Вопреки приказу - Михаил Михеев

Корф вздохнул. Содержание дома – это деньги. Когда-то род фон Корфов прибыл сюда в числе первых переселенцев. Предприимчивые и трудолюбивые немцы добились успеха, стали богаты… В Верховном Совете заседали, из первых семей – это само по себе звучит! И будущее выглядело безоблачно.

Но прошли годы, изменилась жизнь. Постепенно род обеднел, утратил влияние. Ну а последний гвоздь в крышку гроба загнал дед Игоря, неудачные инвестиции которого привели фактически к полному разорению. После его смерти остались долги, до сих пор окончательно не погашенные, и вот этот дом, который Корфы не продавали даже в годы самой большой нужды. Конфисковать его через суд, правда, пытались не раз, но тут спасли заслуги предков, и в конце концов их оставили в покое. Вот только содержать фамильное гнездо как следует средств все равно не было.

Игорь оказался едва ли не первым, кто нарушил семейную традицию. Он не пошел в финансисты, управленцы, политики. Вместо этого молодой человек отправился в военное училище и, благодаря неплохому образованию вкупе с природной храбростью, сделал неплохую карьеру. Во всяком случае, к сорока годам дослужиться до капитана первого ранга получается далеко не у каждого.

– Игорь? Игорь! – из дверей выскочила девушка лет двадцати и, совсем по-девчоночьи вереща, бросилась к нему. Подбежала и повисла на его мощной шее. – И-игорь!

– О-ох, стар я становлюсь и неуклюж, – Корф ловко подхватил младшую сестру на руки и, как делал это не раз, подбросил в воздух. М-да! Раньше она была заметно легче. Но ничего, он космонавт, он сильный. А по лестнице уже спешила мать. Подбежала, обняла… При том, что она едва доставала Игорю до плеча, это уже само по себе выглядело подвигом. Приезд старшего сына, конечно, был внезапным, но от того событием не менее радостным.

Полчаса спустя все трое сидели на веранде и пили чай с самым замечательным на свете домашним вареньем. Семья, правда, была не в полном составе – оба брата находились в городе, ну да это не страшно. Все равно Игорь был им не вполне родным, только по матери, и особых братских чувств друг к другу они не испытывали. В отличие от сестры, которой на мелочи вроде разных отцов было плевать.

Разговор, вначале ни о чем, благо последний глава рода фон Корфов бывал здесь частенько, и о службе и успехах все были в курсе, да и про последние геройства разве что ленивый не говорил, постепенно свернул на будущее. А оно, как ни обидно, выглядело так себе. Как, впрочем, и всегда.

По сути, сейчас весь дом держался на Игоре и его жалованье. Этого хватало, но – впритирку. Все же командир корабля, пускай даже линейного крейсера, в масштабах флота фигура невеликая. Можно сказать вообще не фигура. И жалованье у него соответствующее. На безбедную жизнь хватит, на что-то большее – уже нет. И содержание родового гнезда вкупе с предстоящей свадьбой сестры (пока не на ком, но не век же ей в девках ходить) было ему не по карману. Пока война отодвинула проблемы на второй план, вот только не за горами день, когда они вернутся, и…

Это изрядно портило нервы, и без того истрепанные. Для всех фон Корф был героем, но он помнил, что совсем недавно расстрелял безоружные корабли вместе с людьми, и это тоже давило сверху чугунной гирей. Будь фон Корф истинным, стопроцентным немцем, он бы не терял время на переживания. В конце концов, есть приказ, и за него несет ответственность командир. Вот только когда ты столетиями живешь бок о бок с русскими и в организме у тебя неизвестно, чьей крови больше намешано, то и думать ты начинаешь совсем иначе. И комплексы у тебя развиваются тоже совсем не тевтонские.

От тяжких раздумий его оторвал звонок. Пришлось вставать и, извинившись перед матерью, идти в другую комнату – если звонит непосредственное начальство, разговаривать лучше тет-а-тет. Мало ли, насколько приватную тему предстоит обсуждать.

