Портрет обнаженной - Геннадий Сорокин

«Хватит под одеялом валяться! – скомандовал я себе. – Пораньше в райотдел приедешь – побольше дел провернешь».

Я вскочил с дивана, поежился от холода и пошел в душ.

Первым человеком, кто должен был помочь мне в постановке пьесы, был Садыков. Я приехал к нему в Центральный РОВД, предложил поговорить с глазу на глаз. Узнав, что я от него хочу, Федор нахмурился:

– Другим путем мы никак не попадем к ней в квартиру?

– Сходи попроси у прокурора санкцию на обыск, – с издевкой предложил я.

– Прокурор отпадает, а по-другому…

– Не получится по-другому! У нас есть только один вариант – проникнуть в квартиру Ольги Каретиной, пока ее не будет дома. Я бы один провернул это дельце, но у меня нет специалиста, который откроет замки на входной двери. У тебя такой специалист есть.

Садыков от неожиданности дернулся в кресле, с подозрением посмотрел на меня.

– Что ты прищурился, как потомок Чингис-хана? Мне хороший человек шепнул, что ты одного мастера зацепил и теперь он у тебя в долгу. Долг платежом красен. Ты, Федя, не мнись, как школьница на первом свидании. Мы же с тобой не воровать пойдем, а осмотр делать. Шприц изымем, так он не в счет. Он к имуществу Каретиной не относится.

– Еще раз расскажи, что ты хочешь увидеть в квартире, а я подумаю.

– Нефиг думать! Преступление надо раскрывать! Оно у меня уже поперек горла сидит. Я даже с порядочной девушкой не могу познакомиться – целыми днями на работе торчу, а виной этому ты! Если бы ты раскрыл Каретину, я бы уже позабыл о монашеском образе жизни и не видел дурацких снов по ночам.

– Ты на меня стрелки не переводи! У тебя пол-общаги незамужних женщин…

– Федя, – перебил я коллегу, – «не блуди, где живешь» – это закон. Его Карл Маркс вывел в первом томе «Капитала», но английская цензура не пропустила, целую главу вычеркнула. Я чту заветы Маркса. Он про незаконный осмотр ничего не писал, так что мы с тобой заповеди строителя коммунизма не нарушим. Придем, посмотрим и уйдем. И потом, Федя, ты французские фильмы про полицейских видел? У них, чтобы преступление раскрыть, надо прийти в бар, избить посетителей, пристрелить кого-нибудь, погромить мебель, разбить служебный автомобиль. О такой мелочи, как проникновение в чужое жилище в отсутствие хозяев, наши французские коллеги даже не задумываются и нам не советуют.

Садыков обреченно вздохнул. Идти на должностное преступление ему не хотелось, но еще больше не хотелось переносить нераскрытое убийство на следующий год. Старинная милицейская примета гласит: «С какими показателями год начнешь – с такими и закончишь».

– Смотри, Федя, – перешел я к сути вопроса. – Представь: на кровати лежит одурманенная морфием девушка. Ты подходишь к ней с кортиком, ставишь его вертикально на грудь и с силой вдавливаешь в тело. На тебя брызгает кровь. Что ты будешь делать, чтобы не выходить с окровавленными руками к гостям?

– О покрывало вытру.

– Федя, у нас убийца – девушка. Чистоплотная, аккуратная. У нее рука не поднимется новенькое покрывало кровью пачкать, а времени у нее нет. Что делать? О юбку кисти рук можно вытереть, а запястья – не получится. Что остается? Хозяйский платяной шкаф! В нем маманя Каретиной хранит свои наряды. Наверняка среди них есть черное вечернее платье или темная юбка. Согласись, шкаф – это вариант.

– Еще раз скажи: без незаконного проникновения в жилище никак нельзя?

– Я хочу сломать убийцу в одно касание. У нас нет никаких улик против нее, нам нечем ее припереть. В пьесе, которую я задумал, шкаф – это пролог, без него у нас не будет ни декораций, ни текста с монологом ведущего. Федя, я не могу выйти на сцену неподготовленным. Если ты отказываешься мне помочь, то я умываю руки и перемещаюсь в зрительный зал.

Садыков все еще сомневался.

– Надо, Федя, надо! – прибег я к последнему аргументу.

– Если бы ты знал, как я ненавижу эту фразу! – со злостью отреагировал Садыков. – Не мог Гайдай другое имя придумать? Петя, Вася, Юра – любое имя бы подошло. Нет, он Федей главного злодея назвал!

– У Гайдая был зловредный сосед по даче по имени Федя, вот он и решил его навеки прославить. Не веришь? Мне об этом старухи в общаге рассказывали, а они все знают.

– Даже про моего человека? Кто тебе про него напел? Не скажешь – иди один. Я лучше выговор за нераскрытое убийство получу, чем своего человека подставлю.

– В прошлом году Малышев ключи от сейфа потерял. Ты ночью с каким-то хмырем приехал и вскрыл.

– Ах, вот в чем дело! А я-то сижу, голову ломаю: где проколоться успел? Лады! Если тебе позарез надо попасть к Каретиной – сделаем! Жди. Завтра я все организую и позвоню.

На следующий день, в десять утра, Садыков позвонил и сказал условную фразу. Я оставил вместо себя Айдара и поехал в Центральный район. Около дома Каретиной приметил знакомые «Жигули». За рулем сидел молодой мужчина в шубе из искусственного меха, на переднем сиденье – Садыков. Я сел позади него.

– Брат жены, – витиевато представил водителя Садыков.

Брат посмотрел на меня в зеркало заднего вида, но имени своего называть не стал.

«Прокололся Федя, – весело отметил я. – Не договорился с “братом”, как его зовут! К чему такая секретность? По мне, что брат, что племянник: разницы никакой. Лишь бы язык за зубами держать умел».

Некоторое время мы сидели молча. Я не лез с расспросами, а Федор ничего не объяснял. Наконец на тропинке, ведущей к дому от остановки, появился неприметный мужичок в сером пальто, с чемоданчиком-дипломатом в руках. Не останавливаясь, он вошел в подъезд. Садыков достал из-под армейского полушубка микрофон переносной радиостанции.

– Первый, Первый, проверка связи, – негромко сказал он.

«Первый» ответил, что связь прошла.

– Готовься, – предупредил меня Садыков. – Минут через пять пойдем.

– Так быстро? – удивился я.

– Мастер вечером замки осмотрел, сказал, что вскрыть их – дело плевое, но назад закрыть не получится. Придется после «мероприятия» дверь открытой оставить… Все, пошли! – неожиданно скомандовал он.

Мы вылезли из автомобиля. Водитель перегнал машину к другому дому, остановился так, чтобы быть в радиусе нашего обозрения от подъезда Каретиной.

Неспешно, как на прогулке, мы с Садыковым подошли к нужному подъезду, поднялись на этаж. Около двери Каретиной стоял дерматиновый дипломат.

Я показал наверх. Садыков, подтверждая мою догадку, кивнул в ответ: мастер по вскрытию замков стоял этажом выше – не то страховал нас, не то просто не хотел лишний раз показываться мне на глаза.

– У нас мало времени! – прошептал Садыков. – Работаем с колес, ни минуты не тормозим!

Он толкнул входную дверь, первым вошел в квартиру и стал осматривать комнаты: нет ли кого? Не спрятался ли кто из хозяев в комнате Луизы или на кухне?