Эксгумация юности - Рут Ренделл

Его разбудил голос, объявивший о прибытии поезда на Ливерпул-Стрит. На пару секунд он снова превратился в испуганного ребенка, который протирает глаза от слез, боясь, что привлек к себе взгляды окружающих. Но никто не обратил на него ни малейшего внимания. Он вышел из вагона и отправился искать такси.

На пороге лежало письмо. Это было такой редкостью, что, поначалу не заметив, он наступил на него, когда входил в дом. В конверт было вложено что-то твердое. Еще больший интерес и внезапную боль вызвал адрес отправителя: Эндерби-хаус, Хилл, Лоутон, Эссекс и почтовый индекс. Налив себе немного виски, Майкл присел за кухонный стол.

Отправителем оказался некто Дэниел Томпсон. Он написал, что недавно переехал в старый дом

Майкла и во время ремонта кухни — впервые за пятьдесят лет! — водопроводчик кое-что обнаружил. Дэниел Томпсон предположил, что это может принадлежать кому-то из семьи мистера Уинвуда. Он ничего не написал о том, как выяснил нынешнее место жительства Майкла. Но кто знает, сейчас многое возможно сделать, не выходя из дома — при наличии Интернета. Майкл развернул крошечный пакет, и на ладонь левой руки выкатилось обручальное кольцо Клары.

Розмари уже много лет не водила машину, но у нее сохранились действующие права. Она продлевала их, когда ей исполнилось семьдесят. Если бы ей удалось арендовать автомобиль и доехать до Га-мильтон-террас, если бы удалось под любым предлогом выманить Дафни из дома, то убить ее потом оказалось бы довольно просто. Разве то место, где сидит пассажир, не называют иногда сиденьем смертника?..

Это было невозможно. Ни одна фирма по прокату автомобилей не выдаст автомобиль человеку ее возраста. Притом не важно, есть у нее права или нет. К тому же Дафни ни за что не сядет в автомобиль, который она поведет. Ну хорошо, а могла бы Дафни выйти с ней на прогулку? В таком случае куда бы они пошли? Фрея рассказывала, что на Сент-Джонс-Вуд есть отличная улица с магазинами одежды, но зачем ходить по магазинам там, если они приедут из пригорода? Они пошли бы куда-нибудь в Уэст-Энд или на Найтсбридж. Нет, в пятницу ей нужно пойти в дом на Гамильтон-террас, как они раньше и договорились. Это будет во время ленча или около того, и ей предложат что-нибудь выпить. Они будут беседовать, и именно разговор, как им кажется, и будет целью ее визита. Беседа о разводе, о финансовых распоряжениях, о том, где кому жить, — обо всем, что обсуждают обычно пары при расставании. Розмари никогда не думала, что до такого вообще дойдет, ведь они всегда были так счастливы. По крайней мере она в это верила. Если уж люди разводятся, то обычно тогда, когда им около пятидесяти или чуть больше, когда они разрывают с прошлым и хотят начать все снова. Но порвать с ней в конце жизни — это просто возмутительно!

Интересно, сколько отбеливателя хватит для смертельной дозы? Она поискала в ящике под раковиной, вытащила бутылку и вылила немного вязкой жидкости на блюдце. Запах был настолько сильным, что она поморщилась и, отвернувшись, глотнула свежего воздуха. Нет, этот номер тоже не пройдет. А как насчет морфия? У него ведь нет никакого запаха. Когда ее мать умирала от рака и уже ничего нельзя было сделать, Розмари переехала в ее дом на Черч-лейн. Там было так много места, что ей досталась большая спальня на первом этаже. Розмари заботливо ухаживала за матерью, и только, когда той оставалось до конца не больше недели, они отдали ее в хоспис. Врач, навестив ее, прописал морфий, чтобы облегчить боли, а когда мать умерла, сказал Розмари, что остаток морфия в бутылочке нужно непременно уничтожить. Морфия осталось еще довольно много, потому что с тех пор, как врач прописал его, мать прожила недолго. Он предоставил Розмари право самостоятельно решить этот вопрос.