Видеосвязь Александров не включал. Неудивительно, впрочем – адмирал частенько так поступал. И голос у него был… странным.

– Игорь Иванович, приветствую. Как голова, после вчерашнего не болит?

– Да нет вроде…

– Это хорошо, это радует. Очень занят?

– Я сейчас у мамы.

– У Клавдии Сергеевны? Передавай ей привет. Но извини, придется тебе прервать семейные посиделки.

– Почему-то я так и подумал.

– Не переживай, надеюсь, я смогу хотя бы частично компенсировать тебе неудобства. У меня для тебя две новости.

– Хорошая и плохая?

– Почти угадал. Первая – финансовая. Правительство планеты совместно с нашим родным военным ведомством в лице маршала выделяет нам премию за трофейные корабли. Причем, что радует, прямо сейчас, а не «когда-нибудь после победы», – последнее он произнес с нескрываемой брезгливостью. – Твою долю озвучить?

– Да… хотелось бы.

Адмирал сказал. Корф едва удержался от того, чтобы охнуть. Пожалуй, и впрямь хорошая новость, единовременно решающая кучу финансовых проблем. Ну, хотя бы на какое-то время. Однако все же, как и положено истинному немцу, он взял себя в руки и поинтересовался:

– А какая вторая?

– Вторая? А вот вторую я тебе расскажу чуть позже. Ты на какой машине? С корабля?

– Нет, на своей.

– Это хуже… Ладно, плюй на все, садись и гони в порт. Зеленую улицу я тебе обеспечу.

Голова не болела, хотя пил он вчера ничуть не меньше остальных. Но, как оказалось, стереотипы врали – на Урале пили отнюдь не сивуху и, на проверку, не так уж и много. Во всяком случае, с тем, что творилось в праздники на Сияющем Марселе, родине Лурье, никак не сравнить. Да и не в праздники тоже. Здесь народ умел гульнуть, но не путал жизнь с праздником, хорошо понимая, что работа и пьянка несовместимы. Так что жители Урала, конечно, были людьми своеобразными и чертовски независимыми, но никак не тупыми и примитивными, как их почему-то любила описывать пресса.

Откровенно говоря, Лурье здесь даже нравилось. Не все, конечно, однако же куда лучше, чем на большинстве планет, на которых ему довелось побывать. А повидал их он немало – жизнь побросала…

Вначале с отцом – тот, перспективный молодой дипломат, много ездил по делам службы и брал с собой всю семью. Конечно, теоретически в Конфедерации не поощрялось, когда чиновник таскает за собой кого-то, да еще и за казенный счет, но на практике так делают почти все. Неудивительно, что Лурье-старшему, ценимому за умение улаживать самые серьезные проблемы, все сходило с рук.

А потом все кончилось. Отец занимался дипломатическим обеспечением какой-то небольшой вроде бы миссии на Новом Йемене. Все шло нормально, семья уже собирала чемоданы, когда выяснилось, что он забыл важнейшую истину: араба нельзя иметь в союзниках, нельзя купить, а можно лишь взять в аренду. И тот, кто заплатит больше, решает, кому и когда этот араб воткнет нож в спину. Что, собственно, и произошло, и ошибка стоила им всем очень дорого.

Из всей семьи тогда остался в живых один только Поль. Ему было двенадцать, и он очень хорошо запомнил, как взрывом разнесло стену, как двоих здоровяков из Иностранного легиона буквально разорвало на куски. Отец подхватил у одного из них автомат – он никогда не был фанатиком оружия, но считал, что мужчина должен уметь защитить семью, а потому умел неплохо стрелять и неплохо владел приемами сават. Но сейчас все это мало помогло, и в мгновенно закипевшем на всей территории посольства бою первыми гибли наименее подготовленные. Такие, как он.