Вопреки приказу - Михаил Михеев

– Хорошо. Отто Оттович.

– Слушаю, – Берг меланхолично повернулся и с интересом посмотрел на Александрова.

– Сколько у нас в наличии бустеров?

Берг задумался на несколько секунд, пошевелил губами:

– Около семидесяти, точнее пока не скажу.

– Это хорошо. Вешайте на голландца шесть штук.

– Зачем? – не понял Корф. – Для него и два выдадут предельную для экипажа перегрузку, а от четырех начнутся разрушения конструкции. Там просто набор корпуса не выдержит…

– Игорь Иванович, сам подумай. Сколько им прыжков потребуется, чтобы дойти до столицы?

Фон Корф задумался, потом неохотно кивнул:

– Понял. Но тогда почему не четыре или восемь?

– Аргументируй свою мысль.

– Ему потребуется минимум четыре прыжка. На каждый разгон требуется по два бустерных ускорителя. Значит, восемь до конечной точки вешаем мы, либо на любой обитаемой планете ему могут повесить новые бустеры.

– Ты сам-то веришь в то, что сказал? – усмехнулся Александров. – Пока наши доблестные чиновники от армии будут согласовывать непрофильный расход бустеров, успеет смениться эпоха. А чтобы поделились гражданские… Да частники за копейку удавятся.

– Но мы…

– Мы – не они, – жестко вмешался Коломиец. – И вообще, мы сейчас в автономном плавании. Так что поступим, как считаем нужным. Но все же, почему шесть?

– Потому что пойдут они вот так, – Александров ткнул пальцем в голограмму, зажигая точки в узлах трассы. – Я, пока сюда ехал, посчитал. Пройдет. Почти на пределе, но сумеет, штурман у них неплохой. А держаться стандартных трасс с населенными планетами им нет нужды. Получится и намного быстрее, и… в общем, лишние бустеры сейчас и нам не помешают.

– Риск…

– Они военные, или почему? В мирное время гражданские нас содержат, но когда начинается война, ответственность за ее результат полностью на нас. И риск в данном случае входит в нашу профессию. Так, Отто Оттович. Мне надо по четыре бустера на линкоры и линейные крейсера, столько же на транспорты. И по два на все остальное.

– Но…

– Я понимаю и не требую невозможного. На что хватит. Но склады выгребите под ноль. Пускай у нас будет меньше кораблей, но мы должны нанести удар раньше, чем восточники заподозрят неладное. Ускорение, как у корвета, мы на четырех бустерах все равно не выдадим, но даже с этим выиграем минимум сутки. И готовьте планету к обороне. А заводы – к эвакуации и уничтожению. Если мы не вернемся, следующий удар будет по Уралу, и его вряд ли удастся долго удерживать. Промышленность нашей планеты не должна достаться врагу.

– Но, возможно, лучше сыграть от обороны? – Коломиец не возражал, он всего лишь спрашивал, и потому Александров спокойно, без лишних эмоций ответил:

– Оттянем конец, но и только. По Новому Амстердаму они могли ударить только вот отсюда, – палец ткнул в услужливо вспыхнувшую точку голограммы. – Их система расположена так, что дальности прыжка большинства кораблей попросту не хватит, чтобы дотянуться до них. Я не говорю про курьеры или разведчики, но обычные корабли имеют весьма ограниченный радиус броска. Минус – от нас к ним можно попасть лишь с Урала. Мы в той же ситуации, разница лишь, что от Конфедерации до нас можно достать много откуда, а вот со стороны восточников единственная точка – Шелленберг, которую мы так позорно профукали. Но сейчас таких точек будет две, вторая – захваченный восточниками Новый Амстердам. Стало быть, у них появляется масса дополнительных возможностей для атаки. Зато если купировать эту угрозу, то все вернется к патовой ситуации. Поэтому единственный шанс действовать быстро. Еще вопросы?

Вопросы наверняка имелись, но собравшиеся предпочли их не озвучивать. По одной-единственной причине – от них ничего уже не зависело. И, когда адмирал, раздав указания, выходил, его провожало лишь гробовое молчание. Лишь Громова, выдержав паузу, встала и решительно двинулась следом. У дверей обернулась и, отвечая на невысказанный вопрос, сказала:

– Простите, но… я хочу с ним поговорить. Чтобы быть спокойной, насколько это вообще возможно в наше смутное время.

– Адмирал! Владимир Семенович!

Александров, облокотившийся на дверь своей машины и задумчиво изучавший облака, неспешно повернулся.

– Добрый день еще раз, Хелен Валентиновна. Я, признаться, ждал вас.

– Ждали? Именно меня?

– Ну, что это будете именно вы, я не сомневался ни секунды. А насчет ожидания… Я решил подождать десять минут. Если ошибся – не такая большая потеря. Стало быть, вы захотите поговорить в следующий раз.

– Гм… оригинально. И все же, почему именно я?

– Ну, причин несколько. Например, такая: женщину не пошлют далеко и надолго. Мы хоть и в Конфедерации, но все же не в центре женской эмансипации вроде Третьего Вашингтона. Согласны?

– А еще? – Громова хитро прищурилась.

– Еще? Еще вы – мозговой центр всей этой теплой компании, ее координатор. Это легко вычисляется.

– Каким образом?

– Ну, например, таким образом. Все серьезные встречи и хоть сколь-либо серьезные разговоры так или иначе затрагивают четверых – вас, Берга, Коломийца, Устинова. Остальные так, статисты. Сегодня их вывели – и они не протестовали. Кстати, я не ошибусь, если предположу, что финансовые круги Урала не слишком довольны тем, что их оставили за кадром?

– Не ошибетесь.

– Во-во. Кстати, как вы смогли убедить их выделить финансы, необходимые для выплаты премии за трофейные корабли? Наверняка они были очень-очень против, зачем платить, если корабли уже захвачены?

– У меня тоже есть свои маленькие секреты, – мило захлопала глазами Громова. Получилось на удивление приятно, и это несмотря на приличный возраст женщины и ее не самые выдающиеся внешние данные.

– Не буду требовать раскрывать карты, тем более, это вторично, – кивнул Александров. – В продолжение разговора. Итак, вы четверо… Разумеется, может быть кукловод, сидящий где-то в тиши кабинета и дергающий за ниточки, но маловероятно. Как правило, места встреч защищены от прослушивания-подглядывания, а руководствоваться услышанным с чужих слов зыбко и ненадежно. Сразу вмешивается субъективность восприятия, появляются искажения… Так что один из вас. А дальше – методом исключения. Берг не всегда присутствовал, он чистый технарь. Устинов… Его вес, насколько я знаю расклады, пока недостаточен. Остаетесь вы с Коломийцем. Коломиец всегда на виду и громче всех орет, вы – в основном слушаете, но после каждой вашей реплики ход разговора меняется. Есть и другие моменты, но достаточно и этих. Вы удовлетворены, госпожа Серый Кардинал?

– Гм… А вы умнее, чем иногда хотите казаться.

– Я вырос в не самом лучшем районе, мадам. И с детства привык, что умение смотреть, замечать и делать выводы не менее важно, чем умение драться и бегать. Поэтому сейчас я адмирал, а не сижу в тюрьме за мелкую кражу или поножовщину.