Психология проклятий - Альма Либрем

Девушка вздохнула. Чуть отросшие волосы самым наглым образом падали на глаза. Прежде её подстригала Кэтрин — а её мать научила приводить причёску в порядок одним только щелчком пальцев, прекрасным волшебством, которое самой Котэссе никогда не поддавалось. А вот сейчас, когда Хэмум отчаянно злилась на тётку Арко, а значит, и на неё саму, спрашивать о том заклятии было нечего — и девушка терпела свои отросшие волосы и подумывала навестить парикмахерскую. Теперь-то у неё на это деньги были, так зачем экономить на собственном внешнем виде?

Можно было отправить родителям, да. Ойтко действительно не солгала, заплатила за лето, вылетевшее из жизни Котэссы. Но сказать, что она об этом жалела — нет. Давно пора было изобличить родителей во лжи, понять, что они действительно обманывали её, причём достаточно долго. Давно пора было вообще понять, что в этом мире добра нет и не будет. И Сагрон был тому очень ярким, таким себе даже солнечным в негативном понимании этого слова примером.

Так мысленно полагала девушка.

— Итак, — завершил он свой рассказ, кажется, совершенно не замечая пристальных женских взглядов, — какие выводы вы сделали из сегодняшних лекций? Хм… Вот вы, прошу, — он указал на соседку Котэссы.

Та влюблённо вздохнула. Кажется, весь урок она только и болтала о том, как прекрасно белые волосы контрастировали с чёрной рубашкой и чёрными же брюками — теперь смотрела на мужчину так, словно он задал ей вопрос, не имеющий никакого отношения к учёбе.

Что-то вроде "вы выйдете за меня замуж?"

— Да, — выдохнула она.

— Что — да? — удивлённо переспросил Сагрон.

— Да, — повторила девушка, влюблённо глядя на него, но мужчина только махнул рукой и указал на следующего студента.

Парень вскочил и поспешно оттарабанил какие-то краткие выводы по уроку. Котэсса содрогнулась. Он сказал это так автоматически и вызубренно, что могло возникнуть впечатление, будто бы парень и вправду заучил слова заранее, а теперь просто удачно ввернул их во время урока. Но, судя по довольному выражению лица Сагрона, сказал он всё правильно.

— Замечательно, — кивнул он. — Записываем домашнее — оно на доске, — Котэсса бросила взгляд на ровные буквы и поспешно переписала в свою тетрадь, — и свободы. Хм… Арко, останьтесь.

Студенты — кто охотно, кто не очень, — потянулись к выходу. Котэсса, прижав журнал к груди, посмотрела раздражённо на Сагрона.

— У вас ещё есть сегодня какие-то занятия? — окликнул преподаватель одного из проходивших мимо парней. Тот отрицательно мотнул головой и заспешил к выходу, словно опасался, будто бы именно его и вознамерился задержать Сагрон. Но Тэсса прекрасно знала — нет, этот запрос был по её душу.

Она раскрыла журнал, поставила едва заметную точку там, где следовало подписаться преподавателю, и положила его на столе перед Сагроном.

— Подпишитесь, пожалуйста, — стараясь казаться спокойной, промолвила она. — Вот здесь, — девушка протянула ему ручку, и доцент потянулся за нею — только почему-то левой рукой, хотя писал всегда правой.

Котэсса не успела разжать даже пальцы или одёрнуть ладонь, как Сагрон поймал её за запястье.

— Я попросил остаться, а не бросить мне этот бедный документ на стол и, получив желаемое, спешно скрыться из виду, — протянул он. — У меня есть одна очень важная новость.

— И какая же? Вас опять расцеловали, несомненно, против вашей воли? — Котэсса выдернула руку из его пальцев и сердито вздохнула. — Я спешу, пожалуйста, поставьте подпись, и я пойду.

— Тэсси… — он оглянулся на дверь и щёлкнул пальцами. Котэсса с каким-то раздражением отметила, что в унисон щёлкнуло и в замочной скважине, но, впрочем, не испугалась. Во-первых, Сагрон не казался ей страшным, а во-вторых, проклятие всё ещё оказывало определённые защитные действия.

— Котэсса, будьте добры, — поправила она не менее сердито.

Нельзя было демонстрировать собственное недовольство. И свою заинтересованность в том, что у него, оказывается, есть невеста. Кто бы мог подумать! Это надо было бегать за нею целое лето исключительно, обманывать, водить за нос…

— Хорошо, Котэсса, — поправился он, улыбаясь, как пригревшийся на солнце самодовольный кот. — Дело в том, что профессор Куоки решил взять к себе на дипломную одного студента, безумно заинтересовавшегося инновационными часами. Молодой человек покорил нашего заведующего, и тот просто не мог отказать ему в великой чести писать бакалаврскую на тему влияния на часы химических элементов и концентрации боевых заклинаний в воздухе. Увы, но его взяли на твоё место.

Котэсса застыла. Нет, она не была сумасшедшей, мечтающей оказаться в руках Толина Куоки — никто не хотел с ним работать, и все до единого объясняли это нежелание, между прочим, исключительно инновационными часами, а отнюдь не странным поведением господина профессора. Но быть просто так вышвырнутой из списка ради…

— И кого он взял на моё место? — уточнила она, подозревая подвох в словах Сагрона.

Тот не преминул улыбнуться ещё шире, посмотреть на неё так, словно пытался уточнить, не станет ли она выть от ужаса, заслышав сию новость, а после протянул:

— Помните ли вы, студентка Арко, того замечательного официанта в кафе, с которым мы познакомились летом? Ваш однокурсник со странным именем Окор. Вы помните этого гениального молодого человека?

Котэсса почувствовала, как руки сами по себе сжимаются в кулаки, и посмотрела на Сагрона так, словно мечтала превратить его в пепел. Доцент Дэрри, кажется, вполне сопереживал этому желанию, даже поступил на шаг ближе, добровольно подставляясь под любые проклятия, которые только она могла придумать или вспомнить в этот знаменательный момент.

— И, позвольте угадать: именно вы, господин доцент, добровольно согласились взять меня к себе в группу и работать со мною до самого скончания бакалаврата.

— Я согласен и на магистратуру, студентка Арко, — Сагрон наконец-то поставил свою подпись в журнале и захлопнул его, а после, совершенно не вспоминая о правилах приличия, уселся прямо на преподавательский стол и хитро посмотрел на неё.

— Вы планируете настолько продлевать своё проклятие?

Котэсса пожалела, что не прикусила вовремя язык; Сагрон на мгновение помрачнел, а когда опять улыбнулся, то получилось как-то вымученно и очень устало. Тем не менее, она искренне мечтала уйти; выхватив журнал из его рук и затоптав огонёк совести в груди, девушка рванулась к выходу и дёрнула дверь, но та оставалась закрытой. Она пробормотала заклинание, обязанное разблокировать выход, но оно, так прекрасно трудившееся в общежитии, совершенно не срабатывало в корпусе самого НУМа.

Сагрон мог быть сколько угодно ей неприятен, но колдовал он профессионально.

— Я полагаю, что не всякое общение обязано заканчиваться в момент снятия проклятия, — почти ласково промолвил он у неё за спиной. — Прекрати выламывать дверь, Тэсси. Нам ещё предстоит обсудить тему твоей будущей бакалаврской.