Свадьба на Рождество - Лори Браун

– Поторопитесь. Я не уйду, пока не узнаю все, касающееся леди Матильды.

Брови Марсфилда поползли вверх.

– Прошу вас…

– Полагаю, тебе следует связаться с Норбундширом и закончить это дело как можно скорее. А потом ты отправишься в Индию. У меня есть для тебя задание, довольно интересное.

– К черту Индию! Я… погодите. Зачем мне ехать к Норби? Вероятно, леди Матильда сама…

– Это может оказаться для старика слишком сильным потрясением. Он ее не ждет. Возможно, откажется с ней встретиться.

Престон вскочил. Пустая кофейная чашка полетела на пол.

– Вы отправили меня на край света, чтобы привезти наследницу, а Норбундшир даже не подозревает о приезде внучки? Чья же это безумная затея?

– Королевы.

Престон рухнул в кресло. Что же ему теперь делать? Марсфилд продолжал:

– Ее величество превыше всего ценит семейные узы. Она желает, чтобы герцог примирился с внучкой. Девушка должна быть под рукой. Тогда ее можно будет предъявить деду в любую минуту, как только настанет благоприятный момент.

– Ковать железо, пока горячо?

– Можно сказать и так.

– И какому же счастливцу выпало уговорить старого брюзгу?

– Разумеется, тебе.

Престон откинулся на спинку кресла и закрыл глаза.

– Я так и думал.

– Зачем же тогда было спрашивать?..

– Принял желаемое за действительное. Назовите это так.

Заставить сварливого старика передумать! На Престона нахлынули воспоминания о неприятных встречах с собственным отцом. Немногого же он тогда добился! Нет, тут кроется что-то еще. Он наклонился к Марсфилду:

– Это дело дипломатии. Как раз для Берка…

– Он не знает девушку так, как ты.

И никогда не узнает. Престон ощутил укол ревности, но сумел сохранить невозмутимое выражение лица.

– Ты сможешь лучше всех описать ее достоинства. Кстати, они у нее есть?

– Конечно. Она…

– Прибереги свое красноречие для герцога. Мне все равно, даже если у нее две головы и татуировка на левой ляжке. Это на случай, если ты решишь предложить мою кандидатуру.

– При всем уважении…

– Ее величество выражает уверенность, что ты с готовностью исполнишь свой долг. С присущей тебе изобретательностью – ты не раз проявлял ее в прошлом. Это слова королевы, не мои.

Престон застонал. Если так хочет сама королева, ему остается только подчиниться. И дело даже не в его репутации человека, который умеет добиться нужного результата. На карту поставлено будущее Мэтти. Они оба были обречены.

Марсфилд добавил:

– Я согласен с мнением королевы. Нисколько не сомневаюсь в твоих талантах.

У Престона не осталось выбора.

– Я отправлюсь к Норбундширу сегодня днем.

Он был расстроен и не скрывал этого.

– Герцог в своем загородном поместье.

– Вот черт!

У него совсем не будет времени. До герцогского имения день скачки на хорошей лошади. А сейчас, зимой, дороги превратились в жидкую грязь. В карете будет удобнее, но это добавит, самое малое, лишний день езды. Опять же состояние дороги… Его ждет долгое, печальное путешествие.

– Это ведь не все? Что-то еще про Мэтти? Сколько еще плохих новостей предстоит ему выслушать?

– Я провел маленькое расследование. Касается Эдгара Уомсли.

С Уомсли, по прозвищу Слизняк, Престон учился одно время в Итоне. Потом Слизняка исключили. По официальной версии – за то, что списывал на экзамене по латыни. Говорили, однако, что Слизняк замучил ректорского кота. С тех пор они встречались время от времени в игорных салонах – конечно, не за одним и тем же столом. У Престона хватало здравого смысла, чтобы не садиться играть с Уомсли. Он не любил тех, кто не умеет играть. Еще больше – тех, кто не умеет достойно проигрывать. По слухам, водились за Уомсли совсем уж мерзкие грехи. Разумеется, Престон и его бывший однокашник вращались совершенно в разных кругах.

– И при чем тут Слизняк? Чем он занят, этот приспешник адова огня? Опиум? Торговля людьми?

– Он наследник Норбундшира. Дальний родственник. Ему бы ничего не светило, но Чонси Смайт не вернулся из морского похода, Мэтью Карлтон и его брат погибли, перевернувшись в карете. Вот так очередь дошла до Уомсли.

– Плохо дело.

Подумать только, Мэтти – родственница такого ничтожества. Не важно, что родство очень дальнее. Пожав плечами, Марсфилд продолжал:

– Похоже, он решил исправиться. Начать жизнь с чистого листа. Официально признанный наследником, он теперь просто образец добродетели.

– Яблоко может казаться прекрасным снаружи, а откусишь – внутри гниль и черви.

– А может, там просто сердцевина?

– Неужели вы думаете, что человек способен так сильно измениться?

Сам Престон ни на минуту не допускал подобной мысли.

– У меня нет доказательств обратного. – Марсфилд встал – аудиенция окончилась.

– Тем не менее мы все еще продолжаем наше расследование.

Престон тоже встал и протянул Марсфилду руку:

– Надеюсь, вы будете держать меня в курсе.

– Желаю справиться с герцогом. Удачи!

– Спасибо. Она мне понадобится!

У порога Мэтти задержалась. Ей было не по себе. Она огляделась по сторонам, вытирая и без того уже чистые туфли. Городской дом Престона! Она не ожидала увидеть такое великолепие. Один из шести соединенных галереями домов, изящный изгиб белого фасада, обращенного к разбитому в форме круга парку. По бокам – еще два здания, выстроенных в том же изысканном стиле.

Погода в Лондоне казалась несколько теплее, чем на море за последние две недели. Впрочем, климат Англии был ей в новинку. В парке закутанные по самые глаза дети гоняли мяч под присмотром двух гувернанток. Облаченная в форменное платье няня толкала перед собой коляску. Пожилая чета сидела на одной из скамей, украшенных завитушками кованого железа.

– Все по порядку. Сначала распаковываем вещи. Игры потом.

Парадная дверь вела в холл, обставленный с изысканной элегантностью. Какой чудесный рисунок на обоях – китайский садик с водопадами и мостиками, фигурками людей в фантастических одеждах, прогуливающихся по белоснежным дорожкам. Деревья, пагоды и величественные храмы поднимались к высокому потолку. Разноцветные птицы, казалось, парили над головой.

В центре холла, на круглом столике из позолоченного стекла, стояла огромная китайская ваза. Ее сине-зеленые тона перекликались с цветом мозаичного мраморного пола. Вместо цветов в вазе красовались павлиньи и страусовые перья. Мэтти подошла к лестнице, украшенной искусной резьбой, и принялась рассматривать изображение на стене. Императорская процессия – носилки с императорской особой, всадники, слоны – поднималась по ступенькам на площадку, где художник нарисовал великолепный дворец.