. Разрушены железнодорожные пути, взорваны склады, повреждены все паровозы, разрушено депо, водокачка, взорвано нефтехранилище. Русские оставили город и отошли в направлении Лангмихель, который тоже взят. В настоящее время идут бои за мост через Мазурский канал в десяти километрах восточнее Гердауэна.

Владислав доложил Жукову о взятии Гердауэна и сразу запросил разрешение на отход. Оборонять город возможности не было: к нему подходило сразу пять дорог, местность ровная, как стол, ни одной высотки, чтобы зацепиться. Плюс замечательный язык попал в руки разведки 1-й гвардейской мотострелковой – немецкий полковник, у которого в портфеле нашли мину, предназначавшуюся Адольфу Гитлеру. Сам Адольф сейчас находится в тридцати шести километрах от Гердауэна, поэтому никакого смысла удерживать город просто не было. Вперед на Ставку! Получив такое сообщение от Муравьева, Преображенский буквально перебежал через улицу в штаб фронта и подал его Жукову.

– Ох, везунчик! – широко улыбнулся Георгий Константинович и схватил трубку ВЧ. Четко доложил Сталину. Помолчал, пару раз попытался возразить и замолкал. О наличии в лесу под Растенбургом замаскированной Ставки Гитлера в Москве было известно, но против нее ничего не предпринимали, так как проведенная разведка показала, что у Красной Армии нет достаточных боеприпасов, чтобы каким-то образом разрушить укрепления такого рода. Но это было почти полтора года назад. Сейчас авиация дальнего действия имела пятитонные бомбы. Приказ Сталина был следующим: имитировать атаку в направлении Растенбурга, полковника фон Шлабрендорфа доставить в Москву. Дать возможность Гитлеру уйти. Руководит заговорщиками генерал-фельдмаршал Кейтель, который находится сейчас в Ставке на должности начальника ОКВ. Цель заговора – мир с Англией и разгром СССР совместными усилиями Англии, США и Германии. Войска фронта должны не допустить подобного развития ситуации. Расшифровку принесли Жукову, и тот был вынужден показать ее Владу.

– Все понял? Атакуй, но осторожно!

Прямо из штаба фронта Владислав передал распоряжение войскам, и они двинулись в сторону Лангмихеля. Здесь сплошной обороны уже не было, двигаться можно было достаточно быстро. Корректировщики повисли над районом, связались с ведущим бои чуть левее Курасовым. Тот попросил немного помочь под Эглоффштейном. Корпусная артиллерия отработала по немецким позициям, и 16-я гвардейская дивизия генерала Шафранова продолжила наступление.

Гитлеру доложили, что русские изменили направление удара и движутся на Растенбург по кратчайшему пути. С ходу взят Бартен, навстречу русским дивизиям разворачивалась немецкая 5-я танковая. Ее движение было обнаружено, и по ней начала работать русская штурмовая авиация. Теперича не то, что давеча! Раньше эффективность атак штурмовиков против танков была мизерной, только машины теряли. Теперь бомбят маленькими кумулятивными двухкилограммовыми бомбами. Очень эффективное оружие против танков на марше. Да и окопанные танки в обороне достают неплохо. Бомбят ими как сами штурмовики, так и «Яки», которые их сопровождают. Времени у немцев выдвинуться и развернуться в сумерках не было, поэтому они попали под удары и несут потери, а части первого гвардейского продолжают продвижение в сторону Растенбурга. Но в отличие от остальных городов района, он укреплен: развитая противодесантная оборона, достаточно большое количество зениток всех калибров. Так что войти в Растенбург в составе маршевых колонн не удастся. Впрочем, приказ: сымитировать атаку на него. Однако допрос полковника фон Шлабрендорфа велся в поле и стал известен в войсках. И рядовой состав считал себя вправе решать судьбу фюрера «великой» Германии совершенно самостоятельно. Наступательный порыв был таким, что в момент столкновения с 5-й дивизией гвардейцы открыли такой огонь, что через полчаса после начала боя генерал-лейтенант Эдуард Мец заявил, что его дивизии больше не существует. Встречный бой с пятьюстами танками, значительное число которых составляли тяжелые ИС-2 плюс несколько самоходных полков с ИСУ-152, а в пятой дивизии было всего двадцать тяжелых танков, остальные – Т-IV. Несколько «Тигров» было потеряно еще на марше.