Место Снов - Эдуард Веркин

– Ходил я по Неаполю… – затянул Коровин голосом престарелого кастрата.

Это была шуточная и одновременно романтичная история – про то, как один ловец жемчуга вышел в бурное море, а на берегу его осталась ждать… На третьем куплете с неба упала большая зеленая жаба.

– А, черт… – Коровин прервал игру и посмотрел в небо. – Опять…

Упала вторая жаба. Жаба подпрыгнула и как ни в чем не бывало поскакала в сторону ручья.

– Я не виноват, – сказал эльф. – Оно само…

– Мы что, во Франции? – спросил Ляжка. – Я лично…

Жабы западали чаще.

– Ну, знаешь, Коровин! – Лара вскочила на ноги.

Игги жалобно заржал, а Леха запыхтел и нервно завозился.

– Круто, – сказал Зимин. – Джа, тебе компания. В смысле, жабы…

– Леха, спокойно, – Лара подбежала к дракону и стала гладить его по морде. – Это всего лишь лягушки, они не кусаются…

Леха жалобно вздыхал. Жабы падали густо, одна попала Зимину по голове и ощутимо его ударила. Игги взбрыкнул и убежал в лес.

– Жабопад, жабопад, не мечи мне на косы, – сказал Ляжка.

– Пойдемте в дом, – предложил Коровин. – Там крыша крепкая.

– У тебя там мыши! – Лара стукнула Коровина кулаком по спине.

Коровин был жалок. Падающие жабы били его по голове и оставляли следы на пальто, но он не старался прикрываться. Зимин предложил спрятаться под стол, но Лара отказалась.

– Идиот! – ругнулась Лара на эльфа. – Леха!

Она шепнула что-то на ухо ящеру, и Леха поднял крылья домиком. Лара нырнула в укрытие первой, Зимин за ней, за ним Ляжка. Коровин остался снаружи. Он жался под жабьим дождем и, отбиваясь, махал над головой балалайкой, отчего дождь, по мнению Зимина, лишь усиливался.

– Этот парень мне нравится, – кричал Ляжка сквозь шум. – С ним можно ездить на гастроли по латиноамериканским странам, там такое любят…

– Лара… – причитал Коровин. – Они бьются…

– Ладно, виртуоз, залезай, – смилостивилась Лара. – Только без балалайки.

Лара приподняла крыло, и Коровин немедленно втиснулся. От эльфа пахло тиной, а пальто было густо перепачкано лягушачьей икрой. Вслед за Коровиным под крылья дракона просочился презрительный к жизни кот Доминикус.

– Это от твоего пения что-то расстроилось в небесной механике, – смеялась Лара. – Небесная гармония нарушилась. Хотя было весело. Я давно так не смеялась.

– Вам смешно, а мне все уши заложило, – вздыхал эльф. – Жизнь моя здесь тяжела и беспрекословна. Похож на какого-то клошара[30], а что самое обидное, ничего сам себе сделать не могу. Когда пипл не идет, вынужден питаться подножным кормом. Кору гложу, а она имеет вяжущие свойства. Пью же исключительно бахвассер[31]…

– Барух Спиноза прямо, – сказал Ляжка. – Жан-Жак Руссо[32]…

– Вот нам и интересно. – Лара поставила кружку на стол. – Зачем ты тогда тут живешь?

Они сидели возле вновь разведенного костра, отдельные жабы распрыгивались по лесу, а так все было уже в порядке. Еды, правда, больше не было, но и есть уже особо не хотелось. Приближался вечер.

– Ты же знаешь, Ларисочка, что живу я все равно хорошо. Лучше не придумаешь. Ну, холодно, ну, пожрать иногда нету, а еще и дождь из жаб бывает, но это ведь такая фигня. Вот, на балалайке выучился играть…

Лара засмеялась. Эльф улыбнулся.

– Тут мы можем жить без этих, – эльф указывал пальцем в небо. – Они надоели. Знаете, я ведь еще одну песню разучил…

– Не надо! – сказали сразу и Зимин и Лара, Леха пошевелил крыльями, а Игги неодобрительно храпнул.

– Не, я не буду играть, – успокоил всех Коровин. – Но там просто есть очень правильные слова. Про то, что… Про то, что нам не интересен их мир. А они все делают, чтобы мы втянулись в него. И это у них получается. Вот пройдет еще два-три года, и этот их мир начнет тебя заедать, ты уйдешь отсюда и займешься поисками престижной работы…

– Я не уйду, – сказала Лара.

– Уйдешь, – вздохнул Коровин. – Тебе захочется иметь дом как у людей, захочется холодильник, захочется детей и пеленок. В этом-то и вся проблема. И вся скука. Но назад сюда уже нельзя вернуться никогда. Никогда не будет ни Лехи, ни золотых рек, ни водопадов, ни единорогов, чего там еще у тебя есть… Но ты все равно пойдешь дальше на север, или на юг, или на восток, к этому полосатому столбу и скажешь…

– А ты что, уже ходил? – спросила Лара.

– Ходил. Да только вернулся быстро. Мне пока и здесь гут. И еще долго будет хорошо.

Зимин сидел и слушал. Ему было тепло и тоже хорошо. Только вот Ляжке хотелось есть. Ляжка знал, что на вкус лягушки вполне ничего, но вот кто их будет потрошить? Ляжка с грустью поглядывал на скачущих вокруг жаб.

– Ты, Коровин, оставь свою лирику, – говорила Лара. – Ты давай нам вещь изготовляй, лирикой я сама тебя завалю…

– Поздно уже, – отвечал эльф. – А мне нужна солнечная энергия… К тому же сегодня так много плохих эмоций, вокруг такие эманации… Надо спать ложиться…

– Мерлин голимый, – сказала Лара. – Ты и там наверняка был придурком.

Эльф пожал плечами и выставил из рукавов руки, поближе к огню.

– И где мы будем спать, позволь спросить? – недовольствовалась Лара. – С мышами? С этим блохастиком?

Доминикус оскорбленно мяукнул.

– Он не блохастый, – поправил эльф. – Он сибирский и колдовской – варлок кэт. Ты, Лариска, можешь в шалаше, рыцарь может на столе лечь, а Джа может…

– Нет уж, спасибо, сам спи на столе. – Лара залезла на Леху, достала из кофров индейское пончо и два одеяла. – Мы не покойники, мы лучше на земле. А в твоем шалаше ползучки сплошные, я отсюда вижу…

– Как хотите. На земле спать очень вредно, особенно ночью.

Эльф сунул к огню ступни и стал гипнотически шевелить пальцами ног в непосредственной близости от языков пламени.

Они какое-то время посидели, потом по-быстрому устроились спать.

– Лар, а почему тут почти одни гномы? – спросил Зимин, вытолкав из-под спины острый камень. – Ну, в смысле, ведь выдумывают много всяких существ, а я тут пока только гномов видел толком, да и те не такие совсем. Ну, еще баранов каких-то дурных, они в озере утопились. И эти красные…

– Кто красные? – спросила Лара.

– Красная змея, – нашелся Зимин. – Она напала на Джа. Помнишь, Джа?