Только ты - Наталья Костина

В основном, конечно, Катя напрягалась только для того, чтобы не сидеть больше рядом с Мищенко, – потому что чувствовала, как все больше и больше увязает в этих странных отношениях. Она старалась если не разорвать (Лешку снова она обижать не желала – как-никак он и работал вместе с ними, да и вообще… Мищенко из кожи вон лез, чтобы она его хвалила), то хотя бы максимально ограничить общение со своим бывшим.

– И что, тебя теперь сразу генералом сделают?

– Нет, не сразу, – Катя улыбнулась. – Сначала заставят на все юбки лампасы нашить, особенно, я думаю, вот на эти две!

– Жаль, я те сиреневые штаны не купила… Как представлю, что на них лампасы можно было нашить! Золотые! Хотя бы на Новый год на Антоху бы напялила! Ой, дура… ну ничего, может, мы ему тоже кой-чего найдем… с лампасами и маршальскими звездами на ширинке!

– А вот это тебе как?

– Да как-то слишком буднично… офисный стиль, совсем даже не генеральский! А, «Маркс энд Спенсер»… тогда все понятно, – взглянув на ярлык, прокомментировала подруга.

– Наташ, ну сидит же очень хорошо! – обиделась за рубашку простого кроя и нежно-пепельного цвета хозяйка.

– Вот за это я их и люблю, – вздохнув, призналась Наталья. – Вещички у них без изюминки, но добротные, и лекала очень хороши. Садятся всегда прекрасно, можно и без примерки брать. А это что? Ух ты! Да, вот этот свитерок мне определенно нравится. На осень самое то. И тебе идет яркий изумруд! А сумка какая! Совершенно роскошная! И когда ты успела?

– Да вот, вчера был выходной, я и забежала в несколько лавочек тут, неподалеку. Сумка, правда, дороговата, но мне понравилась. И, главное, пистолет в нее очень хорошо ложится: среднее отделение – как раз под него! А все остальное очень дешево взяла. Девяносто гривен килограмм, по-моему, вчера у них было. Ну, где как. Где двести, где семьдесят, а где даже и сорок… В среднем вышло гривен по шестьдесят, я так думаю.

У Натальи было такое озадаченное лицо, что Катя не выдержала и захохотала:

– Наташ, это же вещи секонд-хенд! Я за все про все едва-едва пять сотен потратила. Ну, может, шестьсот пятьдесят… нам премию обещали, так я и разгулялась.

– Господи… да одна эта сумка не шестьсот гривен, а шестьсот фунтов стоит, как минимум! Это же Хермес!

– Да какая разница… Хоть Хермес, хоть что. Мне все равно. Она мне понравилась и под пальто прекрасно подошла.

– Как это – «какая разница»? С ума сойти! Для тебя главное все же не стиль, я смотрю, а чтобы пистолет в сумку помещался! Но вообще ты меня наповал сразила: накупить такую кучу прекрасных вещей за такую смехотворную сумму! Нет, я, конечно, не меркантильна, но… Обидно! Я за баночку крема для рук дороже плачу! А здесь: Ферре, Хермес, Барберри… Так. Я хочу увидеть это непристойное хулиганство своими глазами! Где ты, говоришь, эти магазинчики?

– Да везде! Наташ, они ж на каждом шагу буквально! Не понимаю, как ты их не замечаешь? Их в городе уже больше, чем булочных.

– Ну, я не то чтобы их вообще не замечаю, – несколько смущенно сказала подруга, – но… Антоха этих моих хождений по лавкам вторсырья не одобряет, понимаешь? Откуда у него вдруг такой снобизм открылся – ума не приложу… Тем более что во всем мире это очень даже приветствуется. Не снобизм, конечно, а магазины секонд-хенд. Даже кинозвезды там пасутся… но вот Антохе вынь да положь чтоб «из бутика»! Вот в Лондоне мы с Ванькой отрываемся… а тут ни-ни. Ну, может, оно и к лучшему. Ежели бы Антон меня еще и поощрял, я б точно начала притаскивать все это домой тоннами!

