Холодная кровь - Роберт Брындза

– Расстались по-доброму?

– В принципе, да. По моей инициативе. Но это – дела давно минувших дней. Я договорилась, что мы сначала едем смотреть место преступления.

– Идеальное место для встречи с бывшей возлюбленной, – пошутила Эрика.

Мосс улыбнулась, вращая глазами:

– К слову о бывших: Питерсон не объявлялся?

– Нет. Последний раз мы с ним общались перед самым моим отъездом.

Мосс избегала встречаться с ней взглядом, и Эрика подумала, что она неспроста завела разговор о Питерсоне.

– Ты с ним виделась?

– Да. Ты не против?

– Почему я должна быть против?

– Ну, ты – мой друг, он – мой друг. Я просто хочу, что мы все оставались друзьями. Во всяком случае, мне хотелось бы вас обоих сохранить в своих друзьях.

– И что тебе мешает? Я не из тех, кто ставит ультиматум: или я, или он, – сказала Эрика.

– Отлично, – улыбнулась Мосс. Было видно, что у нее отлегло от сердца.

– Не знаешь, когда он возвращается на службу?

– Да уж скоро, наверно. На этой неделе у него беседа с суперинтендантом. Он заметно прибавил в весе, хорошо выглядит. Я имела в виду, что вид у него здоровый… Может, радио включить?

– Давайте.

Мосс наклонилась вперед, включила радио. В эфире шла передача «Сегодня», и остаток пути они слушали новости.

Через пару часов они подъезжали к Оксфорду. Светало. Они съехали с автострады и завиляли между лежащими вокруг деревнями. Окна многих домов уже украшали гирлянды, возле старинных церквушек стояли вертепы. Эрика всегда поражалась тому, как меняется Англия, стоит только выехать за пределы Кольцевой автомагистрали М25. Это был совершенно иной мир, далекий от шума и суеты Лондона.

– По-моему, подъезжаем, – произнесла Мосс, глянув на навигатор на приборной панели. – Ну да, вон церковь, про которую она упоминала.

Они съехали с дороги на маленькую парковку у древней каменной церкви с круглой башней. Красный «Порше», стоявший в углу, мигнул фарами. И тут же зазвонил телефон Мосс, настроенный на режим громкой связи. Она ответила.

– Рада, что вы вовремя! – раздался из трубки сочный голос. – Не выходите из машины, холод собачий. Следуйте за мной. – И женщина отключилась.

Мотор «Порше» взревел, и автомобиль проехал мимо них. Эрика успела заметить, что за рулем сидит женщина с белым как мел лицом и алой помадой на губах. Она оторвала один палец от руля, подняла его вверх.

– По голосу – аристократка, – прокомментировала Эрика.

– Она происходит из старинного богатого рода, – сообщила Мосс.

– Старинная аристократия, нувориши – ненавижу такое деление. То есть тот, кто разбогател собственным трудом, – плебей, а тот, кто был рожден в праздности, но унаследовал состояние от какой-нибудь тетушки седьмая вода на киселе, считается элитой общества?

– Примерно так.

– Господи, что за страна! – буркнула Эрика, качая головой.

Мосс с трудом поспевала за красным «Порше», который с ревом мчался по дороге. Они катили мимо полей, миновали два бесхозных нежилых строения. Потом дорога пошла под уклон, и, повернув за угол, они увидели простирающиеся вокруг поля, которые в лучах зимнего солнца переливались всеми оттенками бурого и черного цветов.

«Порше» ждал их у кювета под белым дорожным знаком старого образца. Мосс пристроилась сзади. Когда она заглушила мотор, они почувствовали, как ветер качнул машину.

Пэтти была миниатюрная, с черными как смоль волосами, которые она гладко зачесала назад и закрепила темно-зеленым бархатным ободком. Одета она была в черные легинсы, веллингтоны[37], объемную коричневую шубу и перчатки.

Эрике, которая была на две головы выше нее, приходилось кричать, чтобы перекрыть шум ветра, завывавшего в полях. Мосс и Эрика, надев высокие резиновые сапоги, вслед за Пэтти спустились по травянистому склону в глубокую канаву, которой с дороги не было видно. Ее дно устилал толстый слой листьев. В канаве было сухо и очень тихо: высокие стенки укрывали их и от самого ветра, и от его воя.

– Труп нашли двое дорожных рабочих, – сообщила Пэтти. Она шла впереди, за ней – Мосс, Эрика замыкала шествие. Они добрались до выходного отверстия огромной бетонной трубы. Пэтти вытащила фонарь, включила его. В трубе стоял запах сухого торфа, под ногами лежали листья, почва растрескалась.

– Я хотела показать вам нутро трубы. – Пэтти осветила фонарем округлые стены. – Ее проложили для отвода сточных вод с окружающих полей, но потом на поле в качестве обводного канала проложили еще одну трубу, в которую перенаправили все ливневые воды, и здесь соответственно стало очень сухо. Когда тело обнаружили, оно было почти полностью засыпано листьями. Труп пролежал в трубе несколько месяцев, но низкая влажность вкупе с азотом, выделяемым медленно гниющими листьями, существенно замедлили процесс разложения.

– Он мумифицировался? – уточнила Эрика.

– Нет, следы гниения присутствовали, но, в принципе, тело высохло. Вообще удивительно, сколь значительно замедляется процесс разложения в определенных условиях. Видите, здесь почти нет насекомых.

– Полиция обнаружила орудие убийства?

– Они тут долго ковырялись, ворошили листья и нашли вокруг тела несколько больших камней и обломков. Их взяли на экспертизу.

Эрика пошла по трубе длиной около пятидесяти футов[38]. Свет тускнел, голоса Мосс и Пэтти удалялись. Здесь царила странная атмосфера, словно воздух, невероятно сухой, давил на нее. Она пару раз сглотнула слюну и ощутила на языке металлический привкус. Эрика вытащила телефон и включила фонарь, освещая сухую торфяную почву. На земле у стенки трубы что-то лежало. Она присела на корточки, направляя на находку луч фонаря. Это был маленький обрывок коричневой нитки, туго намотанный на что-то. Эрика надела на одну руку латексную перчатку и осторожно потянула за нитку, извлекая ее из земли. Оказалось, что это прядь темных волос дюйма четыре[39] длиной, сцепленных на конце ниткой. Эрика положила находку в целлофановый пакетик и запечатала его.

С места преступления они отправились в морг, где Пэтти показала им останки человека, найденного в дренажной трубе. Она выдвинула металлический ящик и расстегнула черный мешок, в котором лежал труп. Его кожа на вид была жесткая и имела странный коричневый цвет, почти как вяленое мясо.

– Он европеец, – сказала Пэтти, обратив внимание на выражение лица Эрики. – Внутренние органы находились в кашеобразном состоянии, но я сумела определить, что они были повреждены. У него также сломаны нога и ребра, имеется трещина в почечной лоханке. Если заметили, правая бедренная кость торчит из кожи. Судя по характеру повреждений, его сбила машина, и в пользу этой версии свидетельствует близость дороги. Однако по лицу, вот, посмотрите, несколько раз ударили камнем. Его фрагменты я обнаружила в коже. Скулы, нос, челюсть и череп имеют переломы в нескольких местах. Носовые хрящи вдавлены в мозг.