Другое счастье - Марк Леви

– Почему?

– Как же ты измучила меня своими «почему»! Потому что мне это интересно, в отличие от женщины за рулем.

Милли улыбнулась.

– Рядом с нашим домом есть ресторанчик, мама иногда водила меня туда ужинать. Очень скромное место, зато там делают лучшие в мире такос. Думаю, мне было бы приятно побывать там и опять их попробовать.

– Согласна на такос! А потом мы с тобой побываем в вашем доме.

– Не знаю, хватит ли у меня духу. Наверное, там все покрылось пылью, и потом, у меня нет с собой ключей. Я же не собиралась в эту поездку – ну, вы меня понимаете…

– Не пытайся меня убедить, что несостоявшийся мальчишка вроде тебя не умеет лазить через стены. Сумела сбежать, сумеешь и вернуться. А потом мы отдадим долг памяти твоей матери.

Милли, устав спорить, на следующем перекрестке повернула на Санта-Фе.

* * *

На параллельной дороге, пролегавшей севернее, Том Брэдли, ехавший в западном направлении, пересек границу Техаса. Его уже мучили голод и жажда, но он не хотел терять время, даже несмотря на то, что датчик топлива показывал почти ноль. Он не мог себе простить, что ввязался в погоню. За свою карьеру он усвоил как минимум одно непреложное правило: жизнь едва ли предоставит второй шанс маршалу, выпустившему из рук добычу.

Он миновал разрушенный поселок, ставший, вероятно, жертвой торнадо. Эти катастрофические явления природы не были редкостью на пыльных равнинах, особенно летом. От домов остались только торчавшие в разные стороны деревянные обломки вдоль дороги. Тому было страшно подумать о судьбе здешних обитателей. Он разглядел развалины школы, чуть подальше – ресторана, где проводили вечера местные жители. Расколотый надвое щит – вот и все, что осталось от боулинга. О силе разгулявшейся стихии, этой кары свыше, свидетельствовала рухнувшая церковная колокольня. Том поежился и прибавил скорость, хотя его очень тревожило количество бензина в баке. Чтобы хоть как-то добраться до заправки и не застрять неведомо где, он поехал медленнее.

Следующий населенный пункт под названием Фарго, в котором насчитывалось менее сотни обитателей, выглядел немногим гостеприимнее. На главной улице не видно было ни одного магазина, только поставленные под углом к тротуару старые пикапы свидетельствовали о том, что здесь еще теплится жизнь. Редкие сборные домики, ветхие, на хлипких фундаментах, свидетельствовали о бедности, царившей в этом засушливом краю. На приборной доске замигала красная лампочка, после чего у Тома осталась одна забота: поскорее найти место, где можно заправиться.

* * *

– Нам не добраться до Санта-Фе до наступления ночи! – сообщила Милли со вздохом.

– Ну и что, разве у твоей машины нет фар?

– Почему Сан-Франциско?

– Кажется, я уже объясняла: там меня ждут друзья.

– Вы проведете с ними несколько часов, а дальше?

– Дальше – океан.

– Рассчитываете бежать морским путем?

– Это не бегство, во всяком случае, в том смысле, который подразумеваешь ты, иначе я бы согласилась, чтобы ты отвезла меня к границе. Просто хочется еще раз увидеть мост «Золотые ворота», восхититься морским горизонтом. Там я пойму, где спрятаться и как начать спокойную жизнь.

– У вас там действительно друзья?

– Надеюсь, хотя не уверена.

– Тогда в чем смысл?

– Для меня это конец пути. В любом случае двинуться еще дальше было бы нелегко. Тебе придется отправиться обратно уже без меня. Обещаешь, что будешь осторожна?

– С тех пор как мы уехали, я только и делаю, что осторожничаю.

Агата молча отвернулась к окну.

– Мы больше не увидимся? – спросила ее Милли.

– Не думай об этом. Кто знает, быть может, ты когда-нибудь меня навестишь.

– Где мне вас искать?

– Потом я тебе напишу.

– На какой адрес вам отвечать?

– Я укажу в своем письме координаты почтового ящика. Если ты и вправду меня навестишь, мы выберем место встречи, которое будем знать только ты да я. Это будет наш с тобой секрет.

– Вот это мне по душе, – сказала Милли.

– Чем ты займешься, когда вернешься?

– Попытаюсь не потерять работу, встречусь с Фрэнком, вымолю у него прощение.

– Чем ты перед ним провинилась?

– Даже не знаю, – ответила Милли со вздохом, пожимая плечами.

– Я должна кое в чем тебе сознаться. Револьвер, которым я тебе пригрозила при знакомстве, делает совсем маленькие дырочки, и потом, в нем всего один патрон. Максимум, чего можно было бы с его помощью добиться, и то если как следует прицелиться, – это выбить замочек твоего бардачка.

– Знаю, догадалась. Мама иногда водила меня в тир. Я достаточно разбираюсь в огнестрельном оружии, чтобы понять, что у вашей пушки крошечный калибр. Я вам тоже наврала: ничего удобного и приятного в моей жизни нет, я смертельно скучаю, вот и воспользовалась шансом.

– У меня готово еще одно признание, – сказала Агата. – Можно говорить?

– А как же!

– Ты не умеешь врать.

– Вы тоже.

* * *

Том Брэдли въехал в Санта-Фе на закате. Он нашел отель, чтобы переночевать, поспешил в свою комнату, рухнул на кровать и, заложив руки за голову, стал размышлять о том, чем займется назавтра. Измотанный целым днем в дороге, он кряхтя поднялся, принял душ, потом уставился на телефонный аппарат на ночном столике. Поколебавшись, он набрал номер судьи Клейтона.

– Ты где? – сразу спросил тот.

Том вместо ответа сам задал вопрос:

– Какие новости?

– Директор исправительной колонии отказывается ждать дальше. Только что он позвонил мне и сообщил, что завтра утром уведомит федералов о побеге.

– Заранее оплакиваю его карьеру, – сказал Том со вздохом.

– Разве ты ее поймал?

– Еще нет, но вот-вот поймаю.

– Ты ее засек?

Том усмехнулся в трубку.

– Я сказал что-то смешное? – воскликнул судья оскорбленным тоном.

– Забавно, когда ты пользуешься жаргоном нашей клиентуры. Кажется, я догадался, куда она поедет завтра. Если я не ошибся, то подкараулю ее там.

– Скажи, где это, подкрепление не помешает.

– Она беглая заключенная и вооружена, федералы не оставят ей шансов. Я не хочу этого допускать. Или тебя устроило бы, если бы при ее аресте что-нибудь произошло?

– Откуда у тебя такие мысли? – возмутился Клейтон.

– Знаю я тебя!

– Не разыгрывай одинокого поборника справедливости, Том. Я больше всех хочу, чтобы все прошло по закону и как можно тише.