Стрингер. Летописец отчуждения - Александр Радин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Стой! — закричал Свин ему в спину.
— Я не верю, что там чисто, — повернулся Лапоть.
Он остановился, не дойдя пяти метров до массивного искореженного дуба, швырнул болт и пошел на него, ссутулившись, держа перед собой «Калашникова». Потом поднял железяку и радостно показал всем — дескать, я же говорил.
Что-то щелкнуло в этот момент, из земли вырвался пар, Лапоть подлетел вверх и по дуге упал прямо в центр песчаного круга.
Смертин заметил, как Бочка вздрогнул.
— Саян, на песке безопасно, — продолжил уговаривать командира стрингер.
Алексей точно знал, что через круг можно идти, причем только через него и можно, а больше нигде нельзя.
— Точно чувствуешь? — спросил Саян.
— Точно.
— Тогда иди.
По коже Алексея пробежал мороз. Одно дело чувствовать, а другое — проверить на себе. Он сделал нерешительный шаг к краю.
— Погоди! — окликнул его Саян. — Сержантика туда затолкни, — повернулся командир к Свину, на которого повесили «погона».
Сталкер подтащил упирающегося пленника к песку. Смертин посмотрел тому в глаза, и его передернуло от самой этой мерзкой ситуации. Алексей сделал еще один шаг.
— He надо, Пресс! — снова позвал его по кличке Саян. — Я бы все равно приказал туда «погона».
— Проверял, что ли, меня? — понял стрингер.
— Ага. Ты молодец. Не зассал. Значит, и вправду чувствуешь.
— Я зайду, — уперся Алексей.
— Зачем? Что тебе до этого солдата? Он все равно умрет.
— Мне ситуация не нравится, — честно ответил Смертин.
Саян рассмеялся.
— Пресс, да ты уймись. «Погону», может, лучше до вечера умереть, а ты жестоко лишаешь его такой возможности. Немилосердный ты парень, журналист.
— А что будет вечером?
— Неважно… Если хочешь — иди. Я сам теперь почуял, что там чисто.
Алексей зашел в круг, даже несмотря на то, что Свин все-таки вытолкнул туда сержантика. Тот ринулся к лесу, стараясь удрать, даже несмотря на связанные за спиной руки.
— Дурак! — заорал Алексей. — Порвет же!
А потом неожиданно для себя он пальнул в воздух из дробовика. Солдатик споткнулся, упал на колени и затих. Алексей сначала решил подойти к телу Лаптя. Сталкер лежал вниз лицом, раскинув руки в стороны. Крови нигде не было.
— Как его? — спросил, подходя, Бочка.
Саян решил не мучиться догадками и перевернул труп лицом вверх. На Лапте не было ни одной раны. Только глаза вытекли. Свина от этой картины вырвало прямо на песок.
— Это… У него там фляга со спиртягой, — тихо сказал Снегирь. — Прибрать бы фляжку-то.
— Тебе надо, ты и прибирай, — буркнул Саян и пошел дальше.
Проходивший мимо узбек хлопнул молодого по спине: мол, пошли, негоже товарищей обирать. Снегирь ойкнул от удара и оставил покойника.
Рябой подошел к Алексею вплотную и зашептал на ухо:
— Они не чувствуют Зону. Зону чувствуют только сталкеры.
— А они кто? — спросил тихо стрингер, глядя, как солдата пинками поднимают на ноги.
— Сектанты. Только по базам кучкуются.
— А кто такие сталкеры?
Рябой замялся:
— Артефакты собирают, продают…
Он не услышал в вопросе подвоха. Пока шли медленно, Смертин решил опять закурить.
— То есть мусорщики? — спросил он, выпуская струю дыма.
— Ну нет, — растерялся Рябой.
— Как же «нет», когда «да». Бомжи по утрам в помойных ящиках тоже собирают…
Сталкер надулся:
— Здесь опасно собирать. Не каждый возьмется.
— Значит, смелые мусорщики, — издевательски рассудил Смертин.
— Неправда, — начал злится Рябой. — Сталкеры ищут путь, они пробивают для людей дорогу.
— Какую дорогу?
— К тому, к чему пройти практически нереально. К возможности использовать единственный в жизни шанс. У всех он есть, но сталкеры к нему ближе всего.
— А нужна она людям, эта ваша дорога? — спросил Алексей, глядя Рябому в глаза.
— Конечно, ведь никто никогда не откажется от единственного в жизни шанса. Поэтому мы все и здесь.
Алексей сделал глубокую затяжку и стряхнул пепел.
— Сам-то свой шанс использовал?
— Да, — кивнул Рябой.
Смертин удивленно на него посмотрел.
— Я понял, что мое счастье — быть дома, — сказал задумчиво сталкер. — И я сделаю все, чтобы туда попасть. Ведь Зона хитрая, она всегда исполняет желание по-своему. Видишь, как она меня мучает? А тебя не мучает, потому что ты не сталкер. Ты тот самый человек, который идет по их следам.
Стрингер хмыкнул и затушил бычок. Он подумал, что, возможно, в словах Рябого была толика смысла.
Группа прошла через круг и вышла на холм, за которым лес заканчивался. Алексей подошел к краю, встав рядом с Саяном, внимательно изучающим ПДА. Внизу раскинулась неизвестная деревня.
— Чистоголовка, — наконец сказал командир.
— Чего? — не понял Свин.
— Деревня так называется, дубина.
У трухлявой околицы лежал труп, уставив мертвые глаза в небо. Совершенно голый и очень свежий. Алексей закинул на плечо камеру, навел объектив и сумел даже разглядеть растительность в паху.
Вот как это объяснить? Его не разорвали на части твари, не обглодали косточки. Валяется себе, будто солнечные ванны принимает.
— Это че? — Лысый умел с присущей только ему изящностью задавать глупые вопросы.
— Труп, — объяснил Саян, не отрываясь от бинокля.
— И че он там делает?
— Лежит, — вновь пояснил командир.
— Ну а нам-то туда можно?
— Иди.
Не у всех хватало терпения отвечать на Жорины вопросы. Начальник был в числе тех немногих, кто держался до последнего.
— Свежий? — кивнул Алексей в сторону покойника.
— Не думаю, — пробормотал Саян.
Стрингер удивленно уставился на командира.
— Ты видел, чтобы по Зоне голыми бегали? Вот и я не видел. Одежда, скорее всего, истлела, а трупак тут лежит, может, не один год. Есть в Зоне такие аномалии, вечной молодости. Когда вокруг предметов время будто застывает. «КамАЗ» на мосту у речки, например…
— Я видел, — кивнул Алексей. — У нас там еще все железо чуть ли не таяло. Точнее, все стволы, которые в руках были.
— Да ну! — выпучил глаза Жора. — Такое бывает?