День четвертый - Сара Лотц

– Ох, Джесе… У нас еще одна проблема. Новый пациент. Тот парень, который поступил к нам вчера.

– Что с ним?

– Он ушел, Джесе.

Он попытался вникнуть в смысл ее слов.

– Ты его отпустила?

– Нет. Понимаешь, я вышла поесть. Совсем ненадолго. Вернулась, а его нет.

– Но он же был под завязку накачан транквилизаторами!

Вчера вечером, после того как этот мужчина проснулся и повел себя неадекватно, он принял решение увеличить ему дозу мидазолама. Джесе не знал, как иначе сдержать его, разве что запереть в каюте, но там он мог нанести себе травму. Это все-таки корабль, а не клиника для душевнобольных, черт побери!

– Я знаю. И не могу ничего объяснить.

– Где Бин?

– Отослала его отдохнуть на пару часов. Он всю ночь дежурил, бедняга. Ты же его знаешь: его силком нужно тащить с его поста. – Она снова потянула за кожу на губе. – Но это еще не все, Джесе.

У него тоскливо засосало под ложечкой.

– Выкладывай.

– Альфонсо тоже в самовольной отлучке.

– Серьезно? И куда же он, черт возьми, подевался?

– Не знаю. Я проверила его каюту, сходила в генераторную, в машинный зал, но его никто не видел.

– Выходит, теперь потеряли двоих пациентов?

– Выходит, что так. Прости, Джесе.

– Это не твоя вина. Как, интересно, мы должны со всем этим справляться?

Они не были к такому готовы. Строго говоря, на борту должно было быть два доктора, но Марта говорила, что на коротких круизах этим правилом обычно пренебрегали.

– Выглядишь ты жутко, Джесе. Ты уверен, что не заболеваешь?

Он покачал головой. Он просто устал, вот и все. Конечно, живот у него болел, но, с другой стороны, последние три дня он жил исключительно на «Коле Лайт» и чипсах «Принглс». И вообще, он должен еще радоваться, что вирусом не охвачен весь корабль. Эта штука распространяется быстро, и просто чудо, что они еще все не слегли. Вчера ночью он украдкой воспользовался красным пакетом у себя в каюте. Не хотелось, чтобы Пауло убирал за ним, поэтому он сам отнес его вниз, к мусоросжигательной печи. Он понятия не имел, почему его смущают такие вещи.

Ты же доктор!

– Меня беспокоит пожилая пациентка, Элиза Мэйберри, – сказал он. – Пульс у нее прерывистый. Не было ли у нее каких-нибудь сердечных заболеваний?

– Я не в курсе.

Он должен был расспросить об этом у ее подруги, женщины, которую мысленно жестоко обозвал Тетушкой Спайкер, но пациент, у которого он был перед ней, мужчина средних лет на этом же этаже, вел себя крайне раздраженно и даже оскорбительно, и это завело Джесе сильнее, чем ему хотелось бы себе признаться.

– Хочешь забрать ее сюда? – спросила Марта.

– Возможно. На этой палубе еще три аналогичных случая. А в команде их сколько?

– В общей сложности семь. Может, уже и больше. Проблема в том, что большинство из них не желают оставаться в каютах.

– Если они не будут этого придерживаться, болезнь распространится со скоростью пожара.

Их прервало объявление от Дамьена, сообщившего, что Селин Дель Рей проведет еще одно выступление – или как еще назвать то, что она там делала! – в театре «Позволь себе мечтать».

Полное безумие! Подталкивать людей собираться большими компаниями, когда на корабле бушует вирус, было недальновидно до невероятности. Он вздохнул.

– Короче, так. Я буду настаивать на объявлении на борту «красной тревоги». Ты ничего не слышала насчет того, когда может появиться эта чертова подмога?

– Нет, Джесе. Wi-Fi по-прежнему отсутствует. Сегодня утром они отправили посыльный катер, но это все, что мне известно.

Джесе было трудно понять, как можно считать отправку посыльного катера хорошим знаком. Бессмысленное дело. «Фоверос» должен был, по меньшей мере, послать на их поиски один из своих кораблей того же класса, что и «Бьютифул Дример».

– Господи Иисусе… – выдохнул он.

– Да уж, его помощь нам сейчас не помешала бы.

– Все, к черту! Я иду к капитану. И его отказ я не приемлю.

– А мне что делать?

– Ты пока оставайся здесь. Я вернусь очень скоро.

– Удачи тебе.

Джесе обильно побрызгал рубашку дезодорантом, заменителем душа из банки, – это было лучшее, что он мог предпринять в данный момент, – и двинулся в путь. Он мгновенно заблудился – ему трудно было думать о том, куда идти, – поэтому пришлось возвращаться мимо бара для команды. Там было полно народу, пахло пивом и доносились громкие голоса. Еще один источник распространения инфекции по кораблю. Бар необходимо было закрыть. Пункты раздачи пищи нужно продезинфицировать снизу доверху, а всех, у кого проявились симптомы заболевания, изолировать. Джесе слышал, каким кошмаром стали новые обязанности для команды и обслуживающего персонала, но выбора у них не было.

У дверей, ведущих на капитанский мостик, стоял Рэм с неизменной маской невозмутимости на лице.

– Могу я вам чем-то помочь, доктор?

– Мне необходимо немедленно встретиться с капитаном.

Голос его дрогнул едва заметно. Это хорошо.

Лицо Рэма ничего не выражало.

– Он на совещании.

– Это крайне срочно.

Несколько секунд Рэм пристально смотрел на него, затем едва заметно кивнул.

– Подождите здесь.

– О’кей, но я…

Однако Рэм уже скрылся, захлопнув тяжелую дверь на мостик перед носом Джесе прежде, чем тот успел проскользнуть в нее. Джесе вытер влажные от пота ладони о брюки.

Через несколько минут дверь со щелчком открылась и Рэм махнул рукой, чтобы он заходил. С момента поступления на корабль Джесе был на капитанском мостике всего пару раз. Громадная зона, окруженная высокими, от пола до потолка, сплошными окнами. Даже воздух казался здесь свежее, хотя Джесе был убежден, что это лишь игра воображения. Капитан, коренастый мужчина под семьдесят с густыми, волнистыми седыми волосами, стоял спиной к нему перед навигационной консолью и, жестикулируя, рассказывал что-то группе офицеров в белой униформе. Джесе узнал среди них администратора гостиницы, заводного и высокомерного грека, «горячую голову», выглядевшего так, будто он не в состоянии улыбнуться, а также одного из компьютерщиков (с живописным синяком под глазом и порезом на правой щеке, который, похоже, начинал гноиться) и Дамьена. Последний, заносчивый человек невысокого роста, всегда входил в бар для команды с таким видом, будто ожидал, что его будут встречать восторженными возгласами. Джесе почти не приходилось иметь с ним дела, а Марта описывала его как «полного идиота».

Остальные офицеры, несущие вахту на мостике, – включая Бачи, посетителя Альфонсо, который узнал его и кивнул, – осмотрительно собрались в сторонке у окна. Джесе бросил взгляд на открывающийся отсюда вид. Ничего, кроме бескрайнего океана. Никаких кораблей. Никаких нефтяных вышек. Не видно даже похожего на дымку следа от самолета в небе.