Хочу остаться собой - Николай Воронков

На следующее утро меня привезли уже в другое здание. Здесь обстановка очень сильно напоминала киношные картины про разведку. Пост охраны на входе, пост на входе на этаж, у дверей комнаты, куда меня привели, тоже пост. Круто. В комнате без окон только стол да несколько стульев. Зеркальной стены, правда, не было, зато стояли три видеокамеры, провода от которых уходили в одну из стен. Иванов вел себя гораздо увереннее. Предложив мне стул в центре комнаты под прицелом видеокамер, сам уселся за стол и начал перебирать какие-то бумажки. Не знаю, что там было важного, но я понял это как нагнетание обстановки. Разглядывать в кабинете было нечего, так что уже через пять минут на меня напала зевота. При первом зевке Иванов удивленно поднял на меня глаза, а к пятому уже серьезно разозлился.

– До вас, господин Линк, похоже, не доходит серьезность ситуации!

– А чему тут доходить? Разбудили ни свет ни заря, выспаться не дали. Теперь посадили в пустой комнате, со мной не разговариваете. Скукотища.

Иванов посверкал глазами, но потом взял себя в руки.

– Ну что ж, давайте разговаривать. У меня для вас есть хорошая новость. Вчера вас обследовали медики, и по их заключению выходит, что вы абсолютно здоровый человек. Каждый орган и функция в пределах усредненной здоровой нормы. Вот только они у вас здоровы все, а такого не бывает. Даже зубы у вас чистые и здоровые, без единого следа лечения. И с вашей старой медицинской карточкой это не совпадает. Так что теперь нам придется выяснять еще и вашу личность. Но одно радует – медики дали разрешение на проведение с вами любых следственных действий. Подчеркиваю, ЛЮБЫХ. А теперь давайте знакомиться официально. Я, полковник Иванов Иван Иванович, следователь по особо важным делам. Буду вести ваше дело, подпадающее под статьи… Назовите свою фамилию, имя, отчество, дату и место рождения.

Делать нечего, я назвал свои паспортные данные.

– Но предпочитаю, чтобы ко мне обращались «господин Линк».

– Ну что ж, Линк так Линк. Вопрос первый. Как вы объясните свое отличное здоровье, с учетом того, что год назад врачи ставили вам смертельный диагноз и вы бомжевали на помойках?

– Никак. Мало ли чудес бывает на свете. Я читал про случаи, когда люди отращивали себе отрезанные пальцы, по три раза меняли зубы. Плюс хорошее питание, здоровый образ жизни и хорошие мысли. Так что это проблема медиков – объяснять. А я просто радуюсь жизни. – Я улыбнулся.

– Откуда у вас золото?

– Нашел на свалке в бытность бомжом. Захотелось красиво пожить хоть остаток жизни, вот и поторопился с реализацией. Надо было скидывать потихонечку, никто бы и не узнал.

– Можете показать место?

– Конечно, только свалка действующая, там сейчас, наверное, метров двадцать мусора сверху насыпали.

– Как вы ремонтировали машины?

– А здесь-то что не так?

– Экспертиза показала, что вы не использовали сварку. Все замененные участки выглядят как родные, без всяких следов ремонта.

– Ну есть у меня некоторое ноу-хау плюс хорошее оборудование. Но открывать эти секреты я не буду, все-таки коммерческая тайна и интеллектуальная собственность.

– Где вы взяли ДВТ?

– Я уже объяснял: там же, где и золото. Новые свойства обнаружил случайно, когда хотел приспособить их в качестве звуковых колонок. Потом захотелось славы, новых возможностей для своей мастерской. Об интересе с вашей стороны как-то не подумал.

Иванов посмотрел на меня как-то грустно и начал задавать уточняющие вопросы. Где, как, чего, почему, сколько. Но тут я был спокоен, не зря же полгода готовился, запоминая детали.

Мучили мы друг друга до самого вечера. Наконец Иванов закрыл книжечку с вопросами и очень грустно сказал:

– Для меня вывод первый: вы очень хорошо приготовились к разговору. Вывод второй: вы не говорите правду и не собираетесь этого делать. Учитывая важность этого дела и ваш отказ от сотрудничества со следствием, вынужден изменить вам меру пресечения.

Он нажал кнопочку, и в комнате сразу появилась парочка амбалов. На меня надели наручники и увели в подвал здания. Там оказалась небольшая тюрьма. Мне досталась одиночная камера. Ночью, лежа в постели и разглядывая потолок, попытался подвести итоги. Внимание я привлек, и даже слишком. Теперь от меня ждут правду о необычных способностях. И поверят немного, только ВЫБИВ признания из меня. Мне тоже говорить правду бесполезно, никто не поверит. Дяденьки, научите меня земной магии! Дурдом, никто не поверит. Так что придется играть по общим правилам. Они будут меня мучить, а я буду врать. Потом потихоньку сдамся. Нудятина, конечно, но делать нечего.

Следующие дни шли по плану. Иванов задавал вопросы, я добросовестно отвечал. Единственным развлечением было считать, сколько раз Иванов задает одни и те же вопросы в разных вариациях. Когда счет перевалил за пять, стало откровенно скучно. Пришлось придумывать новое развлечение. Для начала я стал рассматривать окружение «тройным зрением». В комнате не оказалось ничего интересного. Единственное новое – что Иванов оказался совсем не Ивановым. Корочки лежали у него в нагрудном кармане и читались легко. Затем проверил окружающие комнаты, посмотрел, куда уходят кабели от видеокамер. Как я и предполагал, через одну от нашей была комната, битком набитая всякой аппаратурой. И там сидели несколько дядей и очень внимательно следили за нашими разговорами. Но интерес очень быстро угас. На пятый день и Иванов задавал вопросы как бы по инерции, и в смотровой сидел только один человек, и перерывы стали значительно дольше. В один из таких перерывов Иванов ушел в смотровую и стал пить кофе на пару с наблюдателем. Меня это заело, и я ляпнул:

– Капитан, вы бы и мне приказали принести кофе, а то ведь некрасиво, сами пьете, а обо мне не заботитесь!

Фраза вроде обычная, но бедный капитан чуть не подавился. С минуту они переглядывались с Ивановым, затем тот приготовил чашку кофе и принес мне. Принимая кофе, я развеселился:

– Что, моя шутка понравилась капитану? – и, не сдержавшись, заржал.

Но Иванов моего веселья не разделял, сидел с багровым лицом и сверлил взглядом.

– Как вы узнали звание и чем мы занимаемся?

– А чего тут узнавать? В организациях, подобной вашей, с меньшими званиями и не работают. Так что только капитану и могли доверить готовить кофе для полковника, а сейчас как раз время для чаекофепития. – Я, правда, звание подглядел в документах, но не говорить же об этом.

– Линк, почему вы веселитесь? У вас ведь расстрельные статьи, а вы ведете себя как в цирке.

– Вы мне опять не поверите, полковник, но в книжках пишут чистую правду про чистосердечное признание. Когда я понял, чем мне грозит вся эта история с золотом, я потерял покой и каждый день переживал в себе эти допросы. А сейчас я признался, и мне сразу стало легче!

Но мои слова полковника не убедили. Он нажал кнопочку, и в комнату тут же вошла парочка очень больших дядей.