Мертвое побережье - Сергей Зверев

Со стороны Волги дул ласковый апрельский ветер. Весна давно вступила в свои права, радуя всех теплом и насыщенностью красок. Ковер из зеленой травы простирался на многие километры. Скромные полевые цветы, растущие среди травы, тешили глаз своей первозданной красотой. Бескрайнее голубое небо так и манило к себе. В небесных высях сновали юркие птицы. Своим веселым щебетанием они приветствовали полное оживание природы и приближение третьего месяца весны – с незабываемым цветением садов и тем сладким дурманом, которым веяло в ту пору от деревьев. Некоторые деревья, впрочем, не собирались ждать мая и вовсю источали сладкий аромат своих белых и розовых цветов. Высоко в небе то и дело появлялись самолеты, оставляя за собой длинные белые полосы. Иногда от самолетов отделялись белоснежные точки, которые по мере приближения к земле превращались в парашюты. Весна весной, а боевая практическая подготовка десантников не прекращалась ни на секунду.

Воинская часть жила своей обычной жизнью. Сменялись наряды и караулы. Младшие командиры проверяли своих подчиненных на знание устава и правил внутреннего распорядка. В одних подразделениях занимались строевой подготовкой. Звучали громкие четкие команды, а солдаты срочной службы демонстрировали свое умение тянуть ногу или правильно подходить к командиру. В других подразделениях шла физподготовка: бойцы проходили через полосу препятствий. На ближайшей волейбольной площадке срочники соревновались с контрактниками, радуясь каждой удачной подаче. Некоторые роты тем временем возвращались своим ходом в часть после прыжков с парашютом. При этом десантники дружно пели о романтике голубых беретов и синеве, что расплескалась по погонам. Техники проверяли боевые машины. Провинившиеся за день бойцы были заняты на важных хозяйственных работах. Кухни торопились приготовить ужин на большое, если не сказать огромное, количество членов личного состава. На летное поле, расположенное неподалеку, совершали посадку самолеты. Белые туши «Илов» были видны издалека.

– Как сказочные киты, – сказал Сиводедов, кивая в сторону самолетов.

– Романтик ты, Вадя, – с улыбкой отреагировал Лавров.

– Есть немного, – согласился старлей.

Они сидели на траве на краю лесопосадки вблизи летного поля. Начинало вечереть, однако было еще довольно светло. На западе небо стремительно изменяло цвет, становясь ярко-красным.

– Смотри, какой закат, словно кровь разливается, – проговорил Вадим, окончательно перешедший с комбатом на «ты» после ливийских приключений.

– Это точно, – вздохнул Батяня. – Давай помянем наших боевых друзей. Тех, кто не смог вернуться из Ливии. Кто до последнего вздоха продолжал сражаться с врагом.

Рядышком на пеньке была расстелена газета. На ней стояли бутылка водки и два пластиковых стакана. Тут же лежала нехитрая закуска: хлеб, соленые огурчики, нарезанная колбаса и сало.

Десантники поднялись с травы. Батяня взял в руки бутылку, ловким движением откупорил ее и наполнил прозрачной жидкостью стаканчики. Передав один старлею, сказал:

– Ну что ж... Помянем, не чокаясь, всех тех, кто был с нами, но не смог вернуться в Россию. Помянем и тех, кто нам помогал и поплатился за это жизнью. Помянем Ваню Цыбина и Колю Коршунова. Помянем того парня, который доставил нас в Ливию на самолете и разбился. Помянем ливийскую семью, убитую американцами за то, что паренек Абдель решился показать нам путь в пещерный город. Пусть все они – и православные, и мусульмане – покоятся с миром.

– Да будет мир их праху, – добавил Вадим.

Десантники быстро осушили содержимое стаканчиков и принялись закусывать. На несколько секунд повисло молчание, но долго молчать они не собирались. Слишком давно они не видели друг друга, и им было о чем поговорить.

– Ты когда из госпиталя-то вышел? – поинтересовался майор.

– Да позавчера должны были утром выписать, но я накануне вечером оттуда ушел. Документы на выписку потом заберу. Надоело там с царапиной находиться. Сильно меня в часть тянуло, – признался Вадим.

– Узнаю тебя, – усмехнулся комбат. – Рану хоть вылечили?

– Да какая там рана! Я же говорю – царапина. А они меня почти на месяц в госпитале закрыли... Если бы не одна медсестричка, не знаю, как бы я все это выдержал.

– Эге, красавчик, да ты с толком время провел... Уважаю, – шутливым тоном произнес Батяня, снова разливая водку.

– Да ладно, – засмущался Вадим. – Лучше скажи, как там журналистка? Слышал о ней что-нибудь?

– Слышал. А чего ж не слышать-то? – хитро улыбнулся Андрей. – Мы ведь адресами электронными обменялись. Двадцать первый век все-таки на дворе. Прогресс, компьютерная цивилизация и все такое...

– Переписываетесь?

– Не то чтобы уж сильно часто, но несколькими письмами обменялись. Она мне недавно снова написала. Фотку свою прислала, вроде как на память, – ответил Батяня, доставая из кармана мобильный телефон. – Я тебе ее сейчас покажу.

Он отыскал в памяти мобильника нужную фотографию и передал телефон Вадиму. На снимке улыбающаяся Сибил Кеннет была запечатлена на фоне типичного ливийского пейзажа.

– Она опять на передовой, – пояснил Лавров. – В гуще событий. Повстанцы штурмуют очередной город, а Сибил рядом с ними. Не боится ни пуль, ни снарядов. Очень смелая. И очень везучая. Наверное, в рубашке родилась. Или в чем там рождаются везучие англичанки? Одним словом, на интервью с Леди Гагой или еще какими-нибудь звездами она переключаться не стала. Военный репортаж остается ее коньком.

– Да, красивая фотография, – задумчиво протянул Вадим.

– Ну еще бы!

– Раз она тебе такое шлет, то наверняка неровно дышит. Мне кажется, что она на тебя запала. Я это еще в Ливии заметил, но там было не до разговоров на эту тему.

– Ай, Вадя, прекрати! Даже если и запала, то что толку? Она там, я здесь. У нее своя работа, у меня своя служба. Каждый остается и будет оставаться при своем. Ни она, ни тем более я не сможем перечеркнуть свою нынешнюю жизнь в угоду каким-то призрачным чувствам. Поэтому я говорю лишь о взаимной симпатии на уровне дружеских отношений, не более того. Понимаешь, о чем толкую?

– Понимаю. Дурак бы не понял, – ответил Сиводедов и тут же задал другой вопрос, чтобы закрыть прежнюю тему: – Ты мне скажи, чем вообще вся эта история с морпехами кончилась? Я в госпитале пытался следить за новостями, но особо не получалось.

– А новости были разные. Когда говорилось о том, кто все это затеял, то информация подавалась общая. Без конкретных имен и фамилий. Типа, разоблачена преступная деятельность одного из высоких американских флотских чинов, участвовавшего в командовании сил коалиции. Сообщалось, что ведется всестороннее расследование, но подробности не излагаются. Я думал, что оно до сих пор ведется, а оказывается, его частично уже закрыли. Просто не афишируют это.

– Что, рука руку моет? Этого гада на свободу отпустили? – возмутился старлей.