Сетерра. Книга 1. Шепот пепла - Диана Ибрагимова

Сознание то окуналось в полудрему, то поднималось на поверхность. Калеке мерещились звонкий смех Яни, ворчание Марха, тревожный шепот Сиины. Хотелось приблизиться к ним, услышать четче, и Астре наконец позволил себе уснуть.

Из темноты появился дом, наполненный уютом зимней ночи. В нем пахло смолой и сладостями. Пурга замела окна до середины, сизые волны застыли по ту сторону стекла, оставив видимыми только черные верхушки сосен и звезды в прогалах между ними. Астре сидел на подоконнике и наблюдал, как блестят от огонька свечи мелкие крупинки снега.

Сиина неподалеку разливала в жестяные формы тягучую патоку из смеси топленого сахара, малины и меда.

– Ох и горячее! – воскликнула она, почти роняя железный ковш на дощечку. – Все руки под прихваткой пропекло. Думала, не удержу.

Она тут же плеснула в посудину воды из ведра, чтобы карамель не успела застыть и не пришлось потом мучиться, отскабливая ее. Размешала хорошенько и, подумав, слила в банку.

– Ты это зачем? – спросил Астре.

– Пирога испеку сладкого, – ответила сестра, улыбнувшись. – Нечего зря водице медовой пропадать. Я в прошлый раз сдуру в помои вылила. Ох и жалела потом!

Сиина была веселой и спокойной, как в дни, когда возвращался Иремил. Едва Астре подумал о нем, дверь скрипнула, впуская внутрь морозный воздух, и на пороге появился прималь.

– Надо будет щели в сенях законопатить, – сказал он, кашляя. – Столько снегу намело, что хоть не отряхивайся.

– Ты валенки-то веником обмети, – отозвалась Сиина. – А, погоди-ка, не разувайся. В холод снеси сладульки, пускай застынут.

– Ишь, чего настряпала! Ну, дело хорошее, давай.

Иремил принял форму широкими варежками и, осторожно ступая, унес в темноту сеней.

– Ай! Вот же зараза, а, – цыкнул Марх.

Астре обернулся и увидел, что правдолюбец сидит на сундуке и криво-косо зашивает прореху на штанине.

– Укололся опять? А я говорила тебе, давай сама зашью.

– Без тебя зашью!

– Ох и вредина, – насупилась сестра.

Астре улыбнулся, заметив, как Марх краснеет под взглядом Сиины. Как не хочет быть для нее младшим братом и потому все старается делать сам.

Зашел Рори со здоровенной охапкой дров. Сгрузил у топки и стал складывать в поленницу. Слышно было, как в соседней комнате играет в куклы Яни, а Дорри глотает слюну, рассказывая ей про леденцы. Илана в доме не было. Он точно в мастерской. Затопил печь и снова что-нибудь строгает. Вот-вот вернется к ужину, если не увлекся с головой и не позабыл о времени.

– А я им и говорю: «Вы что, подурели тут все?! Какой вам медяк за ложку?! И ни в жизни так дешево не продам! Сам буду есть и радоваться, вот хоть пузо мне порежьте!» – раздался вдруг бойкий голос Генхарда.

Мальчишка вешал тулуп на веревку у печи и рассказывал Сиине, как он ловко нынче торговался, продавая Иланову посуду.

Все было слишком хорошо, и Астре быстро понял, что видит сон. Вмиг померкли краски уюта, голоса стали другими. Злыми и холодными.

– А ты чего думал, куценожка? – обернулся к нему Генхард, смахивая патлы со лба. – Что всю жизнь тебя на горбу таскать будут? Да кому ты нужен-то, а? Толку от тебя, как от червяка! Да от червяка и то больше! Его хоть съесть можно!

Астре дернулся.

