Допросы сионских мудрецов. Мифы и личности мировой революции - Александр Север

«Хотя он и был на двадцать лишнем лет старше меня, мы стали с ним интимными друзьями. Через него я познакомился с вождями московского политического движения — князьями Львовым, Василием Маклаковым, Мануйловым, Кокошкиным и многими другими. От него я получил копии секретных резолюций московской городской думы, руководимого Львовым земского союза и союза городов, одним из руководителей коего он был. Случалось ему снабжать меня и копиями секретных постановлений кадетской партии или даже документами вроде писем Родзянко к председателю Совета министров, каковые я первым сообщал посольству, — маленькие успехи, создававшие мне репутацию особенно искусной ищейки. Мои связи оказали мне возможность быть полезным даже военному министерству»[116].

И это неудивительно, ведь в квартире разведчика, превращенной в салон, можно было встретить кого угодно, начиная от коменданта Кремля и заканчивая политическими деятелями. В непринужденной и дружественной обстановке обсуждались самые деликатные и конфиденциальные темы[117].

Британское правительство не забыло услуг, которые оказал стране Михаил Челноков. В марте 1917 года ему в торжественной обстановке вручили знаки ордена Подвязки, которые, по словам Роберта Локкарта, «король пожаловал ему в награду за услуги англо-русскому союзу». Странная формулировка, если учесть, что награжденный был простым городским головой Москвы (напомним, что столицей тогда был Санкт-Петербург)[118].

Еще один британский подданный — журналист Гарольд Вильсон — также оказывал конфиденциальные и специфичные услуги своей стране. С одной стороны, он активно изучал Россию, и написанная им в 1914 году «Россия русских» считается одним из уникальных по глубине понимания русской

жизни произведений о нашей стране[119]. А с другой, он выступал в качестве посредника между британским послом Джорджем Бьюкененом и представителями русской оппозиции. Например, 24 января 1916 года он организовал «русско-английский чай», на котором присутствовали лидеры кадетов (Милюков, Набоков, Вернадский, Протопопов и др.) и представители британской миссии (в частности, упоминавшийся выше Бернард Пэре)[120]. Это мероприятие было организовано в рамках программы установления контактов правительства Англии с либеральной оппозицией в России. До конца 1915 года в Лондоне весьма равнодушно относились к этой политической силе, используя ее возможности не полностью, как одной из фракций в Государственной думе и в качестве «поставщика» агентов (работающих за деньги или ради идеи) из среды офицеров, сотрудников Департамента полиции, чиновников, представителей интеллигенции. Большинство из них были активными членами или сочувствующими политических движений октябристов, кадетов, прогрессистов и трудовиков[121].

Впрочем, в них Британия до поры не нуждалась, ведь благоприятный для нее российский внешнеполитический курс задавал Сергей Сазонов, который внимательно прислушивался к пожеланиям Лондона и Парижа.

Этот человек руководил отечественным МИДом с 1910 по июль 1916 год— период, когда велась подготовка к Первой мировой войне и начался зондаж возможности проведения переговоров о сепаратном мире. Понятно, что англофил во главе внешнеполитического ведомства сделал все, чтобы Россия вступила в войну на стороне Антанты и участвовала в ней до конца. Свою деятельность он согласовывал с Парижем и Лондоном. Высокопоставленный чиновник МИДа Владимир Лопухин в своих мемуарах утверждал:

«…Сазонов работал в тесном сотрудничестве с английским послом Бьюкененом и французским Палеологом. С самого начала войны этот триумвират ежедневно сходился в кабинете министерства иностранных дел и сообща направлял деятельность русского дипломатического ведомства. Сазонов нашел себе руководителей… И не одного, а двух. Слушался их Сазонов беспрекословно».

Хотя он учитывал интересы не только иностранных правительств, но и внутренней либеральной оппозиции, с которой начал контактировать еще в 1912 году. Противники режима активно поддерживали его, так как Сергей Сазонов «приязненно» относился к Государственной Думе, а также активно проводил внешнеполитическую линию на союз с Англией и Францией и выступал за продолжение войны до конца. Один из лидеров оппозиции Павел Милюков однажды заявил:

«Я был сторонником Сазонова и защищал его от нападок германофилов и правых. Поскольку Сазонов является защитником интересов наших и наших союзников, я всегда выступал его защитником и сторонником».

Странно иметь министром иностранных дел политика, который активно сотрудничает с оппозицией. Это стало одной из основных причин его отставки в июле 1916 года.

Заграничные партнеры Сергея Сазонова не делали таких громких заявлений о его поддержке, как либеральная оппозиция, а действовали. Когда слухи об отставке министра начали циркулировать среди дипломатов, то Англия и Франция предприняли несколько попыток прямого вмешательства в дела России, предприняв ряд демаршей для его спасения. В частности, 6 июля 1916 года британский посол послал секретную телеграмму императору, в которой просил его, прежде чем принять решение, «взвесить серьезные последствия, которые может иметь отставка Сазонова», прозрачно намекая, что в противном случае России придется встретить серьезные затруднения в любых (прежде всего финансовых) переговорах с союзниками, а также на послевоенной мирной конференции. Аналогичный демарш предпринял глава британской военно-разведывательной миссии Самюэль Хор[122].

Все эти попытки оказались безуспешными, и 7 июля 1916 года Сергей Сазонов лишился своего поста руководителя МИДа. Занявший его место Борис Штюрмер не «страдал» «антантофильством», поэтому Англии и Франции пришлось искать другие способы воздействия на внешнею политику Российской империи.

Британский посол дважды посетил Николая Второго, требуя отставки Бориса Штюрмера и обуздания растущего германского влияния при дворе. Тревогу дипломата можно понять. Достаточно процитировать телеграмму, отправленную им в Лондон 18 октября 1916 года. «Не хочу проявлять ненужный пессимизм, — писал он, — но никогда после начала войны я не чувствовал такого огорчения по поводу здешней ситуации, особенно в том, что касается будущих англо-русских отношений. Германское влияние усиливается после ухода Сазонова из министерства иностранных дел»[123].