Цветок безумия. Империя рабства - Владимир Белобородов

– То есть дать себя зарезать как свинью?

– Смотри по обстановке, – скривился Оскоран. – Только помни, если применишь магию, то не должно остаться никого кто бы видел это. Никого! В том числе и воинов охраны. Собственно именно поэтому, мои воины тебя сопровождают только до твоей кареты. Там будут уже обычные наёмники. Постарайся их сменить где-нибудь. Не подумай, что угрожаю, но ты вроде разумный юноша, поэтому говорю открыто, – оскоран оторвав от грозди винограда ягоду, поднёс её к губам. В случае если останутся те, кто видел как ты пользуешься магией, – он забросил виноградину в рот, – уже я буду заинтересован пустить твой дух на свободу. А я тебя найду. И ты это понимаешь.

– Смотрю, вы не особо верите в моё странствие инкогнито. Даже воинов пожалели. Я могу просто поселиться в каком-нибудь городке?

– Так ради твоей же безопасности и не даю. Как ни переодень, воины всё равно выделяются. Наёмники в данном случае будут лучше. А селиться… Селись. Никто не мешает. Ты волен делать всё что хочешь. Но не забывай, что если тебя найдут, то выкрасть тебя с обжитого места, подготовившись, для магов пустяк.

– А по дороге значит, нет?

– Как ни странно, нет. Допустим, один из орденских узнает тебя. Времени на сбор значительного количества их воинов, а уж тем более для вызова карающих, у него нет – ты уедешь. Поэтому будет вынужден воспользоваться тем, что есть под рукой – бандитами, наёмниками. То есть слабо подготовленными людьми.

– Других вариантов спрятать меня, нет?

– Есть. Могу в дворцовом подвале тебе комнату выделить. Собственно изначально так и предполагалось. Но, ты же не поймёшь такой заботы. А мне нужен союзник, а не загнанный в ущелье земляной дракон. Ещё раз повторюсь. Если орден будет готов, то тебя и из дворца выкрадут. Ты очень нужен ордену. Просто не представляешь насколько.

– Ну, почему не представляю? Вполне. И также представляю, насколько Империи не выгодно, чтобы я попал в руки ордена. Живым. Но, поскольку сами вы меня убить не можете – эльфы не поймут, то смерть от клинка орденских, будет всем только на руку.

– Ты сам ответил на свои страхи. Ордену ты нужен живым, а не мёртвым. И ты несколько преувеличиваешь свою значимость для эльфов. Они не станут портить отношения с Империей, из-за подданного Империи. Так что убить тебя, если уж мне надо будет, я всегда могу. Раз уж заговорили о смерти… – тысячник выложил на стол маленькую стеклянную бутылочку на верёвочке. – Знаешь, что это?

– Да. Яд. У черносотенников такой. Можно полсотни отравить.

– Тебе одному тоже хватит.

– Спасибо. Тронут. Как с зельем привязки?

– Не совсем тебя понял.

– Зелье. То, что я получаю.

– А-а, ты об эликсире источника. Забавно, правда? Маги страдают от нехватки магии. В карете пять бутылок Дуваракского. В них добавлен эликсир. Тебе должно хватить на пять лун, потом ты должен будешь явиться в тысячу Сварбского локотства, там найдёшь сотника чёрной, он выдаст т ещё. Он же и передаст письмо от меня. Если будет что сообщить…

– Сказать ему, – закончил я фразу Оскорана. – И надолго такое путешествие? – Очень заинтересовало количество лун названных тысячником.

– Пока не могу сказать. Всё зависит от дальнейших отношений с Орденом. А то, что они изменятся, отчасти благодаря тебе, это уже точно. В одном из локотств уже отказались отдавать ребёнка-мага. И Император на это не отреагировал. Карающие, конечно, всё равно забрали, но сам факт… Скоро Ордену будет не до тебя. К тому же, у них сейчас внутри раскол. Нет той веры в Магический круг. Нет…

Под перестук колёс кареты по булыжной мостовой было о чём подумать. Не то чтобы тысячник дворцовой врал… Но, остался налёт недосказанности… Нужен я ещё зачем-то Империи. Ой, как нужен… Хотя и вариант моей смерти от рук Ордена, тоже будет ей выгоден. Хитрит Оскоран. И вообще весь этот конфликт с Орденом… Если Император разругается с магами, кто будет поставлять ему эликсир «вечной молодости»?

