Дух викингов. Введение в мифологию и религию Скандинавии - Дэниэл МакКой

возвращение в Асгард, сверг Вили и Ве и вернул себе трон. После такой яркой демонстрации его силы у богов едва ли были причины сомневаться в праве Одина управлять ими. Так что он восстановил свое положение и снова наслаждался прелестями Фригг.

Глава 28

Сватовство Фрейра к Герд

Миф о жестоком сватовстве Фрейра к великанше Герд можно найти в «Песне Скирнира» (Skirnismal) из «Старшей Эдды». Ученые не имеют единого мнения о возрасте этой песни, и пока что нет ни одной убедительной теории по этому поводу. В других произведениях древнескандинавской литературы есть отсылки к частям сюжета этой истории, так что мы можем быть уверены, что она, по крайней мере, основывается на подлинном мифе эпохи викингов362.

Одиннадцать золотых фруктов, которые посланник Фрейра Скирнир («Сияющий») предлагает Герд в надежде на то, что она согласится вступить в брак добровольно, могли быть фруктами Идунн, дающими вечную молодость, но нигде в тексте об этом не говорится определенно363.

Угрозы скирнира

Однажды Фрейр сидел на троне Одина в тот день, когда верховный бог отсутствовал. Фрейр решил, что это будет забавно и никому не причинит никакого вреда.

С величественного трона можно было увидеть весь космос. Фрейр наблюдал, что происходит в каждой из множества земель во Вселенной и обнаружил, что это увлекательный и поучительный способ провести день. Бросив взгляд на страну великанов, он почувствовал, что глаза его расширяются и он едва может дышать. В груди и животе у него словно затрепетали бабочки. Там, в мрачной и зловещей земле, Фрейр увидел самую красивую девушку на свете. Она шла из дома своего отца в кладовую. Кожа девушки, казалось, сияла всем великолепием небес. Фрейра поразил тяжелый любовный недуг, и он отказывался разговаривать с кем-либо в течение многих дней.

Отец Фрейра Ньёрд все больше беспокоился о сыне, который не выходил из своих покоев много дней подряд. Так что Ньёрд послал Скирнира, одного из слуг Фрейра, узнать, что же произошло.

Скирнир мягко сказал Фрейру:

- Помнишь, как мы смолоду были вместе и всегда могли доверять друг другу? Старый друг, ты по-прежнему можешь на меня положиться! Я хочу узнать, где берут начало твои горести, и надеюсь, смогу избавить тебя от некоторых из них.

Поколебавшись, Фрейр вздохнул и ответил:

- Я знаю, о чем ты говоришь. Но не думаю, что ты поймешь, какую боль мне приходится выносить!

Затем он рассказал Скирниру о девушке, которую увидел с трона Одина, о том, как она выглядит, как ходит, как он жаждет ее каждой частицей своего тела. Фрейр не мог спать, не мог есть, не мог делать ничего, кроме как сидеть и тосковать по ней. Снова вздыхая, он закончил:

- Но нет никакого способа соединить ее, великаншу, и меня, бога.

Скирнир, глубоко тронутый рассказом своего друга и господина, встал и сказал:

- Способ найдется. Дай мне своего лучшего коня и свой меч, который разит сам собой и всегда достигает цели, и я пойду в дом Гимира, ее отца, и попрошу ее руки от твоего имени.

Фрейр не верил, что Скирнир может добиться успеха, но видел, как сильно верный друг хочет ему помочь. Поэтому он дал Скирниру все, что требовалось, и отправил его в путь.

Скирнир ехал долго и трудно через темные, дикие холмы, пока в отдалении не увидел внушительную крепость Гимира. По мере его приближения Герд почувствовала, что земля дрожит, а стены ее дома содрогаются. Громовой, грохочущий звук становился все ближе и ближе. Она выбежала наружу и испуганно спросила одну из своих служанок, кто это едет к крепости. Девушка ответила, что это неизвестный мужчина, похожий на полубога, который только что спешился и отпустил своего коня пастись. Герд велела ей впустить пришельца, чтобы она могла его допросить.

Скирнир вошел в палаты и обнаружил, что Герд встречает его. Лицо у нее было суровым.

- Кто ты такой? - спросила она. - Ты альв? Бог? Как ты добрался до нашей отдаленной крепости?

- Я не альв и не бог, - ответил Скирнир.

Уйдя от ответов на ее вопросы и перейдя прямо к делу, он вытащил из своего мешка одиннадцать круглых золотых фруктов и преподнес их великанше.

- Они будут твоими, - сказал он, - если ты согласишься стать невестой великого Фрейра.

На лице Герд появилась презрительная усмешка, и она резко отвергла предложение, сказав, что ничто на свете не заставит ее желать брака с Фрейром.

Тогда Скирнир вытащил нечто куда более притягательное - Драупнир, то самое золотое кольцо Одина, которое приносило своему владельцу еще восемь золотых колец каждую девятую ночь.

- Это кольцо сгорело на погребальном кольце Бальдра, - сказал Скирнир, - и оно будет твоим, если ты примешь предложение моего хозяина.

Герд отказалась и от кольца, сказав, что у ее отца в доме сокровищ больше, чем она может пожелать.

Лицо Скирнира помрачнело. Он вытащил из своего мешка волшебный меч, всегда достигающий своей цели, и помахал им перед лицом Герд.

- Видишь этот меч? - спросил он. - От него падет твой отец.

Затем он взял магический посох и начал произносить заклинание:

- С этим посохом, более беспощадным, чем любой меч, я тебя покорю. Твоя воля будет подчинена моей. Ты станешь настолько отвратительной, что будешь знаменита этим. Ты не будешь знать ничего, кроме тоски, одиночества и ярости весь остаток своих дней. Хотя твое лицо будет ужасно, а лоно сухим и колючим, как репейник, ты будешь сгорать от неутолимой, сводящей с ума похоти. Ты будешь гоняться за мужчинами и молить возлечь с тобой, но никто тебя не захочет. Три самых омерзительных руны я сейчас напишу, и все это так и произойдет, но если ты передумаешь и примешь предложение моего господина, я могу оставить все три ненаписанными.

Манеры Герд тут же изменились.

- Никогда не думала, что это возможно, - сказала она, - но меня переполняет страсть к Фрейру. Прими мой привет к нему и кубок старого меда. Скажи ему, что я приду к нему через девять ночей, и мы поженимся.

Когда Скирнир вернулся в Асгард, Фрейр выбежал к нему и сказал:

- Скирнир, прежде чем ты расседлаешь коня, скажи мне, что она тебе ответила?

Скирнир передал ему слова Герд, опустив часть с угрозами и заклинанием.

- Ох, - нетерпеливо вздохнул Фрейр, - я не знаю, как же мне прожить одну ночь