– А меня, слава богу, не одобрять некому. Так что в последнее время я развлекаюсь в основном пополнением гардероба. Я в наших окрестных секондах, можно сказать, уже постоянный клиент. Некоторые продавщицы мне даже интересные вещички откладывают!

– Все! Уговорила! Ну ее к аллаху, эту распродажу, пошли шляться по секам! Там иногда такие интересные штуки попадаются, – заговорщическим тоном заметила Наталья, – например, очки шестидесятские… обалденные украшения бохо… или шляпки такие, как наши бабушки носили… даже и с вуалью – обожаю их! Если честно, их у меня уже целая коллекция – только Антошке не показываю, конечно. А один раз я себе там за тридцатку такие штаны с дырками отхватила! Антохе, правда, пришлось сказать, что за двести баксов… – тут они обе безудержно расхохотались.

– А чего? Я – свободная личность! Куда хочу, туда и хожу! Долой классовые, расовые и всякие иные предрассудки! Ладно, быстро допиваем чай и пошли! Вернее, поехали. Я ж на машине!

Катя снова засмеялась, представив, как они будут объезжать магазинчики «вторых рук» на роскошном Наташкином авто и что будет, если, нагруженные покупками, они вдруг наткнутся на Антона Борисовича. Однако женщина – она все равно женщина… Еще с тех самых пор, как в раю ей запретили лакомиться яблоками, ей только их и хотелось. Так что вперед – за запретными плодами… и, может быть, им попадется что-нибудь в так полюбившемся Натальей стиле бохо.

* * *

– Три дня назад мы выпустили этого Зозулю, а уже сегодня с утра получили труп и новое послание, – прибывший из столицы важняк Нахапетов обвел всех присутствующих на экстренном совещании суровым взором. – Читайте, читайте… – Он двинул на середину стола стопку ксерокопий.

Вы не скучали без меня, мои дорогие? Наверняка скучали! Не томитесь понапрасну, не лейте слезы – я вернулся, я снова с вами! Как легко оказалось вас обмануть! Однако из всего нужно извлекать уроки, и вы многому меня научили. Теперь я буду хитрее и осмотрительнее. Я не дам чувствам захватить себя. Хотя так трудно удержаться и отказать себе в этом маленьком, пускай и не совсем невинном удовольствии. Вы все тоже не святые и любите доставлять себе всевозможные радости жизни, так отчего же мне быть исключением? Сидя в вашем вонючем узилище, бок о бок со всякими отбросами общества, я мечтал о дне, когда покину его, и вот этот день настал. Я вышел, и я ничего не потерял и остался победителем. Теперь я отпраздную свой триумф. Отпраздную так, как мне хочется. Как же трудно сдерживаться, особенно когда на свете существуют вещи, доставляющие ни с чем не сравнимое блаженство. Эйфорию. Чувство полета. И еще – я изголодался. Многого я не попрошу: я просто не буду отказывать себе в небольшом наслаждении. Совсем небольшом. И я очень надеюсь, что вы мне больше не помешаете. Вы играете в свои игры, а я – в свои. По моим собственным правилам, которые мало чем отличаются от ваших. Тем более странно, что вас они почему-то так возмущают. И вы вводите на поле нашей игры все новых и новых игроков – и лишь я продолжаю играть в одиночестве! Это нельзя назвать честным. Кроме того, смею дать вам совет: пораскиньте наконец мозгами, господа! Стоит ли суетиться из-за пары сломанных игрушек, которым даже в рыночный день грош цена? Уразумейте в конце концов, что эти дешевые потаскушки, из-за которых вы лишились сна и покоя, рождаются тысячами каждый день! Так стоят ли они вообще ваших титанических усилий? Десятки, сотни тысяч, миллионы бесполезных, никчемных, не годных ни на что большее, кроме как доставлять минутное удовольствие, созданий бродят без всякой иной цели по этой перенаселенной планете. Будь моя воля, я истреблял бы их не по одной, а сколько бы смог – каждый день, каждую минуту. Но тогда мое высшее наслаждение станет просто работой. Тупой, рутинной, утомительной службой, не оставляющей времени на отдых.