Сестра - Луиза Дженсен

– Я ее не любил, это было глупое детское увлечение. Ты для меня единственная девушка. Ты ведь это знаешь, правда? – Он отламывает кусочки корки и бросает голубю, который с важным видом ходит вокруг его ног.

– Я ожидала, что Анна будет, как Чарли. Я хотела, чтобы она была, как Чарли, но она другая, не так ли?

– Да, – резко говорит Дэн. – Пошли. – Он встает, сминает в кулаке пакет из-под сандвича. – Пора опять приниматься за дело. Мы можем попробовать обойти некоторые дома.

К шести часам мы так ее и не нашли. У нас закончились постеры, мы стучались в двери, пока у нас не заболели костяшки. Дедушка прислал эсэмэску о том, что они пошли домой и позвонят мне позже. Снова хлещет дождь, капли отскакивают от тротуаров, в переполненные водостоки бегут ручейки.

– Давай закончим на сегодня, купим себе еды навынос. Завтра опять примемся.

В китайской закусочной тепло и душно. От шипящих котелков поднимаются дразнящие запахи. Я разматываю шарф, расстегиваю молнию на куртке, сажусь и листаю газеты, пока Дэн заказывает еду у прилавка. Звенит колокольчик, дверь отворяется. Я поднимаю взгляд к двери, откуда пахнуло холодным воздухом. Это Гарри и Хлоя. Хлоя улыбается, выдвигает себе стул напротив меня. Гарри приваливается к прилавку рядом с Дэном, их головы вскидываются к висящему над кассой гигантскому телевизору, где включен спортивный канал.

– Как поживаешь? – спрашивает Хлоя.

Я рассказываю, что мы весь день искали нашу кошку.

– Это ужасно. Вы разместили фотографию в «Фейсбуке»?

– Еще нет.

– Пришлите мне фото. Я собираюсь выложить фотографии с торжественного обеда риелторов. Жаль, что тебя там не было.

– Я плохо себя чувствовала.

– Знаю. Анна мне сказала. Я удивилась, когда увидела ее там с Дэном.

– Ты ее знаешь?

– Только по клубу.

– По клубу?

– По футбольному клубу. Она работала за барной стойкой. Я думала, ты оттуда ее знаешь.

– Когда это было?

– Она начала там работать прошлой осенью, когда ты не приходила после… Ну, ты понимаешь. После смерти Чарли. Хотя сейчас она уже там не работает. Я не знала, что Дэн поддерживает с ней отношения.

– Так Дэн знаком с ней несколько месяцев?

– Да.

Они знали друг друга, когда я их представляла, и тем не менее оба притворились, что никогда раньше не встречались.

Мне трудно дышать. Я вскакиваю со стула, бегу к двери, едва не споткнувшись о свой шарф, который упал с колен.

Шлепаю по лужам, возбужденно размахивая руками. Ледяной воздух жжет легкие, но я не замедляю хода, пока не достигаю нашего переулка. Мне необходимо оказаться дома. Собраться с мыслями прежде, чем встречусь лицом к лицу с Дэном. С грохотом открываю калитку и роюсь в карманах в поисках ключей.

– Грейс, дорогая. – На пороге своего дома стоит миссис Джонс. Свет, падающий из прихожей, освещает дорожку. Она, прихрамывая, идет вперед и протягивает мне через штакетник маленькую картонную коробку.

– Мне так жаль, дорогая. Почтальон нашел ее на обочине дороги.

– Нет! – Я молитвенно складываю руки.

– Я подумала, что Дэн мог бы ее похоронить.

Я хочу похоронить Дэна. Хочу похоронить Анну. Хочу заползти в какую-нибудь нору и никогда-никогда оттуда не вылезать. Я молча беру коробку и в последний раз несу в дом кошку, которая меня любила, которая никогда никому не причинила зла.

Вот вам и Новый год, новая жизнь. Я села в кровати, открыла глаза, и свет от лампы на прикроватном столике врезался в мозг, словно проволока для резки сыра. Кажется, я заснула с этим светом. Я щелкнула выключателем, пока бабушка не заметила и не указала мне на то, что в Африке есть селения вовсе без электричества. Мобильный телефон лежал под подушкой, и я его вытащила. Девять пропущенных звонков. Я пролистала все поздравления с Новым годом, ища эсэмэску от Дэна.

«Извини, прошу тебя, позвони мне». Он прислал этот текст шесть раз, и я их все удалила. Были эсэмэски и от Чарли, где она спрашивала, куда я подевалась, но ничего от Шиван. Я чувствовала себя ужасно, оттого что проигнорировала ее и не сдержала слово, данное Эбби. Мне следовало дать ей знать, что ее старшая сестра вышла со мной на связь. Я поклялась позвонить им обеим позже. Ответив на мамино эсэмэс, поздравив ее и Оливера с Новым годом, я положила телефон на тумбочку. Язык прилип к нёбу. Я пошарила рукой в поисках стакана с водой и, промахнувшись, опрокинула его на пол. Встала, чтобы взять тряпку. В ступне запульсировала боль, из глаз посыпались искры. Я надеялась, что в ноге не застряли осколки стекла. Завернувшись в халат, я на нетвердых ногах побрела в кухню.

Дедушка сидел за столом, а бабушка возилась со сковородкой. От запаха бекона рот наполнился слюной. Я успела дойти до мойки, прежде чем меня стошнило, в желудке не осталось ничего, только горький вкус желчи драл горло.

– Грейси? – Бабушка намочила в прохладной воде посудное полотенце и приложила к моему лбу.

– Что-то неважно себя чувствую, – констатировала я очевидный факт. – Думаю, у меня пищевое отравление.

– Скорее алкогольное, – покачала головой бабушка. – Мы слышали, как ты пытаешься попасть ключом в замок. Ложись обратно в постель.

Я велела моим мышцам перенести меня обратно наверх, где, не снимая халата, упала на мягкий матрас. Крепко зажмурила глаза и взмолилась о тишине.

Звук открывающейся двери вырвал меня из прерывистых снов.

– Ты не спишь? – спросила бабушка. – Я принесла тебе поесть. – Я посмотрела на часы и с удивлением увидела, что уже половина второго.

На подносе, который держала бабушка, дымился томатный суп «Хайнц». Это был запах уюта. Я сморгнула слезы – кто-то по-прежнему меня любит – и села, подпихнув под спину подушки. Пропотевшая пижама липла к телу, и я расслабила узел на халате, чтобы спустить его с плеч.

– Я налью тебе ванну, пока ты ешь, здесь пахнет, как в пивоварне. – Бабушка приоткрыла окно.

Я проверила свой телефон. Опять был шквал эсэмэсок от Дэна. Я не стала ему отвечать. От Чарли не было ничего нового.

Суп был обжигающий, он ошпарил мне язык, и я обрадовалась внезапному приливу боли, который отвлекал мое внимание от жалости к себе.

– Ванна готова, – позвала бабушка, и я поставила полупустую тарелку на тумбочку.

Вода была горячей. Пар воскресил мою дурноту, и я старалась мыться как можно быстрее, отдирая засохшую кровь от ступней. Порез оказался не так ужасен, как я боялась. Когда я вылезла из ванны, меня охватило головокружение, и я схватилась за полотенцесушитель, пережидая, пока меня перестанет качать.

Почистила зубы, стараясь сдержать рвотные позывы, когда щетка добралась до дальних зубов, и тут в дверь постучал дедушка. Я вздрогнула: этот звук пронзил мои и без того пульсирующие болью виски.