– Что невеселы, либалзон Ларит? – Старший моей охраны сидел во дворе трактира, натирая клинок.

Вообще старшим его называть язык не поворачивался, так как из тройки нанятых мной воинов, он был самым молодым – приблизительно мой ровесник. Этих ребят я нанял луну назад, когда сменил свою шикарную карету на эту скрипучую колымагу, и расставаться пока с ними не собирался – довольно дисциплинированные и не сующие свой нос в чужие дела ребята. Действительно профессионалы. У них даже разрешение на ношение арбалета было. Правда, только вне стен городов.

Решение смены антуража на более скромный, то есть Крота с ребятами, возникло благодаря фобии. Мне за каждым углом чудились либо маги, либо жаждущие моей смерти имперцы. С одной стороны я понимал, что глупость, с другой… «когда сосед алтырь, то зим в жизни может оказаться на одну, да больше». Поговорка о перестраховке, кстати, родилась не на пустом месте. Немало случаев, когда соседство с полумагами спасало жизнь людям. Поэтому дома рядом с алтырскими всегда были чуть дороже.

– Да так, неурядицы, – присел я на бревно рядом с ним.

– Опять ходит с глазами полными слёз?

– Есть такое. Ты то, откуда знаешь?

– У меня отец руки на себя наложил, из-за такой.

Разговор шёл о Ласе, моей беде и моей прелести в постели… В постели это был нежный ангелочек с проклёвывавшимися рожками похоти. Она была то нежна и чувственна, то настолько ненасытна… И всё это сплеталось в такие безумные ночи, что просто так не описать. Даже мне, магу, было сложно удовлетворить эту нимфу. Хорошо, что Валейр приучил меня к отсутствию полноценного сна. Но это ночью… Днём же, она становилась невыносима. Нет, она не устраивала истерик, не требовала ничего. Ну, почти ничего, кроме ласки. Только… Как бы объяснить… Начать хотя бы с разговоров. Говорить с этой девушкой было не о чём. Совершенно. То есть она была настолько… неумна, что дальше не куда. Увидев курицу, она умилялась, и тут же задавалась вопросом боли при выходе из птицы яйца. А уж то, что из яйца потом вылупляется птенец… Она разок отказалась есть яичницу с мотивировкой: это цыплёнок. И ладно бы так… Но ведь она забывала об этом разговоре буквально за пару рук. И вновь: «Смотри, какая курочка. Интересно, а откуда в ней берутся яйца?» Не представляете, как бесит. И при всём при этом, страсть к разговорам была у неё маниакальная. Нисколько не меньше, чем страсть к плотским утехам. А если не будешь с ней разговаривать, то она сжимается, отворачивается от тебя, и тихонько, совершенно беззвучно плачет. Так это задевает. То же самое касается какой-нибудь безделушки, которой она хотела бы обладать. Причём зачастую, можно даже не догадываться о её желаниях. Просто плачет, прижавшись в уголок. Не зря балесс называют куклами. А самое мерзкое, что ты ведь знаешь о том, что она не виновата. В такое её превратили маги. Маги… Ласа очень сильно воспитала во мне ненависть к Ордену.

Зачем я взял её с собой? А я не брал. Меня бы вполне устроило, если бы её заперли в какой-нибудь высокой башне, а я бы потом явился… Хотя, вот сейчас, зная об истинном положении дел, я бы и не явился. Но, суть не в этом. Я её не брал. Это был плод чувства юмора дворцового тысячника. Он даже записку мне передал. Я когда распахнул дверцу предназначенной для меня кареты, Ласа первым делом сунула мне этот пергамент. А в нём всего два слова: «Тень мужа». Как бы объяснить… Есть такая… даже не пословица, высказывание: «Жена, это тень мужа». Расценивается это несколько двояко. Вообще в прямом смысле, это высказывание зародилось по поводу того, что если жена, извините за подробность, имеет непомерный вес, значит, самомнение мужчины превышает его возможности, поскольку услуги алтырей не так уж и дороги. Двоякость же заключается в разнообразного рода интерпретациях. Мол, если жена из богатого рода, а муж наоборот… Короче, тень мужчины должна соответствовать ему самому. И вот тут-то и был весь смысл юмора Оскорана: жена – рабыня. Возможно, конечно, мои комплексы…