Объяснение в ненависти - Анна и Петр Владимирские

— Значит, она имеет информацию о тебе и твоей семье, — упрямо стоял на своем милиционер.

— Хорошо. В таком случае знаешь, почему я перестала заводить с тобой разговор о женитьбе?

— Почему? — Сердце Валентина прыгнуло в горло.

— Потому что Вера Алексеевна сказала мне, чтобы я тебя не торопила! Чтобы перестала говорить и показывать, как сильно мне хочется за тебя замуж. Она уверила меня, что, если я сдержусь, перестану тебя дергать, притворюсь, будто мне это вовсе не нужно, — ты сам сделаешь мне предложение, причем в ближайшее время. И вот результат — она оказалась права!

Валентин не стал больше спорить с любимой девушкой. Он перевел разговор на другое. Но уже точно знал, что непременно познакомится с этой опасной аферюгой. Не хватало еще, чтобы она пудрила мозги его будущей жене!

* * *

Что ты чувствуешь, когда они подступают к самому горлу? Ты чувствуешь страх. Но ты не боишься своих собственных мыслей. Ты боишься, чтобы они не вышли за пределы черепной коробки и не стали всем очевидны. Триллеры, где оживают мертвецы, где душат детей, и вампиры грызут шеи не наводят на тебя такого ужаса. Ты можешь вспомнить десяток фильмов и выбрать любой.

Вот, вот и вот. Какой сюжет подойдет для сегодняшнего дня? Решай, пока не пришел твой демон с ангельской улыбкой. От демона можно защититься водкой или пенталгином. Ненадолго. Но ведь тебе еще сегодня работать.

Подъехать к дому. Дворничиха, дура, думает, что ты не видишь ее любопытных глаз. Погоди, и для тебя сюжет найдется… Дождаться, пока квартира опустеет. Это будет скоро: им позвонят, сообщат, они подергаются немного, а потом поедут опознавать. Войти, открыть дверь ключом. Ты достаточно много знаешь о тех, кто здесь живет. Хотя в доме бывать не приходилось никогда, ориентируешься в нем, как в своем собственном.

Шкаф-купе — комната внутри комнаты, трансформер для взрослых с зеркальной стеной, мебельная игрушка. Ее можно раздвинуть, превратить в гору ящиков, полок, ларчиков, выгородок и подставок. И получить библиотеку, бюро или сейф. Но удобнее всего держать здесь скелеты. Их наверняка должно быть много у таких людей, как хозяева дома. Впрочем, с количеством твоих скелетов им не сравниться… Стоп, со своими демонами и скелетами будешь воевать дома, а здесь ищи семейный альбом. Вот он, толстый, как энциклопедия. Не пропусти тех самых фотографий. Смотри, смотри внимательно, отводя взгляд от водки и пенталгина. Да, здесь тоже есть бар и аптечка, выпивки и лекарств достаточно, чтобы превратить в скелеты много воспоминаний. Но после, после… Можно забрать весь альбом, но тогда сразу заметят пропажу. Этого нельзя допускать.

Наконец альбом дол метан до конца. Несколько отобранных фотографий уже лежат в отдельном конверте. Теперь письма. Зачем нужно было их писать, эти глупости — только скелеты множить. Вот уж насчет писем ты никак не понимаешь. Сейчас, когда есть интернет, когда можно переписываться по мобильнику — марать бумагу… И тебе работы прибавилось. Если б вы знали, как нестерпимо хочется водки или пенталгина, вы бы не задавали мне столько работы. Где же они держат письма? Вот, в самом низу, трогательно перевязанные голубой ленточкой. Здесь тоже понадобится изыскательская работа. Демон требует. Если его не слушать, он объяснится тебе в ненависти, и осыплешься ты на землю обуглившимся прахом.

Ты выбираешь нужные письма и суешь их в конверт к фотографиям. Остальные тщательно складываешь и снова перевязываешь ленточкой, вывязывая бантик. Аккуратно кладешь на место, стараясь устроить сверток так же, как он лежал. Осторожно запираешь дверь, прислушиваясь и оглядываясь по сторонам. Потом выходишь во двор. Быстрым шагом пересекаешь его, садишься в машину и уезжаешь.

