Загадка 37-го. Три ответа на вызовы времени - Юрий Мухин

А все дело в том, что Центральный комитет партии коммунистов избирал еще один орган – Политическое бюро. В него входило примерно 10 человек наиболее выдающихся вождей коммунистов, при этом сами члены Политбюро могли работать в стране кем угодно. В Политбюро мог входить секретарь ЦК партии, а мог и не входить, и многие секретари ЦК никогда не были членами Политбюро. Мог входить министр обороны, а мог не входить, если в данном человеке не видели вождя партии, мог входить секретарь обкома, мог входить министр железнодорожного транспорта или министр торговли – все зависело от ума и моральных качеств данного человека. И только два человека, занимавших в стране только две должности, членами Политбюро были всегда и обязательно. Это председатель Верховного Совета – высшего законодательного органа Советской власти, и председатель Совета министров (народных комиссаров) – правительства СССР, высшего исполнительного органа Советской власти. Напомню, что глава правительства СССР и председательствовал на заседаниях Политбюро.

И именно то, что оба высших руководителя Советской (конституционной) власти входили в состав совершенно не конституционного партийного органа, и обеспечивало, что все чиновники государственного аппарата СССР принимали контроль функционеров-коммунистов и подчинялись их распоряжениям. Тот из чиновников, кто отказался бы это сделать, был бы смещен с должности главами Советской власти. И этим осуществлялся неконституционный контроль партии над органами государственной власти.

Политбюро было коллегиальным органом, решение оно принимало большинством голосов, и не обязательно, чтобы с этим решением был согласен глава СССР или генеральный секретарь партии.

Например, в 1928 году была вскрыта крупная группа вредителей-инженеров на шахтах Донбасса. Суду были представлены 53 человека, суд оправдал четырех, одиннадцать приговорил к расстрелу, но шестерых из них сам же и помиловал. Дело оставшихся пятерых приговоренных рассматривало Политбюро, и Сталин предложил и их помиловать, но его решение не было принято: член Политбюро Бухарин убедил остальных членов Политбюро этих пятерых инженеров расстрелять.

Теперь обратите внимание – ввиду коллегиальности принимаемых решений тот член Политбюро, чьи решения будут приниматься чаще других, становится неформальным лидером Политбюро, а поскольку Политбюро принимало решения и по стране, и по партии, то он становится вождем народа и коммунистов вне зависимости от того, какую он занимает должность. Троцкий полагал, что именно его решения Политбюро будет одобрять чаще всего, но он переоценил себя. С годами ум и работоспособность Сталина дали себя знать – его решения Политбюро одобряло чаще всего, и именно Сталин стал и вождем партии, и вождем страны, сам того не желая.

* * *

Тут нужно вернуться к вопросу – почему ЦК, этот высший эшелон власти СССР, не хотел отпускать Сталина на вторые роли, почему функционеры коммунистов хотели видеть вождем именно его?

Причина здесь достаточно проста. Когда членам любой организации от поражения этой организации лично, повторю, лично, ничего не грозит, то такая организация очень часто избирает во главу дурака. При дураке легче жить – он ничего не понимает, поэтому принимает решения, выгодные тому, кто дураку эти решения подсовывает. При дураке можно разворовать организацию, приватизировать ее, продать и предать.

Но если с гибелью организации гибнут и ее члены, если поражение организации ведет к смерти каждого, то положение меняется. Тут, как замечает русская поговорка, не до жиру – быть бы живу.

До победы во Второй мировой войне СССР был в блокаде и в окружении капиталистических стран, которые тратили огромные силы, чтобы уничтожить в СССР коммунистов. Кроме того, неразумная внутренняя политика коммунистов могла вызвать восстание народа, которое также могло смести их. Тогдашние коммунисты не были сюсюкающими балаболками, у которых лимит на революцию исчерпан, они, при необходимости, врагов Коммунизма уничтожали беспощадно. И им от врагов коммунизма, кроме смерти, ожидать было нечего. Рядовых коммунистов враги еще могли пожалеть, но партийных функционеров, т. е. секретарей парткомов, обкомов, членов ЦК и прочих, они уничтожили бы без каких-либо колебаний. И даже если ты глупец, то «нутром» поймешь, что с дураком во главе страны и партии ты погибнешь. И вот в таких условиях любая организация старается выдвинуть в вожди самого сильного, самого умного из всех. Вот потому-то Сталину и не давали уйти на вторые роли – члены ЦК, даже ненавидя Сталина, не видели никого, кто бы был сильнее и умнее его.

В тех довоенных условиях организация страны, при которой вся власть принадлежала совершенно неконституционному органу – Политбюро, – была благом и спасением для Советского Союза. И даже не потому, что во главе был Сталин – это просто усиливало крепость СССР, – а потому, что в целом власть в стране принадлежала коммунистам – людям, которые в те годы за пренебрежение интересами народа и государства отвечали головой в полном смысле этого слова.

Но это благо для всего народа СССР в целом одновременно было трагедией для партии коммунистов и для коммунизма, поскольку было смертью для них. Да, я не оговорился, государственная власть партии с великой целью является смертью и партии как политической силы, смертью для ее цели. Это надо пояснить.

Кто такой коммунист? Это человек, который бескорыстно служит своей великой цели – построению коммунизма. А власть дает возможность праведно и неправедно получать различные материальные блага. Следовательно, как только коммунисты стали властью, в партию коммунистов немедленно стали пролазить и просто алчные люди за праведными благами, и мерзавцы – за праведными и неправедными. И поскольку эти мерзавцы клялись и божились, что они записываются в партию, чтобы строить коммунизм, то поставить перед ними препятствие оказалось практически невозможным.

Во что превращается их партия, коммунисты увидели сразу. К примеру, уже в 1921 году на пленуме ЦК видный коммунист Л. Красин выразил это в числах: «Источником всех бед и неприятностей, которые мы испытываем в настоящее время, является то, что коммунистическая партия на 10 процентов состоит из убежденных идеалистов, готовых умереть за идею, и на 90 процентов из бессовестных приспособленцев, вступивших в нее, чтобы получить должность».

А В. И. Ленин в своей известной в то время работе «Детская болезнь левизны в коммунизме» писал: «Мы боимся чрезмерного расширения партии, ибо к правительственной партии неминуемо стремятся примазаться карьеристы и проходимцы, которые заслуживают только того, чтобы их расстреливать».

Но такая ситуация была и смертью коммунизма, поскольку была тупиковой для него. При коммунизме власть принадлежит всем гражданам в равной мере, и коммунизм принципиально невозможен, если власть принадлежит партии, то есть части этих граждан, пусть даже эта часть и является коммунистической.

И вот это надо ясно понимать: коммунист Сталин ни в коей мере не мог признать удовлетворительной ситуацию, при которой власть в стране принадлежала партии! Он мог только терпеть эту ситуацию до поры до времени. И такая пора настала в середине 30-х годов, примерно через 20 лет после того, как коммунисты пришли к власти в России и доказали свою состоятельность как великие руководители великой державы.