На подступах к Сталинграду - Александр Филичкин

Затем выбрал ещё четырёх человек из тех, кто покрепче. Назначил первой двойке смену на после полуночи, а второй – с четырёх до утра. Всем остальным приказал отдыхать.

Красноармейцы проглотили по три ржаных сухаря, ставших от несусветной жары твёрдыми, словно прочный гранит. Сделали по паре глотков воды из своих полупустых фляжек. Повалились на тёплую землю и мгновенно уснули.

Среди ночи Павел услышал какой-то подозрительный шорох. С испугом очнулся от тяжёлого забытья и схватил свой автомат. Хорошо, что луна сверкала на небе во всём своём блеске. Парень увидел, что это Олег, а не кто-то другой.

Двигаясь совершенно бесшумно, сержант прошёлся по роще и сменил часовых. Вернулся к своей шинели, лёг и мгновенно уснул. Павел облегчённо вздохнул. Повернулся на левый бок и опять провалился в беспросветную тьму.

Едва рассвело, как прозвучала команда «Подъём!».

Солдаты поднялись с жёсткой пыльной травы и, зевая во весь рот, разбрелись по ближайшим кустам. Быстро оправились, сделали все утренние дела и вернулись назад. Съели по два сухаря, что остались от ужина. Завязали свои вещмешки и собрались возле двух командиров.

Лейтенант немного подумал. Посовещался с Олегом, и они пришли к единому мнению: в связи с тем, что горючего осталось на донышке баков, нечего жечь солярку с бензином. Поэтому мотоцикл, «Т-34» и четыре солдата не тронутся с места.

Это будут те часовые, что караулили рощу ближе к утру. Вместе с ними возле машин останутся экипажи «тридцатьчетвёрки» и мотоцикла. То есть сержант Олег Комаров и пушкарь Павел Смолин. Вдруг придётся послать их вслед за отрядом ушедших бойцов. Сейчас они наломают веток с деревьев, замаскируют технику и будут её охранять.

Сводным отделением пехотинцев из семи человек будет командовать ефрейтор Семён Ковалёв. Они выходят из лагеря и быстрым маршем направляются к хутору. Там действуют по обстоятельствам. В их задачу входит разведка местности и добыча еды.

Олег построил восемь красноармейцев в коротенькую шеренгу. Проверил, у всех ли в порядке оружие. Все ли взяли с собой вещмешки и патроны с гранатами. Приказал идти друг за другом редкой цепочкой, и отряд отправился в путь.

Все остальные занялись маскировкой машин. Закончив с утомительным делом, лейтенант влез в командирский люк, но включать свет не стал. Танк находится в тылу у фашистов. Так что нужно беречь электрозаряд, сохранившийся в аккумуляторах.

Он нашёл свой офицерский планшет, закреплённый на стенке башни особым зажимом. Снова поднялся наверх и спрыгнул на землю с кожуха гусеницы. Сел на ствол дерева, лежавшего рядом. Вынул из кожаной сумки лист чистой бумаги и положил его сверху, на кожаный клапан.

Достал из специального отделения химический карандаш. Осмотрел затупившийся грифель, но не решился его заточить. И так остался короткий огрызок, а нового взять пока что им негде. Немного подумал и стал писать рапорт командиру своего батальона.

Закончив короткий доклад, он подозвал Олега и сказал:

– Нужно отправить донесение в штаб. Знаю, что у вас мало бензина, но делать нам нечего. Если закончится топливо, будете пробираться пешком в сторону Сталинграда.

Доберетёсь до ближайшей воинской части и передадите дежурному офицеру. Пусть отправит наверх по команде. Здесь я написал о потерях и сообщил место, где оказалась наша машина. Пусть пришлют подкрепление, снаряды и топливо.

Лейтенант прекратил инструктаж. Отдал Олегу бумагу, свёрнутую вчетверо, и приказал:

– Выполняйте, товарищ сержант.

Комаров вскинул руку к линялой пилотке. Ответил по-уставному «Есть!», развернулся и побежал к трёхколёсной машине. Следом за ним торопился пушкарь. Напарники хорошо понимали, что нужно бежать как можно скорее.

Ведь здесь находился лишь «Т-34», у которого почти нет снарядов и топлива, да пол-отделения советской пехоты. Значит, появись рядом фрицы, они не смогут отбиться от них. Роща просвечивает почти что насквозь, и пара-тройка вражеских танков с приличной пушкой может угробить бронемашину без всяких проблем.

Насколько знал Павел, даже «четвёрки», которые они подбили в станице, и те представляли большую угрозу. Особенно если ударят откуда-то сбоку. Ну а против фашистских стрелков «тридцатьчетвёрка» не выстоит даже четверти часа. Подползут с разных сторон и забросают гранатами.

Павел завёл мотоцикл и подождал, пока сержант сядет на привычное место. Машина тронулась с места. Подъехала к краю рощицы и резко затормозила.

Бывалый сержант всё понял без слов. Снял с шеи парня повреждённый бинокль. Бесшумно спрыгнул на землю. Приблизился к кромке кустов и осторожно выглянул из подлеска, стоявшего здесь густою стеной. Посмотрел сквозь уцелевшие линзы направо, налево, но ничего опасного для себя не заметил.

Степь оказалась пуста от горизонта до горизонта в каждую сторону. Ни тебе пыли от идущих автомобильных колонн, ни гари пожарищ от пылавших станиц, ни дыма отдалённых сражений.

Небо тоже сияло девственной чистотой. В ярко блистающей голубизне нет ни мелкого облачка, ни, что самое удивительное, вражеских самолётов. Даже проклятые «рамы» и те куда-то исчезли. Лишь где-то на юге мелькали серебристые точки, но все они двигались к Волге. Да ещё далеко на востоке что-то мрачно темнело. То ли тяжёлые низкие тучи, то ли что-то ещё, непонятно.

Олег вернулся назад и сказал:

– Никого рядом нет. Ни наших бойцов, ни беженцев, ни проклятых фашистов. Видно, все фрицы ушли далеко на восток. Так что нам придётся ехать следом за ними. Может быть, нам повезёт. Мы успеем проскочить между их передовыми частями, пока они не обустроили здесь сплошную линию фронта.

Машина выбралась на просёлок и помчалась вперёд. Нужно было убираться из рощи так быстро, насколько это возможно. Не ровён час, нагрянут фашисты. Прихлопнут всех мимоходом и не заметят.

Проехав несколько километров, Павел не утерпел. Повернул голову к Олегу, сидевшему сзади, и, стараясь перекричать рёв мотоцикла, громко спросил:

– Со мной всё понятно, я веду мотоцикл, а почему лейтенант послал тебя с донесением, а не меня одного, простого солдата?

– Во-первых, – с пафосом начал напарник, – для такого числа пехотинцев, что останется возле танка, достаточно и ефрейтора. Во-вторых, это наш с тобой мотоцикл и мы добыли его в честном бою. В-третьих, самое главное, пока ты работал над маскировкой, я сообщил офицеру о том, как ваша «дивизионка» сожгла у станицы двадцать фашистских «четвёрок» и «Ганомагов».

Лейтенант услышал о вашем геройстве и решил, что об этом нужно всем рассказать. Поэтому и отправил меня вместе с тобой. Ты как участник большого события, я, как свидетель того славного боя. Мол, приедем во фронтовую газету. Поведаем репортёру, как всё это было, а он напишет большую статью. Глядишь, и представят к наградам. – Олег сменил тон и добавил обыденным голосом: – То есть офицер нас пожалел и устроил что-то вроде короткого отпуска за отличную службу.