Кто в чемодане живет? - Дарья Донцова

– Не могу, – отрезал Стентин.

– А-а-а-а, – заорала Фокина, – так я и знала! Сама все разузнаю. Прямо сейчас туда пойду! Поеду на Лубянку!

Продолжая кричать, девушка унеслась из квартиры.

– С кем мы работали? – прошептала Анастасия, глядя, как друг обувает кроссовки. – Для кого разные задания выполняли?

– Вали домой, – приказал парень, – найду Верку, успокою ее, нам шум вообще не нужен. Как что-то выясню, позвоню.

Через пару дней Федя опять встретился с Сиротиной и объяснил ей: Андрей Ильич наемный киллер, который использовал их для осуществления своих планов: подменить в квартире жертвы лекарство на отраву, испортить газовую плиту, чтобы метан ночью пошел по жилому помещению и отравил хозяев, бросить в трубу дымохода дохлую кошку, чтобы напугать до инфаркта того, в чей камин она свалится. Все это и еще многое другое проделывали «агенты», полагая, что работают на благо Родины.

Федя просто рассказал про Андрея Ильича, не привел никаких доказательств того, что тренер бандит, но Настя растерялась, испугалась и в первую очередь подумала не о себе, прошептала:

– Верка с ума сойдет.

– Ей ничего говорить нельзя, – предостерег Стентин, – она истеричка! Не звони Фокиной. Если она сама звякнет, сошлись на то, что сейчас говорить не можешь, мне скажи, сам с дурой пообщаюсь.

– Ладно, – согласилась Анастасия и вдруг ахнула: – Господи! Если все ложь, почему мы такие дураки? Поверили в сказку про работу в ФСБ?

Федор пожал плечами.

– Он нас маленькими обучать начал, дети тренеру в рот смотрели. А он хитро действовал. Вспомни, нас сначала двенадцать человек в группе было. Потом кое-кто начал вопросы задавать: «Почему нельзя маме про задания рассказывать?» И Поморов их живо отчислил. Затем он выгнал тех, кто в длину здорово вытянулся. В конце концов осталась наша четверка, все малорослые, тощие, выглядим как подростки хилые. На нас посмотришь и подумаешь: таких щелчком с ног сбить в секунду можно. По нам не скажешь, что легко большинство здоровых мужиков завалим, даже тех, что единоборствами занимаются. И мы Андрею Ильичу как богу верили. Он, наемный убийца, сделал из нас своих помощников, нашими руками орудовал. Поморов гениальный воспитатель, психолог, организатор. Почему мы такие дураки были? Потому что мы такие дураки, которые его до сих пор обожают! Где твоя мать?

– Как всегда, пьяная спит, – пояснила Настя, – очнется и опять за водкой двинет.

– Оставайся у меня, – буднично предложил Федор.

Сиротиной нравился парень, они начали жить вместе. В августе умерла мать Насти, и девушка перебралась к Феде. С Верой любовники более не встречались. Настя пару раз звонила Фокиной, но трубку никто не брал. Девушки служили Поморову, прекрасно работали в паре, но их нельзя было назвать подругами, и, если честно, Вера вызывала у Насти зависть. На красивой Фокиной прекрасно сидела даже самая дешевая одежда. На Сиротиной же почему-то платья выглядели ужасно, в джинсах ее короткие ноги казались толстыми, пуловеры делали похожей на шкаф.

Хорошо ли жила пара? Они вели образ жизни пенсионеров, у которых за плечами сорок лет брака, мало разговаривали, вечерами сидели у телевизора. Анастасия стирала, готовила, убирала, работала, получала копейки. Федор бегал в поисках хорошей службы, но никак ее не находил. Где молодые люди добывали деньги? Настя сдавала свою квартирку, хватало на скудную еду.

Потом случайно родился Мирон, Настя не поняла, что беременна, у нее всегда были проблемы с месячными. То есть подолгу не было. То, что она станет матерью, девушка сообразила, когда аборт уже никто делать не брался. Пришлось рожать, конечно, прибавилось хлопот и расходов. Ни Настюша, ни Федор не ездили в район метро «Динамо». В зал, где они занимались с Поморовым в детстве, не заглядывали. А зачем? Вспоминать время, когда их жизнь была наполнена смыслом? Общением с тренером? Настя очень скучала по Андрею Ильичу, она думала, что жизнь с Федей заполнит пустоту в душе. Но парень не смог заменить того, кого она считала своим отцом. Сиротиной было безразлично, кем на самом деле являлся Поморов: наемным убийцей или героем ФСБ, она очень хотела, чтобы тренер ожил. И Господь услышал ее молитвы.

Мирон уже начал ходить, ему исполнилось два года, когда в квартире Федора раздался телефонный звонок, коренным образом изменивший жизнь Насти. Сиротина взяла трубку.

– Привет, – сказал хриплый бас, – отличное предложение от лучшего спортзала. Если через час приедете к нам, будете год заниматься борьбой Карефу по системе создателя единоборства Андрея Поморова. Предложение действует только сегодня и лишь до четырех часов дня.

Настя схватилась за стену.

– Адрес скажите.

– Записывай, – велел незнакомец.

Федор в тот момент куда-то ушел, Сиротина заметалась по квартире, оделась, схватила сына и помчалась к метро, не оставив супругу записки.

Мужчина, который встретил Анастасию, назвался Павлом Юрьевичем Ершовым и внешне совершенно не походил на Поморова. Андрей Ильич был жилистым, худощавым, Павел Юрьевич имел фигуру качка. Поморов обладал буйной шевелюрой, Ершов сверкал голым черепом, зато на подбородке и щеках у него росла аккуратная борода. И лицо нового тренера Карефу не имело ничего общего с физиономией того, кто придумал борьбу. Но когда незнакомец взглянул на Анастасию, та осела на скамейку. Брови, нос, щеки, лоб – все не такое, как у Андрея Ильича, но на чужом лице сияли хорошо знакомые глаза горячо любимого ею Поморова.

– Это вы, – ахнула Сиротина.

– Я – это я, – улыбнулся новый тренер, – с этим заявлением не поспоришь. А вы – это вы! У вас, женщина, походка вразвалочку, ее можно исправить, а то прямо уточка. Уж не обижайтесь. Утётка вы.

Настя перестала слышать хриплый голос, совершенно не напоминавший красивый баритон Поморова. Уточка. Так ее в первые годы обучения дразнил любимый тренер. «Уточка, разворачивай носки при ходьбе, того и гляди загребешь одной ступней за другую и грохнешься», «Утётка, ты же девушка! Не косолапь, замуж не возьмут», «Ах ты уткис! Сколько раз объяснять! Девочка должна выступать павой, а не переваливаться с боку на бок», «Утётка просто. Не утка даже. Утётка». Нахлынувшие воспоминания смел ор Мирона.

– Да заткнись ты! – крикнула мать, которой в тот момент было ну совсем не до ребенка.

– Ну и ну! – укорил Ершов. – Хороша родительница. Зачем малыша заводить и не любить его? Мальчик рыдает, потому что упал. Пора поговорить, пошли в мой кабинет.

– Федор! – вспомнила Настя. – Его надо позвать.

– Нет, – отрезал Ершов.

– Почему? – прошептала Сиротина. – Он так ждал вас.

– Сомневаюсь, – мрачно возразил Павел Юрьевич.

– Почему? – повторила Настя.

– Лапин! – крикнул Ершов.

Юноша, приседавший со штангой у зеркала, прервал тренировку и подошел к скамейке.