— Я же знаю, что вполне могу доверять вам, — сказал он на прощание.

Обещать не значит сделать… Розмари сунула бутылочку в сумку, на этот раз маленькую, чтобы никто не заподозрил, что она снова захватила с собой кухонный нож. Ей не нужно было скрывать или как-то стесняться того, что она уже сделала. И сейчас она не будет отрицать свою вину. Она даже сама посоветует Алану вызвать полицию и будет терпеливо ждать ее прибытия. Какие симптомы проявятся у Дафни после отравления, она не знала. Удушье? Она начнет задыхаться? Розмари подумала, что сможет наблюдать ее мучения с ледяным спокойствием, даже с интересом. Она прочитала в газете историю о девушке, которая наглоталась какого-то моющего средства и умерла из-за того, что ее бросил друг, однако то, как она умирала, не было описано подробно.

В среду днем ее навестила Джудит, а в четверг вечером — Фенелла, которая в этот раз предусмотрительно оставила детей с мужем. Родные не оставляли ее в покое надолго. Они привозили подарки вроде коробки конфет или пузырька духов. Как будто все это могло возместить потерю или как-то успокоить ее. Джудит хотела устроить для нее праздник, отправив в круиз по Дунаю вместе с сестрой Мориса, которую Розмари видела всего раз, и та ей не понравилась. Фенелла предложила ей приехать и погостить неделю-другую у нее и Джайлса. Дети, как она сказала, не дадут ей впасть в депрессию. Розмари ответила, что обдумает оба предложения. Конечно, тут и думать было не о чем, потому что к тому времени она окажется либо в тюрьме, либо в психиатрической лечебнице.

Он должен был вновь почувствовать себя молодым, рассуждал Майкл, навещая всех этих стариков, которые намного старше его. Но не почувствовал…

Теперь, глядя на своего отца и на Клару Мосс, он размышлял над тем, что через десять — пятнадцать лет, видимо, станет таким же, как они. Если, конечно, доживет. Лучше бы не дожил, умерев, скажем от сердечного приступа. Быстро и без особых мучений. На этот раз он проберется в Лоутон — именно так для себя он представлял этот путь, — стараясь остаться незаметным, не насторожив никого из Бэчелоров. Путь от станции до Форест-роуд должен занять самое большее десять минут. Но прежде чем он смог это сделать, позвонила Морин и сообщила, что тяжело заболел ее шурин Норман. Он сейчас лежит в больнице во Франции, и прогноз очень плохой. Она подумала, что Майкл должен знать об этом, потому что был одним из тех, кто в детстве играл вместе с ними в водоводах. Она спросила, не мог ли бы он передать эту неприятную весть Льюису Ньюмену?

Норман всегда хвалился, что родился прямо на кухонном столе, сравнивая себя с герцогом Эдинбургским, который тоже родился на столе, правда, на Корфу, а не в Лоутоне. Майкл позвонил Льюису. Тот, естественно, не проявил особенного интереса. Он уже почти не помнил Нормана Бэчелора. Майкл перезвонил Морин и на этот раз, вопреки первоначальному замыслу, спросил, не сможет ли она вместе с ним проведать Клару Мосс.

После обеда — естественно, она пригласила его на обед — они вместе отправились на Форест-роуд. Морин была не в настроении. Сейчас такое время, сказала она, когда все потихоньку начали покидать этот мир. Сначала ее Джордж, теперь Норман… Стэнли тоже испытывал боли, которые вполне могли бы быть предвестниками сердечного приступа…

— Ну да, мы уже состарились, — с грустью проговорил Майкл. — Еще недавно мы думали, что будем жить вечно благодаря современной медицине. Стэнли, вероятно, еще протянет десяток лет. Очень надеюсь на это.