Степной ужас - Александр Бушков

Едва узнав, что меня вызывают в штаб, я отправился туда короткой дорогой, по ней сейчас и возвращался. Работала солдатская смекалка: ехать в кузове, конечно, приятнее, чем чапать пешедралом туда и обратно, однако опыт подсказывает: никак нельзя заранее сказать, как будет обстоять с попутками. Не во всякую машину и попросишься – сразу отпадают санитарные, штабные и просто груженые грузовые, но и не всякий идущий порожняком шофер тебя возьмет – разный и среди них попадался народ. Так что я с самого начала настроился на марш-бросок пешком туда и обратно, тем более что погода стояла прекрасная, надо мной не капало, а под ногами грязюка не чавкала.

Шел восьмой час вечера, и уже смеркалось – лето кончилось. Ничего страшного, с пути я сбиться не боялся: хотя дорога и заросла травой, за многие годы колеи от тележных колес накатали так, что заблудиться я не опасался. Да и не такой был лес, чтобы привыкшему к тайге сибиряку в нем заблудиться…

Свернул за поворот и увидел впереди, метрах в двухстах, костер, ярко горевший на обочине дороги. Враз остановился, присмотрелся.

Не было ни страха, ни даже тревоги или беспокойства. Достоверно было известно, что в этом редколесье с самого начала не было ни единого немца-окруженца. Не устроили наши им ни окружений, ни «котлов», ни «мешков» – когда мы наступали, немцы довольно организованно отошли. И потом, будь это даже окруженцы, ни за что не стали бы разжигать костер, тем более в открытую, на обочине дороги, пусть и проселочной, по которой давно не ездили. Хоронились бы где поглуше.

И все же бдительности я не терял, живенько сошел с дороги в лесочек и, как не раз приходилось в разведке, стал, не производя шума, подбираться поближе между деревьями. Мало ли что, все-таки война идет…

Я был при автомате, правда, с единственным рожком, но все равно не с пустыми руками. Уходя, хотел по привычке положить в карман и гранату, но подумал и не стал: места, как я говорил, были спокойные, и неудобно было как-то заявляться в штаб полка с гранатой в кармане. Главное, автомат имелся с полным рожком…

Довольно быстро я подобрался к костру метров на пятнадцать, выбрал позицию за деревом, откуда мог прекрасно разглядеть сидящих у костра. И удивился не на шутку…

Все четверо, двое парней и две девчонки, были в штанах, но каких-то диковинных, никогда таких не доводилось видеть. Дело даже не в том, что они были неглаженые, без стрелок – шароварами меня не удивишь. Но в том-то и суть, что они выглядели отнюдь не мешковато, как шароварам и полагалось – сидели как-то очень уж ловко, не казались неглажеными, мятыми, хотя у всех были потертыми. Темно-синие, походившие на форменные – как-никак у всех четырех одинаковые. Вот только такой формы не было ни у нас, ни у немцев, ни у прочих венгров с прибалтами, которых мы тоже насмотрелись. И ботинки какие-то странные. А уж куртки… Яркие, разноцветные, на первый взгляд непонятно даже, из какого материала прошитые.

Это еще не самое диковинное. Там у них, явственно слышалось, играла музыка – негромкая, приятная, инструментальная. Как будто возле костра был репродуктор – но откуда ему взяться в такой глуши? Ближайший репродуктор – в райцентре, километрах в десяти отсюда, вдоль дороги даже столбов с проводами нет, а судя по отсутствию следов от них, их и до войны не было – небольшие здесь были деревеньки, жившие без электричества и радиоточек. И тем не менее явственно слышалась музыка…

И машина на обочине, легковая, это, несомненно, была машина – только тоже диковиннее некуда. Нисколечко не походила на те, что я видел в жизни, в кино, на картинках – ни на современные, ни на старинные. Совершенно другого вида машина. Капот, кабина, зад – сплошь прямые линии, этакая коробка на колесах, сразу мне не приглянувшаяся. Очень уж непривычной смотрелась…

Каждое слово их разговора до меня долетало четко. Причем разговор был самый что ни на есть мирный, можно сказать, довоенный. Говорили о каком-то Сережке, который насмерть поссорился с какой-то Клавочкой, хотя любовь до того крутили долго и старательно. Вот и гадали теперь, помирятся они, или выйдет так, что разбежались бесповоротно. Говорили на чистейшем русском, разве что порой в разговоре проскакивали совершенно непонятные словечки. Вот это как раз нисколечко не удивляло. Как поется в известной песне, широка страна моя родная. Во многих ее уголках есть свои говоры, попадаются слова, которых в других местах абсолютно не понимают – у нас в Сибири, на Урале, на Кубани, на Севере у поморов…

Беззаботная эта их болтовня мне легонечко пришлась поперек души – война, только что закончилась оккупация, фронт рядом, а они щебечут о пустяках, словно на довоенных танцульках. И почему это парни не на фронте? Здоровенные, не заморыши военного времени, на вид оба годные без ограничений, но прически совершенно штатские, даже чересчур длинные волосы, на мой взгляд. В прифронтовой полосе уже вовсю работают полевые военкоматы… округу прочесывают частым гребнем, как же эти от призыва отвертелись? Сидят себе с девчонками у костерка как ни в чем не бывало, как будто и нет войны, да еще и легковушка у них, очень даже странная…

Одежда диковинная, но, такое впечатление, отнюдь не бедная, прически странноватые (это у парней, а у девчонок и вовсе никаких причесок, длинные волосы по плечам распущены, что совершенно не в моде), машина эта их непонятная… Что за компания, кто такие? Одно ясно: на местных деревенских никак не похожи, да и на городских тоже – где это у нас в городах так одеваются и с такими волосами ходят?

Первая мысль у меня была незатейливая, но как нельзя лучше подходившая военному времени: «Немецкие шпионы!» Но я тут же от нее отказался. В жизни не видел немецких шпионов, но слышать слышал. Да и наших разведчиков пришлось однажды в немецкий тыл переправлять. Одеты они были и выглядели так, что ничем не отличались от местных жителей, а как иначе? Иначе – до первого жандарма или полицая. Вот так и немцы ни за что бы не стали засылать к нам в тыл сразу четырех человек, одетых так причудливо и странно, что моментально привлекли бы к себе всеобщее внимание. Окрестности прямо-таки набиты нашими войсками – наш полк, дивизионные тылы, танкисты и артиллеристы из других частей, кавалеристы, аэродром с истребителями и ночными бомбардировщиками. На дорогах посты, повсюду патрули и дозоры… А у этих еще и машина вдобавок предельно странная, на оживленной дороге такую первый же пост тормознул бы для вдумчивого выяснения. Как немцы такую ухитрились бы переправить в наши тылы, не на самолете же – и какой смысл, если она издали в глаза бросается, как клоун при полном параде на фоне пехотной колонны?

Вообще, как они доехали незамеченными до этого самого места? Не с неба же упали? И ведь нисколечко не боятся, не хоронятся, машины оставили на виду, костер развели чуть ли не на обочине, разговорчики ведут беззаботные в полный голос… Нет, никак они не могут оказаться немецкой разведгруппой. Тогда кто? А леший их маму знает…

Одно ясно: неопасные. Оружия при них не видно. Конечно, в карманы им не заглянешь, там у них вполне могли оказаться и пистолеты, и гранаты, но отчего-то мне в такое абсолютно не верилось – ну не тот у них был вид, как хотите…