– Да он же тут самый умный у нас, – отозвался Марх, глядя на калеку исподлобья. – Он же все сам решает. Ну-ка расскажи нам, как ты Сиину кормил-поил в пустыне? Сытно жилось-то? Пить не хотелось? Ты же такой уверенный туда пер! Что, дескать, ее прокормишь! И колодцы все знаешь! Прокормил, а?

Астре потупился.

– Я думал, что смогу, – пробормотал он. – Думал, моей силы хватит.

– И чего же нам жалеть тебя? – пробубнил угрюмый Рори, подкладывая дрова в топку. – Сиину жалко, а тебя жалеть нечего. Сгубил ты ее.

– Хватит вам! – выпалила сестра, положив ладонь на плечо Астре.

Калека ухватился за нее, как за спасение.

– Все он правильно решил! Не то все бы сгинули.

– Да лучше бы я с тобой в этой пустыне помер! – подскочил Марх. – Кто меня спросил, а?! Кусок из грудины мне вырвали! Да на кой мне теперь жизнь такая?!

Рука Сиины дрогнула. Астре спрятал лицо в ладонях.

– Вы все моя совесть, – прошептал он обессиленно. – Я знаю, что сделал плохо. Но мы бы погубили остальных, если бы остались. А так у нас был шанс. У нас еще есть шанс…

– Да где ж тут шанс, когда ты разнылся, как сопля девчачья? – фыркнул Марх. – Сиину в пустыне одну оставил. Герой – штаны с дырой. Еще и ноешь теперь. Плохо тебе, да? А ей не плохо? А нам не плохо без нее?

– А я и говорю, – поддакнул Генхард. – Привык, что все его таскают. Император, что ли? Я вот принц соахийский, между прочим, и то на своих двоих хожу! И никто меня на горбу не носит! Меня и мамка-то на руках не носила небось, а он привык тут! Ты хоть в лепешку расшибись, а докажи, что правильно все решил! Делом докажи! Языком я сам трещать умею!

Ты слаб духом, – сказал Иремил, усаживаясь за стол. – Ищи управу для мыслей и тогда найдешь управу для тела. А когда ее найдешь, то и остальное начнет тебе подчиняться. Вспомни, сколько вас уже ушло. Слушай свои чувства. Не те, которые губят, а те, которые сильнее тебя делают. Ищи воду и еду ищи. Двигайся, пока можешь. Руки у тебя никто не отнимал.

Они с Астре снова стояли посреди Хассишан, рассекаемой плетьми холодного ветра. С клубящимся горизонтом и миражами озер.

– Ты у меня девятый, – сказал тогда Иремил.

Но в доме их ждало только шестеро. Остальных унесла болезнь, от которой не помогли ни лекарства, ни отвары. Горла несчастных детей отекли до такой степени, что не выходило дышать. На коже проступили красные пятна. В ту осень черному солнцу достались тела двоих мальчиков и девочки. Астре не запомнил их имен. Знал только, что в семье они были младшими. Иремил принес их в прошлом году.

Потом смерть явилась за остальными. Калеки-близнецы, учившие Астре премудростям безногой жизни, растаяли и ушли друг за другом, толком не повзрослев. Они таяли и чахли, пока однажды не уснули насовсем. Трое старших ребят на зиму отправились в город, чтобы не быть лишними ртами. Обещали вернуться с хорошим заработком, сластями и одеждой, но Астре их так и не дождался. Парнишку, которого оставили присматривать за ним, задрал медведь, когда бедняга ходил проверить ловушки. Иремил тогда отлучился на пару дней: пошел прикупить муки и сахара на зиму. Это было время страшной пустоты, когда битком забитый, тесный и уютный дом вдруг сделался пустым, будто выцветшим. Но вскоре Иремил привел Илана, Сиину, а затем Рори и Марха. Потом появилась веселушка Яни и здоровячок Дорри. Дом зажил, забурлил, заполнился голосами и смехом.

– Ищи управу для мыслей, – повторил прималь.

Он опустил мешок с Астре на землю и растворился в сером горизонте вместе с силуэтами погибших детей.