История Франции - Андре Моруа

7. Следующей прослойкой является среднее и мелкое дворянство, оно представляет примерно 70 тыс. феодов. Бо́льшая часть этих дворян – полукрестьян-полувоинов – еще проживает в своих замках с подъемными мостами и турелями. Но они начинают понимать, что из-за обесценивания денег они полностью разорены и что единственный способ восстановить богатства их семей – это жить в тени короля, раздающего места и бенефиции. Король поощряет сплочение дворянства при дворе, потому что здесь этот неугомонный класс, причинявший столько хлопот предкам, находится в полной от него зависимости. В общем все происходит так, словно он говорит дворянам: «Откажитесь от феодального прошлого, которое никто уже не в силах оживить; откажитесь вершить правосудие, взимать налоги и, главное, откажитесь от ведения личных и гражданских войн. И тогда ваше вознаграждение будет очень значительным во всех отношениях: „Здесь вы получите куриную косточку, там – голубиную, а к тому же еще и бесчисленные ласки“» (Ж. Лафонтен). Король хорошо принимает их при дворе, все они становятся его товарищами по оружию. Но жизнь при дворе стоит дорого. Они участвуют во всех затеях, и костюмы должны быть великолепными. Вскоре их фермы и хутора, луга и мельницы оказываются проеденными; теперь нужно прибегать к королевским милостям. Король тратит на их содержание треть бюджета (при Генрихе IV). Такова цена за преданность дворянства. Когда демократия заменит аристократию, поменяются и получатели выгод, и характер этих выгод, но список получателей останется таким же длинным. Никакое правительство не может удержаться у власти без друзей и их поддержки, и никакое правительство, если оно не раздает ни синекур, ни милостей, не обзаведется друзьями. Французская аристократия не сумела сохранить в неприкосновенности, как это сделала английская аристократия, ни свой авторитет, ни свою власть. Причинами ее непопулярности в стране были: ее зависимость от короля, ее пренебрежение к своим обязанностям на местах, отказ заниматься торговыми делами, отказ обсуждать совместно с другими сословиями положение дел в стране.

8. Духовенство зависит как от короны, так и от Святого престола. Епископы назначаются королем. Когда приходы вакантны, доходы с них идут королю. Он же ведет и список бенефиций. В обмен на поддержку Галликанской церкви корона признает во всей стране преобладающее место за духовенством. Епископы и архиепископы имеют право на большие почести, а в советах за ними закрепляются многочисленные места. Как и дворянство, духовенство освобождено от тальи, от габели и от многих других налогов. Время от времени, чтобы проголосовать за налог под названием «добровольный дар», собиралась ассамблея духовенства, которое использует эти собрания для того, чтобы энергично защищать привилегии Галликанской церкви. Тесный союз между Церковью и монархией остается во Франции элементом стабильности. Таким же элементом стабильности будет союз Церкви и государства и в Англии, а позднее – и в Соединенных Штатах. Постоянный конфликт между гражданской и духовной властью всегда ведет к ослаблению режима.

9. Часто звучало утверждение, что дворянство во Франции было изолированной кастой. Нет ничего более неточного. Всякий разбогатевший горожанин мог сделать своего сына дворянином, если он давал ему образование и покупал для него должность. Мантия судьи или советника сопровождалась жалованием дворянства, а полетта позволяла делать это дворянство наследственным. Судья, как и дворянин, был освобожден от тальи и налогов; он платил только подушную подать. Всякий удачливый торговец, всякий процветающий врач или хирург обучал своего сына латыни, а затем делал из него королевского служащего. Для удовлетворения амбиций буржуазии король умножал количество должностей. В XVII в. в каждой маленькой деревушке было гораздо больше чиновников, чем теперь. Ни одна европейская страна не была превращена, подобно Франции, в кормушку для законников и финансистов. Крупная буржуазия, тепло укутанная в меха, «красовалась в своих красных или черных мантиях во всех креслах, украшенных королевскими лилиями». Некогда дворянство выбрало своим уделом войну; французская буржуазия воспользовалась этим, чтобы прибрать к рукам администрацию и правосудие. Она привнесла туда очень важные качества: любовь к порядку, к экономии, часто и к образованности; иногда она была склонна и к проявлению мужества, как это было в случае с Арле, первым президентом парламента, который не боялся Лиги. Но были у буржуазии и свои недостатки: тщеславие, скупость, завистливость – все то, что мы находим у мольеровских представителей буржуазии, а позднее найдем и в персонажах Бальзака.

10. Говоря о третьем сословии тех времен, было бы ошибочно предполагать, что в нем был представлен подлинный народ. Третьим сословием ловко выставляла себя крупная буржуазия. На самом деле в основании пирамиды находились лишенные всяких привилегий классы, которые платили талью. В те времена французские города были населены целым племенем мелких торговцев, осмотрительных, трудолюбивых, совестливых. В них нет той финансовой смелости, которую мы находим в Италии и Англии. Французский торговец довольствуется малым, откладывает сбережения, мечтает стать эшевеном и удалиться от дел. Если ему по силам, то он отправляет своего сына на королевскую службу; если нет – то передает ему свою торговлю. Обычаи этого класса мало изменились с XVII по XIX в. Ремесленники работают небольшими группами: несколько подмастерьев и хозяин. Для работы они объединяются в корпорации, а для развлечений – в братства. Кроме того, работники одного и того же ремесла образуют нечто вроде франкмасонства: у них свой условный язык и знаки, по которым они узнают друг друга. Таким ассоциациям приписываются многие бунты и мятежи, и правительство старается отучить их от этого. Мелкий люд не любит таких корпораций. Как и сам феодальный строй, эти корпорации были полезны в Средние века, потому что позволяли торговцам и ремесленникам совместно защищаться. Понемногу пропадали те опасности, которые их породили. И тогда остался только властный и тяжеловесный организм, который обеспечивал самым богатым мастерам несправедливые привилегии. Вот почему в XVII в. всеобщей тенденцией становится обращение к королю с просьбой вмешаться и ограничить всевластие корпораций.

11. Жизнь крестьян трудно описать достоверно. Легенда превратила эту эпоху, вероятно по контрасту с ужасами гражданской войны, в золотой век «с курицей в каждом горшке». Но у английских послов, которые наблюдали народ, отягощенный повинностями и поборами, было другое мнение: «Их шкура делится между духовенством, придворным дворянством, деревенским дворянством и чиновниками правосудия». Один француз, кардинал дю Перрон, также писал: «В Англии все они пьют доброе пиво и едят хорошую говядину и нет никого, кто не был бы одет в сукно и не имел бы серебряной чаши. Во Франции же они жалкие и тощие; королям следовало бы проявлять к ним некоторое уважение». И вместе с тем земля все более дробится, а население возрастает. Франция уже славится своими сельскохозяйственными продуктами: вином, фруктами, сырьем для пастельной краски, сливочным маслом и сырами. Она экспортирует соль и растительное масло. Французский крестьянин очень трудолюбив, он никогда не отчаивается, но он полагается на короля, который освободит его от пережитков феодализма. В XVII и XVIII вв. недостаток решительной твердости по отношению к дворянству со стороны королей как раз и явится одной из причин революции.