И никакая сила в мире... - Лори Макбейн

– А ты помнишь, какой беззащитной и невинной поначалу казалась леди Рея, а потом в ярости чуть было не спалила нашу карту, где был обозначен затонувший галион с испанским золотом? – напомнил капитан «Морского дракона» дворецкому.

– Небось чувствуете себя порядочным хитрецом, раз так ловко исхитрились попасть в Камейр, не так ли, милорд? – с подозрительным блеском в глазах поинтересовался старый слуга. Уж он-то хорошо знал своего капитана и ни минуты не сомневался, что тот вполне способен выкинуть что угодно, лишь бы достичь своей цели. – Если бы я своими глазами не видел, как вы. грохнулись с лошади, а потом не пощупал шишку на затылке да лодыжку, что опухла, как бревно, ни за что бы не поверил, что вы все это не подстроили сами!

Маркиз Джейкоби почувствовал странную сонливость и с трудом произнес:

– А жаль, правда, что я сам не додумался выкинуть что-нибудь подобное раньше, чем подоспело это маленькое чудовище – братец нашей Реи? Хотя, думаю, вряд ли я согласился бы на подобные последствия. Сломанная лодыжка – это уж чересчур! – заплетающимся языком договорил Данте, подумав, что стоит, пожалуй, на досуге перекинуться парой слов с Робином Домиником. Так или иначе, мальчишке нужно вправить мозги.

Смежив веки, Данте почувствовал, что его подхватила большая ласковая волна и он медленно пошел ко дну. Когда он снова открыл глаза, возле него в кресле, обитом розовым шелком, сидела Рея, а в камине осталось всего несколько крохотных угольков.

– Мой маленький золотой цветок! – пробормотал он.

– Данте! – с облегчением вскрикнула она, вскакивая на ноги.

– Так, значит, меня не забыли? – спросил он, когда Рея легко опустилась на краешек его постели. Дивные фиалковые глаза озабоченно вглядывались в его лицо, страшась признаков горячки.

– Неужели ты думаешь, я бы смогла? – Ее нежная улыбка стала немного печальной. Вдруг Рея почувствовала, как сильные руки кольцом обхватили ее талию.

– Как я скучал по тебе, Рея! – выдохнул'Данте, чувствуя губами шелковистую мягкость и колдовской аромат ее волос. – Кажется, с тех пор как ты покинула мою постель, мне так ни разу и не удалось согреться по-настоящему.

– Замечательно, что мы снова вместе, тем более что и зима уже не за горами, – беспечно произнесла Рея. Данте чуть не присвистнул от удивления, ведь такая практичность совсем не была свойственна его Рее, но не успел он пожаловаться на холодную встречу, как почувствовал, что нежные руки обвились вокруг его шеи, горячие губы прижались к его губам, и все остальное мгновенно вылетело у него из головы.

– Слушай, возможно, я стану калекой после этого дурацкого случая, но, что бы ни говорила эта сушеная селедка по имени Роули, я пока что мужчина со всеми присущими нашему полу чувствами и желаниями, – прошептал Данте, и Рея почувствовала у себя на шее жаркое дыхание.

– Вижу, ты успел познакомиться с нашей Роули! – мягко рассмеялась Рея.

– И не только с Роули, но и еще с вонючим пойлом, которое она по какой-то непонятной причине назвала особым лекарством, – с самым страдальческим выражением лица простонал Данте. – Ничуть не сомневаюсь, что старая карга задумала сжить меня со свету! Чего только не приходится терпеть во имя любви!

– Бедняжка мой! – ласково прошептала Рея. Уж она-то хорошо понимала, каково ему, недаром ведь ее саму в детстве постоянно пичкали особым лекарством миссис Тейлор.

– Раз уж со мной стряслась такая беда, я требую, чтобы ты за мной хорошо ухаживала, – грозно нахмурив брови, потребовал он.

Рея побледнела, ее глаза стали печальными.

– Данте, я даже не знаю, что сказать. Что взбрело в голову моему брату? Похоже, только любовь ко мне могла толкнуть его на это. Скажи, ты когда-нибудь сможешь простить его? Если вы с Робином останетесь врагами, я этого не перенесу! – горько всхлипывая, запричитала Рея. К ее облегчению, морщины на лице Данте разгладились и губы изогнулись в лукавой усмешке.

Господи, подумал Данте, да кто он такой, чтобы презирать или ненавидеть другого, кто тоже любит и старается оберегать Рею! Да если бы он знал, что кто-то угрожает спокойствию и счастью любимого существа, разве он хоть на секунду задумался бы, прежде чем ринуться в бой?!

– Значит, ты не сердишься?

– Сердился, но сейчас уже успокоился. Если представится удобный случай, постараюсь поговорить по душам с юным Робином. Поплачемся друг другу в жилетку о том, как прекрасно и как опасно любить тебя, милая, – кивнул Данте.

Прижавшись головой к его твердому как камень плечу, Рея счастливо вздохнула. Она чувствовала, что теперь, когда Данте наконец приехал в Камейр, все будет хорошо.

Сатане не впервой творить зло чьими-нибудь праздными руками.

Исаак Уотте

– Ну и где этот коварный интриган? – чертыхнулся Кирби, ни к кому конкретно не обращаясь.

Он пробирался по длинному коридору. Завидев холодное ослепительное сияние бесчисленных свечей в канделябрах, которые освещали стены Длинной галереи, старик невольно притих и замедлил шаги, не желая тревожить покой бесконечных поколений Домиников.

– А ведь я его предупреждал. Сказал, что хватит с меня его обычных дурацких проказ. Да разве этот блохастый негодяй слушает кого? – возмущенно пробормотал себе под нос коротышка дворецкий, оглядывая пустые покои с угрюмым выражением лица. В эту минуту он был полон мрачных предчувствий по поводу злодейских проделок негодяя кота. Но Ямайка как сквозь землю провалился.

Прошло не меньше часа с тех пор, как огромный рыже-белый полосатый кот выскочил из кухни, преследуемый по пятам разъяренной посудомойкой. Проведя дотошное расследование обстоятельств дела, уже готовый, если потребуется, грудью встать на защиту бедного невинного создания, Кирби в конце концов, к своему крайнему изумлению, обнаружил, что вся кухонная челядь буквально кипит от возмущения и находится на грани бунта.

Крошечного роста кухарка как сумасшедшая размахивала сковородой на длинной ручке. Миссис Пичем вооружилась до зубов неимоверным количеством сверкающих медных кастрюль и сковородок. Она стояла, окутанная чадом жира, капавшего с огромного куска мяса, которое испускало восхитительный аромат, подрумяниваясь на решетке в колоссальных размеров очаге. Над многочисленными кастрюльками и чайниками из черного металла поднимался пар, а развешенные по углам пучки сушеных трав добавляли свои ароматы к наполнявшим кухню густым запахам.

К величайшему смущению достойного Кирби, впрочем, он ничуть этому не удивился, выяснилось, что наглый воришка-кот по прозвищу Ямайка, украдкой проскользнув на кухню и не будучи никем обнаруженным, вылизал до основания большую тарелку свежеприготовленного суфле из лососины, прикончив затем блюдо с жареными почками и беконом. Этот же зверь ухитрился каким-то образом откусить кусок от огромного ростбифа. Словом, отведал все, что предназначалось на завтрак семейству герцога.