Что ты чувствуешь теперь? Уже никто не увидит тех фотографий и тех писем. Никто не свяжет Женьку с демоном. По законам жанра тебе положено чувствовать удовлетворение и покой. Но ты продолжаешь бояться. Скелеты могут ожить, и демон вьет из тебя веревки. Твой любимый демон, злой дух, падший ангел. Ты уже давно понял: правду сказано, что болезни и помутнение рассудка происходят от демонов. А демон является из грызущей и сосущей пустоты. Но у тебя нет помутнения рассудка. Если бы! Тогда можно было бы отдохнуть.

Поздно спрашивать себя, что ты выберешь: своего демона, со всем его ужасным стремлением к справедливости, или свободу. Выбор сделан. Вернее, была борьба с превосходящими силами, и ты потерпел поражение. Но ведь ты все-таки любишь его, правда? Ты ждешь от него чудес.

Так смотри на него теперь, смотри внимательно, раб, на своего хозяина. Может, там, внутри его нечеловеческой души, действительно есть нечто невыразимо прекрасное, — то, чего тебе так не хватало. То, из-за чего ты и плодишь скелеты. Возможно, если тебе удастся это разглядеть и вытащить наружу, тебя простят. Оправдают вместе с целью и средствами. Мертвецы улыбнутся тебе доброй улыбкой, повернутся спиной и растворятся в своих сюжетах. А пока ты достаешь пенталгин и принимаешь сразу две таблетки. Потом смотришь на часы и радуешься, что рабочий день окончен. Твоего отсутствия никто не заметил, слишком много сейчас у «Океанимпэкса» забот. Значит, можно налить стакан водки и жадно выпить. Все. Демон сегодня тебя не испугает. Сделано все, что требовалось. И в шкафу появился еще один скелет.

Веру пропустили через вертушку без вопросов. Она шла уверенно и спокойно, словно к себе домой. Охранники очень внимательны к деталям, фейс-контроль у них поставлен как надо. Но Лученко с невозмутимым выражением лица часто проходила в такие закрытые организации, куда и с пропуском тебя остановят и проверят дважды, недоверчиво сличая фотографию с лицом. Всех остановят, а ее — нет. Вот и сегодня в «Океанимпэксе» ее не остановили. В ней абсолютно не было мельтешения, робкой неуверенности в собственных силах. Как у борца сумо, который точно знает, что победит, еще только подходя к татами. Знает, глядя в глаза своему противнику. А остальное — дело техники…

Она преодолела путь по коридорам и вошла в знакомую комнату. Огляделась и сразу насторожилась. Народу вполовину меньше, чем в прошлый раз, мужчин вообще не видно. У компьютера сидит бледная Надя. За отдельным столом разговаривает по телефону Майя, у нее заплаканные глаза. Что-то у них случилось…

Девушки беззвучно поздоровались с Лученко, просто кивнули.

Открылась боковая внутренняя дверь, и в комнату вошла Кристина с каким-то мужчиной. Они увидели Веру.

— Степаныч, — оторвалась от монитора Максимец, — ты ребят отвез? Как там, у родственников?

— Доставил, — ответил мужчина глухо, — не переживай. Они помогут. Я поехал.

Мужчина кивнул Кристине и вышел в коридор, а девушка шагнула навстречу гостье. И тут кровь толчками ударила Вере в виски, в уши, она перестала слышать на мгновение, а время будто замедлилось.

Этот мужчина…

Он — ее бывший пациент, она его узнала.

Стук-стук в висках…

Он сильно постарел, очень изменился. Но глаза прежние, и походка. Как же его зовут? Надо поскорее вспомнить. Вот досада, в этом месте ступор. Не могу вспомнить. Но почему такое странное ощущение? Такое же, как сегодняшней ночью. Вера будто плавала в полупрозрачном слое реальности, как в радужном цветном коктейле. Или в желе. И сквозь него видела другой слой, тоже полупрозрачный. Там были родители Жени Цымбала. Ясно и отчетливо всплыли имена: Сергей Максимович и Инга Константиновна. К чему бы?